«Вирус, конечно же, останется с нами» Заразившийся омикроном генетик — о симптомах, опасности и будущем нового штамма

Новый штамм COVID-19 — омикрон — стремительно распространяется по России. По прогнозам, пятая волна COVID-19 в России достигнет своего пика через две-три недели. Одним из тех, кто уже на себе испытал, что такое омикрон, стал российский ученый, специалист в области молекулярной биологии, заведующий лабораториями в Институте молекулярной генетики РАН и Институте биологии гена РАН Константин Северинов. «Лента.ру» поговорила с ним о том, как омикрон пробил его защиту из «Спутника V» и вакцины Pfizer, насколько серьезна эта болезнь и чего ждать России от омикрона.

«Лента.ру»: На днях вы заразились омикроном. Как протекает болезнь?

Северинов: Принято говорить, что омикрон переносится сравнительно легко. Хотя я был привит «Спутником V» и Pfizer, но большой радости сейчас не испытываю. У меня третий день боли в суставах и мышцах и очень сильно болит горло. Надеюсь, вниз [в легкие] не пойдет.

У меня были побочные эффекты от обеих прививок, но считать заражение омикроном альтернативой вакцине — это полное безумие.

Россияне рассказывают из Кейптауна, что в ЮАР уже довольно давно сняли ограничения на посещение общественных мест: люди свободно гуляют, сидят в кафе. Если в стране, где появился омикрон, уже не видят особой опасности, значит, что и в других местах вспышка заболеваемости пройдет столь же быстро?

В ЮАР вспышка омикрона уже практически закончилась. По ежедневной заражаемости они сейчас приближаются к уровню начала ноября, когда омикрон еще не выявили. Поэтому южноафриканская история не имеет к нам отношения. В России вспышка омикрона только начинается.

У нас все предыдущие волны получались более продолжительными, чем в других странах. Вероятно, это связано с географией России. С другой стороны, плато — постоянный уровень заболеваемости между волнами — был у нас очень высоким. Скорее всего, это объясняется несоблюдением мер социального дистанцирования и масочного режима, что является предметом национальной гордости россиян. Если при омикроне инфекция действительно проходит быстрее, то ширина волны, ее протяженность во времени должна сужаться, а сама волна должна стать выше. Так это или нет, покажет время.

В Южной Африке сейчас под 30 градусов. Кстати, весной 2020 года, когда COVID-19 только появился, считалось, что он умирает при высоких температурах. Соответственно, окончания пандемии ждали к лету. Так все-таки оказывает ли жара хоть какое-то влияние на вирус?

Два года назад никаких данных на эту тему не было, но о сезонности коронавирусной инфекции действительно говорили. То что мы существуем в условиях пандемии означает, что люди болеют по всему земному шару. Когда жарко у нас, холодно в Южном полушарии. И наоборот. А люди тем не менее болеют и там, и там. Например, очень тяжелая обстановка с коронавирусом сложилась в Перу (летом 2021 года там зафиксировали самую высокую смертность на душу населения — прим. «Ленты.ру»). А в России сильная вспышка дельты пришлась на июнь и июль 2021-го. В общем, никаких указаний на то, что коронавирус сезонен, на сегодня нет. С гриппом, например, не так: к нам он приходит осенью-зимой, а в Южное полушарие — весной-летом, то есть налицо явная сезонность.

Не влияют на COVID-19 и отрицательные температуры?

Не думаю. Заражение же происходит не в тундре, а, например, в общественном транспорте. Другое дело, что низкая температура может делать людей более подверженными инфекции.

Как много различных штаммов нас еще ждет и чем все это завершится?

Новые штаммы возникают постоянно и будут возникать в будущем. Эволюция неостановима, она происходит всегда. Генетическая информация COVID-19 — молекулa РНК, с которой в зараженных клетках производятся дочерние молекулы РНК. Они входят в состав вирусного потомства, заражают новые клетки и т.д. и т.п. В дочерних молекулах РНК всегда есть некоторые изменения относительно родительских молекул, они не являются их точными копиями. Некоторые измененные молекулы РНК могут давать какие-то преимущества вирусным частицам, которые их содержат. Важно понимать, что изменения в РНК вируса происходят постоянно, но этот процесс ненаправленный, случайный. Будут или не будут какие-то преимущества у вируса с конкретным изменением зависит от внешних условий, которые тоже меняются непредсказуемым образом. Так что предсказать, куда движется вирус, невозможно.

Конкретное движение вируса по эволюционной траектории будет зависеть от того, что происходит с нами: с уровнем заболеваемости и вакцинации, с введением или невведением в практику новых лекарств, с готовностью или неготовностью людей выполнять меры эпидемиологической безопасности. И еще от многих других вещей. Некоторые люди считают, что ученые могут предсказать будущее. Конечно это не так. Никто не может.

Где жестче меры, там быстрее все пройдет?

Да, опыт Новой Зеландии, Японии, Австралии или Израиля — стран с дисциплинированным населением и правительством готовым идти на жесткие меры — показывает, что количество заражений и смертей можно свести к минимуму. Правда, этим странам, очевидно, помогает их география. Забавно, что в условиях пандемии смертность в Новой Зеландии оказалась не выше, а ниже, чем в обычное время. Просто потому, что, выполняя предписанные эпидемиологические меры, люди стали меньше заболевать, а COVID-19 там распространиться не смог.

В противном случае пандемия может продлиться еще долго?

Повторюсь, это знать невозможно. На сегодня использовано более 10 миллиардов доз прививок, около полумиллиарда людей переболело. То есть у многих возник определенный уровень иммунитета к вирусу. В конечном счете все или почти все переболеют или вакцинируются.

В обществе сложилось мнение, что предыдущие штаммы в целом переносились хуже, но нынешний оказался заразнее. Насколько вообще опасен омикрон, как он бьет по здоровью?

По сравнению с исходным уханьским вариантом омикрон содержит в своем геноме несколько десятков изменений — мутаций, которые, в частности, меняют S-белок. Это тот самый белок, из которого сделана корона вирусной частицы, и именно его узнают антитела. Антитела, выработанные на существующие вакцины, хуже узнают S-белок омикрона и поэтому хуже нейтрализуют этот вариант вируса. Как следствие — омикрон способен пробивать защиту, вызванную вакцинацией или инфекцией, одним из предыдущих вариантов. Именно это свойство, а также большая заразность и скорость размножения позволяют омикрону, где бы он ни появился, очень быстро вытеснять дельту.

Что касается более мягкого течения болезни, то омикрон находится совсем в другой ситуации, чем предыдущие штаммы. Очень многие люди привиты или переболели, а значит, имеют определенный уровень защиты. Вирус изменился и «научился» пробивать эту защиту, но инфекция у частично устойчивых людей протекает менее тяжело. Другими словами, возможно, не вирус стал мягче, а мы стали более иммунными.

Своих сторонников имеет теория о том, что COVID-19 вышел из пробирки. Может, вирус и правда сбежал из лаборатории, а теперь мутировал в «нормальный» вариант, легко поражающий в том числе и детей?

Не существует никаких данных о том, что нынешний вирус был кем-то создан. Более того, наука, ученые не знают, как направленно создать организм с заданными свойствами, который будет способен к самостоятельному существованию и успешной конкуренции с уже существующими природными организмами. Мы можем делать простые вещи, например, бактерии, которые производят человеческий инсулин для нужд медицины, но, если выпустить такую бактерию за пределы фармацевтического предприятия, у нее не будет шансов, ее мгновенно вытеснят бактерии из окружающей среды.

Вирус кажется простым объектом (хоть это и не так), но реально он проявляет себя только после взаимодействия с клеткой, он существует за счет изменения внутренней программы клетки, заставляет ее работать на себя и производить новые вирусы. По большому счету мы понятия не имеем как работают клетки, не знаем как клетки взаимодействуют друг с другом внутри сложного организма типа нас с вами. Невозможно управлять тем, чего ты не знаешь. Поэтому создать вирус с чистого листа, по некоему чертежу в стиле доктора Зло, невозможно.

Датские ученые утверждают, что омикрон легче обходит вакцинный иммунитет, чем дельта. Это правда?

Да, это так. Исходные исследования, кстати, прошли в ЮАР, где омикрон был впервые выделен. У нашего иммунитета есть два основных пути: один основан на антителах, которые взаимодействуют с вирусом и не дают ему возможности заразить наши клетки. Другой — так называемый клеточный иммунитет — на том, что клетки нашей иммунной системы тренируются узнавать и убивать наши же собственные клетки, если они заражены вирусом. Для полноценного иммунитета нужно и то и другое.

Омикрон из-за большого количества изменений в S-белке хуже узнается антителами, выработанными на существующие вакцины. С другой стороны, вызванный применением существующих вакцин клеточный иммунитет подавляет омикрон почти так же хорошо, как и более ранние варианты вируса.

С другой стороны, клеточный иммунитет, выработанный на вакцину, в конечном счете включается и помогает справиться с инфекцией. Проблема только в том, что иногда он не успевает включиться вовремя. Если я через неделю буду жив и здоров, значит, мой клеточный иммунитет в итоге с вирусом сладит.

Если в вашем случае омикрон пробил защиту из двух вакцин, стало быть, полученная доза вируса была очень приличной?

Очевидно, что тяжесть заболевания зависит от дозы. Как с радиацией: можно чуть-чуть подсветиться и ничего не почувствовать, а можно получить смертельную дозу. «Спутником V» я привился ровно год назад и не думаю, что он дал бы сейчас существенную защиту. Так что омикрон пробил мой октябрьский Pfizer.

Правда ли, что если раньше инкубационный период составлял около двух недель, то сейчас признаки заболевания проявляются через три-четыре дня после контакта с инфицированным?

В большинстве случаев сам момент заражения мы не фиксируем. Я, например, понятия не имею, от кого мог заразиться в прошлый четверг или пятницу. Но омикрон действительно быстрее заражает клетки и быстрее в них размножается (а это доказано в лабораториях), что должно приводить и к более быстрому течению заболевания. Возможно, именно поэтому он имеет большую тенденцию поселяться в носоглотке и меньше спускаться в легкие.

Одни ученые советуют беременным женщинам вакцинироваться, тогда как другие наоборот предостерегают их от прививки. Насколько изучено влияние омикрона на беременных?

Я не знаю ситуацию в России. В США беременность не является противопоказанием для прививки против COVID-19. Причина простая: тяжелая коронавирусная инфекция — самое страшное противопоказание для хода беременности. Прививка призвана болезнь предотвратить. Вирус не влияет на генетику плода, но очень серьезно влияет на здоровье матери, что может негативно отразиться на ребенке. Никаких данных о долговременных последствиях при заболевании именно омикроном еще нет, прошло слишком мало времени с момента его появления. Но и оснований считать, что он даст какие-то особенные эффекты, тоже нет.

Если мать переболела во время беременности или оба родителя перенесли вирус перед зачатием, тяжелые последствия для родившегося ребенка не исключены?

COVID-19 не может приводить к изменениям генетического материала в половых клетках будущего отца или матери. Все возможные последствия будут происходить из-за физиологических изменений у беременной женщины, вызванных тяжелой инфекцией. На сегодня самый эффективный способ избежать тяжелой инфекции — вакцинация, социальное дистанцирование и ношение маски. Лучших способов нет.

По официальной статистике, 24 января 2022 года в Великобритании 93 тысячи человек заразились коронавирусом и 54 умерли. В России в тот же день 681 человек умер при 67 тысячах заболевших. Почему столь внушительная разница?

Хорошая новость заключается в том, что формально статистика по смертности в России улучшается. На пике волны дельты в октябре-ноябре 2021 года у нас заболевало около 40 тысяч, а умирало — 1200-1300 человек в день. Сейчас у нас официально заражается 67 тысяч, умирает — 680 (по состоянию на 25 января — прим. «Ленты.ру»).

Цифры по зараженным напрямую зависят от количества сделанных тестов. Например, учитывая большую компактность территории и населения Великобритании, проводить тестирование там легче, чем в России. А умерших статистика верно подсчитывает и там и там. Поэтому если у нас на самом деле инфицируется не 67, а, скажем, 167 тысяч человек в день, то процент умирающих от общего числа зараженных снизится почти в три раза...

Во-вторых, тяжесть заболевания, а значит, и количество смертей, зависят от уровня вакцинации. В России он все еще существенно ниже, чем в Великобритании. Значит, у нас заражается большее количество невакцинированных и можно ожидать, что заболевание пройдет у них более тяжело и некоторые из них умрут.

Кроме того, в России есть тенденция покупать сертификаты о вакцинировании. Точное количество таких «вакцинированных» мы не знаем, но оно может быть велико. Такие горе-вакцинированные также внесут свой вклад в цифры по смертности.