«Самая крупная ошибка в моей жизни» Депрессия и страх — истории россиян, которые дважды сменили пол

Число россиян, сменивших пол, неизвестно — из-за агрессивного отношения в обществе многие не решаются рассказать об операции никому, кроме самых близких. Но иногда даже успешная операция не позволяет человеку почувствовать себя комфортно в своем гендере. Некоторые решаются на детранзишн — процесс, во время которого трансперсона возвращается к изначальному гендеру. Иначе его называют откатом или обратным переходом. О таком рассказывают еще реже — ведь это означает признать решение о смене пола ошибкой, а многочисленные операции, эксперименты с гормонами и смену документов — напрасными. Решившиеся на детранзишн россияне рассказали «Ленте.ру» о том, с чем им пришлось столкнуться: неприятием своего тела, затяжными депрессиями, страхе быть изгоем, проблемах с либидо и конфликтах в семье.

«Чувствовать себя трансгендером было приятнее, чем изгоем»

Кира, 31 год. Родилась женщиной, совершила переход и прожила в мужском гендере десять лет. Два года назад вернулась к своему биологическому полу.

В детсадовском возрасте у меня возникли мысли, что я не очень понимаю, как это — быть девочкой. Такого понятия, как смена пола, я, естественно, не знала. Я просто думала, что мне не очень повезло в жизни: не складывались отношения со сверстниками, было сложно в принципе с другими людьми контактировать... В детстве я предпочитала компанию девчонок, а всех мальчишек считала дураками. А когда мы играли в дочки-матери, я всегда брала на себя роль папы.

Примерно лет в десять я узнала о смене пола. Тогда я подумала: окей, стану взрослой, накоплю кучу денег и сменю пол. Но идея казалась какой-то совершенно фантастической. К тому же я думала, что такая операция стоит каких-то бешеных денег.

С появлением интернета и компьютера я стала проводить много времени на форумах. При этом я создавала страницы с мужским именем и общалась с виртуальными друзьями от мужского имени. Я снова фантазировала и выдавала себя за 20-летнего парня. Кто-то верил, кто-то нет. Это зависело от контингента. Но в какой-то момент я остановилась и подумала: зачем я это делаю? Почему 12-летняя девочка воображает себя 20-летним мужчиной?

Мне захотелось все исправить, и я начала общаться в интернете от женского имени — совершенно не понравилось. У меня не получалось определиться, кто я такая. Я примеряла на себя разные женские роли, но ни в одной из них мне не было комфортно. Так же и в реальной жизни: меня постоянно преследовало ощущение, будто я ношу маску, выдаю себя за кого-то. Я никак не могла найти среди этих масок себя настоящую.

Мне тогда казалось, что с женщинами общаются снисходительно. Частенько я слышала такую реакцию: «Вау, ты женщина, и у тебя что-то хорошо получается!» Это раздражало. При этом на тот момент у меня самой были довольно сексистские взгляды, то есть я четко представляла, какой должна быть девушка и каким — мужчина. Но сейчас очень много ролевых моделей женщин, которые не похожи на хранительниц очага. Есть сильные женщины любой сексуальной ориентации и любых профессий. 19 лет назад я о таких почти не слышала.

Последующие годы я была в тусовке поклонников аниме и японского рока. Мы переписывались в интернете и встречались в реальной жизни. Я комфортно себя чувствовала в этой среде, потому что могла говорить о себе в мужском роде — таких, как я, там было много, и это не вызывало косых взглядов. Но потом мне стала ясна фундаментальная разница между нами: их полностью устраивало, что они девочки, меня — нет. Когда я заговорила о смене пола в компании этих людей, они восприняли меня в штыки и начали убеждать, что я заигралась и пора вернуться с небес на землю. То есть люди, которые сами играли в такие игры, начали мне объяснять, что я женщина...

О том, что со мной что-то не так, я поняла ближе к 18 годам. Переломным стал момент, когда кто-то написал мне в интернете: «Ты случайно не трансгендер, потому что очень похоже». Я спросила, как узнать, и мне кинули несколько статей. Все это было на 100 процентов про меня: начиная с гендерной дисфории в детстве (несовпадением между своей гендерной идентичностью и полом, приписанным при рождении — прим. «Ленты.ру») и заканчивая ощущением несоответствия на тот момент. Тогда я впервые всерьез попыталась задуматься, может быть, я — парень?

В 18 лет я приняла решение о переходе. Тогда я уже училась на первом курсе университета. Проконсультировалась несколько раз с психологом, и она помогла мне, сказала, что, на ее взгляд, спешить не стоит. Но я услышала лишь то, что хотела, поэтому вторым шагом стала комиссия. Эта процедура занимала около двух лет, но мне удалось пройти это большое количество врачей и обследований за полтора года.

Еще не пройдя комиссию, я начала принимать мужские гормоны и общаться с окружающими в желаемом гендере. В новых компаниях я представлялась парнем, а в университете просила звать меня Сергеем, хотя документы были еще женские.

В 20 лет я получила разрешение по итогам комиссии и сделала верхнюю операцию (удаление груди — прим. «Ленты.ру»). Результатом была очень довольна, ведь уже два года жила как парень. А быть парнем с грудью физически неудобно — не можешь переодеваться в мужской раздевалке, ходить на пляж или носить обтягивающие футболки. До операции мне все время приходилось носить специальную утяжку для груди. А сразу после операции я сделала миллиард селфи с голым торсом — мне жутко нравилось, как я выгляжу.

В 22 года у меня появились болевые ощущения в районе яичников. На тот момент считалось, что мужские гормоны в женском организме могут влиять на образование злокачественных опухолей, и я сделала еще одну операцию — гистерэктомию (удаление матки и яичников — прим. «Ленты.ру»). Сейчас мнение врачей немного другое, без показаний ничего удалять не нужно.

Спустя еще несколько лет после перехода я начала определять себя не как мужчину, а как небинарного трансгендера (человек, не идентифицирующий себя ни как мужчину, ни как женщину — прим. «Ленты.ру»), так как почувствовала, что во мне еще есть остатки женской идентичности. Для себя я это сформулировала так: во мне есть и мужское, и женское, но социальный пол для меня более удобен мужской. Попробовала жить как девочка — не получилось, попробовала жить как мальчик — получилось.

Потом я узнала, что один мой знакомый делает детранзишн. Это был человек, с которым мы много общались, когда у меня случился переход, и для меня его решение стало громом среди ясного неба.

Позже появились мысли и разговоры о детранзишне, а спустя полтора года пришла уверенность — нужен обратный переход. Весной 2019-го я начала скатываться в депрессию и пошла к психотерапевту с запросом «доктор, я не знаю, кто я». Я боялась, что могла выучить рецепт «если мне плохо — надо сменить пол и будет хорошо», поэтому не хотела действовать поспешно.

Затем я решила попробовать на людях побыть в женской роли. До перехода я никогда не могла чувствовать себя в ней комфортно, и я боялась, что в случае детранзишна дискомфорт вернется. Для этого подошел косплей-фестиваль: я купила парик, потому что в тот момент была выбрита налысо, а также туфли, платье и корсет — последний понадобился, так как фигура была не сильно женской. Очень помогла маска: начался ковид, и под ней я могла спрятать щетину. В таком виде попробовала выйти в общественное место и понять, как я буду себя ощущать. После этого еще полгода появлялась в таком образе на людях. Затем наконец психотерапевт подтвердил, что мое желание сделать обратный переход — не результат невроза, и я начала обратную гормонотерапию. До этого я жила на мужских гормонах. Переодеться и подстричься ты успеешь всегда, а на гормоны нельзя скакать туда-сюда. Затем я снова прошла комиссию и сменила документы на женские. Никаких операций я больше не делала.

В итоге десять лет я прожила как парень. Был ли мой первый переход ошибкой? И да и нет — с одной стороны, я прихожу к психотерапевту с запросом, как мне жить с осознанием того, что я сама себе все сломала, с другой — такие вещи кажутся простыми в ретроспективе, когда ты уже весь этот путь прошел. На тот момент у меня была депрессия и, как результат, несколько попыток уйти из жизни. Переход стал для меня спасением. Конечно, я сожалею о том, что пошла на операцию по удалению женских органов, ведь я уже не смогу иметь собственных детей.

Долгое время я была чайлдфри. Мне казалось, мир такой ужасный и приводить в него еще людей — это издевательство над ними. Но теперь я думаю, что жизнь — довольно клевая штука. И мне нравится, что маленького человека можно привести в эту жизнь и помочь ему сориентироваться.

«Родители не верили, что все это происходит»

Юля, 42 года. Родилась мужчиной, полноценного перехода как трансгендерная женщина так и не совершила. У Юли мужские документы, но она идентифицирует себя как женщина.

В советское время отдавали вещи и покупали на вырост. Поэтому я, будучи шестилетним мальчиком, примеряла сарафаны младшей сестры, которые ей были пока не впору. Когда я это делала, то понимала, что именно так и хочу выглядеть. В детстве я, по словам мамы, по-сестрински нянчилась с младшей сестрой, кормила ее. С самого начала я понимала, что я девочка. И этот сарафан стал одним из ярких пятен моего детства.

Другим ярким пятном было чувство вины — за то, что я не такая, как мальчишки, что мне неинтересны мужские занятия, что не хочу драться, что плохо учусь, да много за что. Родители почти все время были на работе, а я оставалась с бабушкой. Каждый день вся моя вина выливалась в порку. Рука у бабушки была железной, и мне крепко доставалось. А так как после школы мне особо деваться было некуда, я возвращалась домой, и она меня порола, сколько было сил. Родители не верили, что все это происходит, и не защищали меня.

Возраст шести-семи лет стал поворотной точкой. Можно сказать, это был мой первый детранзишн. Я поняла, что должна быть сильной и научиться притворяться мальчиком, чтобы выжить. Так я научилась не плакать и держать себя в руках. Нашла себе занятие по душе — уходила с удочкой на весь день подальше от дома, чтобы побыть в одиночестве. Все воспоминания о себе как девочке я спрятала на долгие годы.

Половое созревание началось у меня раньше, чем у других детей, — в 11 лет. Тестостерон сильно воздействовал на мой организм, начали расти волосы на теле, стал ломаться голос. Переживала я это очень тяжело. Тем временем прошла школа, в которой мне было скучно. Опасаясь выдать себя, я держалась от всех подальше и заработала себе прозвище Голубой.

Годам к 22-23 я стала приближаться к осознанию и принятию себя как девушки. В 24 или 25 лет я впервые попробовала пройти комиссию, чтобы получить разрешение на гормонотерапию. Однако со стороны я выглядела хорошо социализированным парнем. К тому же я понимала, что люблю девушек, и не хотела врать на этот счет.

Комиссия отказала мне с формулировкой, что у меня трансвестизм — желание переодеваться в женщину, а не быть ею постоянно. Тогда я нашла в интернете информацию по гормонотерапии и врачей, готовых меня проконсультировать, и начала принимать гормоны на свой страх и риск.

Я читала много историй переходов. Обычно человек за полгода получает желаемую внешность, но у меня из-за особенностей организма этого не произошло. Опыт показал, что на меня практически не действуют блокаторы тестостерона. Даже на гормонотерапии у меня продолжили сыпаться волосы, увеличивались залысины, активно росли борода и усы. И все равно я носила длинные волосы, серьги, обувь на каблуках и женскую одежду. При этом я ни разу не сталкивалась с прямой агрессией в свой адрес. Возможно, потому, что была уверена в себе и всегда смотрела людям прямо в глаза.

Кроме того, мне хотелось иметь родных детей, чтобы давать им материнское тепло и заботу. По этой причине я не задумывалась всерьез об операциях. Когда мне было 28 лет и я уже года четыре принимала гормоны, я встретила на работе девушку. Это была любовь с первого взгляда. А ей хотелось видеть во мне мужчину...

Это был мой второй детранзишн. Ради нее я поменяла все, что могла. Мужская роль была для меня привычна, но она обрела новые краски. Даже так, играя роль мужчины, я могла заботиться о семье по-женски. Зачатие первого ребенка стало для меня сюрпризом, ведь я продолжала гормональную терапию. Рождение дочери подтолкнуло к пониманию, что именно может дать мне ощущение полноты жизни. Я посвятила следующие несколько лет поискам способов, как я могу кормить ребенка. Спустя шесть лет, к моменту рождения второго ребенка — тоже девочки — я смогла кормить грудью.

Конечно, я бы очень хотела выносить и родить ребенка самой. Но наука к этому еще не готова, и я радуюсь уже тому, что у меня получилось.

Я в браке уже 11 лет. У меня репутация прекрасного мужа и семьянина. Меня уважают родные, друзья и коллеги. Не имея высшего образования, я сделала очень успешную карьеру в IT. Но время идет, дети растут, и я понимаю, что жизнь проходит мимо меня и я больше не могу видеть в зеркале мужчину и играть чуждую мне роль.

Переломный момент случился чуть больше года назад, когда мне исполнился 41 год. Я пошла к психиатру — просто разобраться в себе. Психиатр был краток: «Ты до 41 года не смогла избавиться от желания быть женщиной, осталось просто принять эту ситуацию». По его словам, все мысли и желания проходят естественный отбор. Если бы это желание не имело веса, оно бы давно пропало.

Прошел год с того разговора. За этот год я вложила больше миллиона рублей в косметологию, лазерную эпиляцию, сделала перманентный макияж. Мне казалось, что есть шанс получить то, о чем я всегда мечтала. Но с течением времени я все острее осознаю, что для меня быть женщиной не так важно, как быть матерью.

Спустя 18 лет гормонотерапии, пройдя десятки косметологических процедур, я все еще трачу около двух часов на удаление волос, макияж и парик. Кто-то скажет, что есть хирургическая косметология, но она мне противопоказана, как и электроэпиляция. И я задаю себе вопрос: буду ли я хорошей матерью, каждый день забирая у семьи несколько часов, чтобы стать женщиной в глазах других? Несмотря на натуральную грудь четвертого размера, мне так и не удалось получить фигуру, которую я бы хотела. Большая часть женской одежды мне не подходит. В зеркале по утрам я по-прежнему вижу мужчину.

Тренировки голоса так и не позволили добиться полностью женского звучания. Все это в совокупности приводит к тому, что полноценная женская социализация становится слишком дорогой для меня и моей семьи. Дорогой во всех смыслах. Не так давно я приняла решение в третий раз пойти на детранзишн, чтобы сохранить все то, что у меня есть, — прежде всего семью и детей. Хотя дети-то как раз принимают меня любой.

Не могу сказать, что сейчас я счастлива. Я выбросила все женские вещи и в обществе позиционирую себя как мужчина, но продолжаю терапию, потому что последствия отмены гормонов непредсказуемы. Я не знаю, когда снова буду пробовать завершить переход и чем он закончится. Но я очень надеюсь на то, что общество сможет принять таких, как я.

Примечание «Ленты.ру»: сейчас Юля (по документам — Илья) решила снова вернуться к мужскому гендеру ради семьи. К идее стать женщиной она, возможно, вернется в будущем.

«Мне казалось, что я не живу, а доживаю жизнь»

Петр, 32 года. Родился мужчиной, десять лет прожил как трансгендерная женщина. Два года назад вернулся к своему изначальному полу и поменял документы на мужские. Имя героя изменено.

В детстве я был мальчиком, вполне довольным своим полом. С началом полового созревания, лет в 12-13, у меня появилось сексуальное влечение к парням. Для меня это был серьезный психологический удар. Поговорить об этом мне было не с кем, интернет появился позже... О переходе я тогда еще не думал, но у меня начался конфликт со своим телом. Я стал очень скованным, нервным, одевался в закрытую одежду даже летом, перестал ходить на пляж. Было трудно общаться со сверстниками — я выделялся на их фоне, и они меня не принимали, травили. Друзей к тому моменту у меня не осталось. Вся моя семья состояла из одних женщин, и отношение к мужчинам с их стороны было напряженно-отстраненным. Я перенял это отношение, причем распространил его в первую очередь на самого себя.

Я отрастил волосы. Не потому, что хотел выглядеть женственно, просто мне нравились длинные волосы у мужчин. А в сочетании с феминной (женственной — прим. «Ленты.ру») внешностью и высоким голосом это привело к тому, что незнакомые начали постоянно путать меня с девушкой, хотя я ходил в мужской одежде. Такая путаница меня сначала напрягала, но со временем я понял, что «девушку» общество примет с гораздо большей вероятностью, чем робкого и странного парня с феминными чертами. С биологией нельзя было поспорить. Изменить я ничего не мог, к тому же я на тот момент очень хотел завести отношения, а в будущем создать семью с мужчиной. И я не представлял, как это сделать, будучи парнем.

В 18 лет я начал принимать женские гормоны. Вскоре прошел комиссию, а в 20 лет сделал нижнюю операцию (удаление мужских половых органов — прим. «Ленты.ру») и поменял документы. Хотя насчет операции у меня были большие сомнения. Если бы можно было поменять документы и социализироваться в желаемой гендерной роли без нее, то я бы так и поступил. Но тогда это было невозможно.

Сейчас в нашей стране популярна риторика закручивания гаек, в том числе максимального усложнения процедуры перехода. А людей, которые делают обратный переход, пытаются использовать как аргумент в этой консервативно-охранительной риторике. Но на самом деле на переход лично меня толкнула отнюдь не мифическая ЛГБТ-пропаганда, а то самое общество, которое загоняет мужчин в жесткие рамки традиционной мужественности, а женщин — в рамки женственности. Общество, которое не терпит полутонов.

Что же касается комиссии, то чем суровее она, чем большее сопротивление приходится преодолеть, доказывая свое право распоряжаться собственным телом и жизнью, тем больше риск увлечься и зайти слишком далеко. Даже если конкретно тебе это не нужно. Так или иначе ответственность за свое ошибочное решение я возлагаю не на комиссию, а лично на себя. Как и большинство детранслюдей, которых я знаю.

После завершения перехода в социуме мне стало попроще, чем в подростковые годы. На меня перестали обращать внимание на улице из-за немужественной внешности и голоса, я поступил учиться. Меня уже никто не травил. Наоборот, уважали за склад ума и хорошую успеваемость. Однако гармонии с собой достичь не удалось. Либидо, которое до перехода было высоким, под влиянием женских гормонов сошло практически на ноль. Близких отношений я ни с кем не завязывал. В интернете, где у меня был выбор, я начал позиционировать себя как парень, не рассказывая про переход.

Так я прожил около десяти лет. Во внешнем мире, в том числе и с родными, играл роль девушки, а внутри себя и в сети, где у меня на протяжении многих лет был близкий друг — именно друг, без романтического подтекста, — я был парнем. В районе 30 лет стало понятно, что вести двойную жизнь бесконечно нельзя. С женщинами у меня не было взаимопонимания и общих интересов, их мир был мне чужд и малопонятен.

В этот период ко мне начал проявлять романтический интерес один давний приятель. У меня это вызвало внутреннее отторжение и стало мощным триггером, который помог осознать, что если я еще и хочу отношений с мужчинами, то в качестве мужчины, а не в качестве женщины. Этот приятель стал первым человеком, которому я рассказал про свой переход, а примерно год спустя — про то, что несмотря на это ощущаю себя парнем. Он старался это принять и даже хотел сохранить со мной отношения. При этом он был убежден, что с моей внешностью и голосом я никогда не смогу жить в обществе как мужчина. Примерно то же самое внушали мне и другие. Мне было очень больно это слышать.

Я начал заниматься тренировкой голоса. Действовал путем проб и ошибок, без какой-то заранее данной схемы, и спустя несколько месяцев упорных самостоятельных занятий мой голос стал вполне однозначно восприниматься как мужской. Сменил гардероб, сделал каминг-аут в семье, коротко подстригся, повторно прошел комиссию, поменял документы на мужские, начал гормонотерапию тестостероном, занялся физическими тренировками. После гормонов, в частности, восстановилось либидо.

Кажется, что такие истории, как моя, не могут иметь хэппи-энда, но на самом деле даже такая ошибка — не приговор. Сейчас мне за 30, я живу как мужчина, занимаюсь любимым делом. Есть люди, которые меня поддерживают, ценят и принимают меня таким, какой я есть. Почти весь «женский» период жизни мне казалось, что я не живу, а доживаю жизнь. Теперь, когда я наконец позволил себе быть собой, мне, наоборот, кажется, что я молод и полон сил, а жизнь только начинается и многое хочется успеть.

Моя история — не правило, а исключение из правил. По статистике менее одного процента совершивших переход людей жалеют об этом. Я просто попал в статистику и никого в этом не виню. Транс-людей поддерживаю, и это взаимно.

Сейчас я хочу развиваться в своей профессии, для меня это главный приоритет. О семье задумываюсь, но не загадываю. Будет — хорошо, нет так нет. У меня есть близкий человек и чувства взаимны. Но сейчас сложно сказать, как все повернется.