«Я бы сделал обувь из твоей кожи» История последнего раба в США, рассказанная им самим

Барракуны — это помещения, в которых в XIX веке содержали рабов. Позже так стали называть и самих невольников. Куджо Льюиса вывезли из Африки на корабле «Клотильда», когда ему было 19 лет. Это произошло через 50 лет после введения запрета на трансатлантическую работорговлю. В 1927 году Зора Нил Херстон взяла интервью у 86-летнего Куджо Льюиса. Из миллионов мужчин, женщин и детей, перевезенных из Африки в Америку рабами, Куджо остался единственным живым свидетелем. Он вспоминает свой африканский дом и уклад деревенской жизни. Книга Зоры Нил Херстон «Барракун. История последнего раба, рассказанная им самим» вышла на русском языке в издательстве «Бомбора». С разрешения правообладателей «Лента.ру» публикует фрагмент текста.

На африканской земле нельзя рассказывать о сыне, пока не расскажешь об отце. И, понимаешь, я не могу говорить об отце (эт те), пока не расскажу о его отце (эт те те). Это правильно, да? Мой дед, понимаешь, он получил очень большую деревню. Он получил много жен и детей. Его дом, он стоит в центре деревни. На африканской земле дом мужа всегда стоит в центре, а дома жен стоят кругом — вокруг дома, где живет муж. Он не думал жениться на стольких женщинах. Нет. На африканской земле жены сами ищут ему других жен.

Представь, что я на африканской земле. Куджо женат уже семь лет.

Прежде чем она говорит это, она находит девушку, которая тоже хочет замуж. Она девушка, она очень хорошо думает. Может быть, ее муж никогда ее не видел. И она идет на рыночную площадь, может быть, на общую площадь. Она видит эту девушку и спрашивает ее: «Ты знаешь Куджо?» Девушка отвечает ей: «Я слышала о нем». Жена говорит: «Куджо хороший. Он добрый. Я хочу, чтобы ты стала его женой». Девушка говорит: «Идем со мной к моим папе и маме».

Они идут, понимаешь, к родителям девушки вместе. Они задают ей вопросы, и она отвечает за своего мужа. Она спрашивает их, и, если все довольны друг другом, родители девушки говорят: «Мы отдаем нашу дочь твоей заботе. Она больше не наша, нет, нет. Ты будешь добра к ней».

Жена возвращается к Куджо и все устраивает. Куджо должен заплатить отцу за девушку. Если она богатая девушка и долго жила в жирном доме, понимаешь, он должен заплатить вдвое за нее. Две коровы, две овцы, две козы, куры, ямс, может быть, золото.

Если мужчина не так богат, он не может держать свою дочь так долго, и она не такая толстая. А бедный человек не отправляет свою дочь. Понимаешь, мужчина платит разную цену за разных девушек. Если она дочь из бедной семьи, или уже была замужем, или что еще, за нее много платить не надо.

Когда новая жена впервые приходит в деревню мужа, она живет в доме со старой женой. Та учит ее, что делать и как заботиться о муже. Когда она все это узнает, то начинает жить в своем доме. Когда они готовы строить новый дом, мужчина берет мачете и срубает дерево, чтобы показать, где строить дом. Потом он забивает корову и делает много пальмового вина. Потом приходят все люди, едят мясо, пьют вино, утаптывают место и строят дом.

Мой дед... Он строил дом для жен много раз. Есть люди на африканской земле, у них нет жен, потому что они не могут купить ни одной. У них нет ничего, чтобы дать, поэтому жена не может прийти к ним. У некоторых слишком много. Когда ты голоден, это больно. Но когда живот набит до отказа, это тоже больно.

Все жены готовят еду (удия) для мужа. Все мужчины любят фуфу (каша из корнеплодов). Муж ест большую тыкву, доверху наполненную фуфу, а потом мой дед ложится спать. Молодые жены (прежде чем они будут достаточно зрелыми, чтобы исполнять истинные обязанности жен) помогают укладывать мужа спать. Одна делает для него ветер опахалом. Другая растирает голову. Одна может мыть ему руки, а кто-то ухаживает за ногтями на ногах. А потом он спит и храпит.

Кто-то стоит у дверей, чтобы никто не шумел и не будил его. Однажды сын раба в деревне слишком сильно шумел. Тот, кто охранял дверь, поймал его и привел к моему деду. Он сидел и смотрел на мальчика. А потом он спросил: «Кто сказал тебе, что мышь может ходить по крыше великого? Где этот португалец? Я обменяю тебя на табак! В старые дни я ходил бы по твоей коже! (То есть я убил бы тебя и сделал обувь из твоей кожи.) Я пил бы воду из твоего черепа! (Я убил бы тебя и сделал чашу из твоей головы.)»

Мой дед говорил это, но он никогда не просил вождя продать кого-нибудь португальцам. Некоторые вожди делали это, когда рабы болтали, ленились и не выполняли работу, которую им велено. И тогда их продавали португальцам. Вождь бросает апельсин под стол. А потом он зовет раба, которого собирается продать, и говорит: «Достань мне апельсин из-под стола». Раб лезет под стол. А вождь зовет мужчин, которые стоят там. Одного. Может быть, двух. Когда раб под столом тянется за апельсином, вождь говорит: «Хватайте бушмена!» Мужчины хватают раба и продают его.

Вождь не всегда радуется. Однажды жена его умерла. Она еще жила в доме старой жены и не стала женой вождю. Она слишком молода. Почему она умерла, Куджо не знает. Когда нужно было сказать вождю, что его молодая жена умерла, он пришел посмотреть. Он ударил рукой по руке. А потом он кричал в свой кулак и плакал. Он говорил: «Ой! Ой! Ой! Моя жена умерла. Все мои дары пропали. Я заплатил большую цену за нее. Я кормил ее, а теперь она умерла, а я ни разу не спал с ней. Ой! Ой! Я столько потерял! Она мертва — и она все еще дева! Ой! Ой, ту ой! Я столько потерял!»

Моего отца звали О-ло-лоо-ай. Он не был богатым человеком. У него было три жены. Мою маму звали Ни-фонд-ло-лоо. Она была второй женой. Это правильно. Я не буду говорить тебе, что я — сын главной жены. Это неправильно. Я сын второй жены.

У моей мамы был один сын до меня, а я был ее вторым ребенком. После меня у нее было еще четверо детей, но это не все дети, которых имел мой отец. У него было девять детей от первой жены и три от третьей. Когда девушки выходят замуж, они должны родить мужу много детей.

— А были у вас бесплодные женщины? — спросила я.

— Нет, у всех были дети от их мужа. Если у них нет детей, они идут говорить со стариками. Старики идут в буш, приносят листья, заваривают чай и дают девушке пить. А потом у них есть дети от их мужа. Но иногда женщина никогда не имеет детей. Куджо не знает почему.

В деревне я играл со всеми детьми моего отца. Мы боролись друг с другом. Мы бегали, кто прибежит быстрее. Мы лазили на пальмы, где росли кокосы, и ели их. Мы ходили в лес, искали ананасы и бананы и ели их тоже. Знаешь, как мы находили фрукты? По запаху.

Иногда наша мама говорила, что хватит играть. Нам говорили:
— Хватит, хватит играть. Садитесь, и я расскажу вам истории о зверях, где они говорят, как люди.

Куджо не знал времени, когда звери говорили, как люди. Старые люди говорили нам это. Куджо очень любил слушать.

— Я тоже люблю слушать истории, — улыбнулась я. — А ты помнишь сказки, которые рассказывала тебе мама?

— Я расскажу тебе сказку, когда придешь ко мне в следующий раз, — сказал Коссула. — А сейчас я расскажу тебе о Куджо, когда он мальчиком жил в Африке.

Однажды вождь обратился к деревне. Он хотел видеть всех мальчиков, которые видели четырнадцать сезонов дождей. Я был очень рад, потому что думал, он пошлет меня в армию. Я видел почти пятнадцать сезонов дождей. Но на земле Африки мальчиков долго учат, прежде чем они идут в армию.

Первые отцы (старейшины) берут мальчиков в путь на охоту. Иногда они возвращаются до наступления ночи. Иногда они спят в буше две-три ночи.

Они учатся ходить по следу. Они должны знать, идет добыча туда или сюда. Они учатся ломать ветки и поворачивать их так, чтобы найти дорогу домой. Они завязывают узел на длинном листе, чтобы те, кто позади, знали, куда идти.

Отцы учили нас находить место для дома (лагеря) и как мы должны срезать кору с самого большого дерева, чтобы тот, кто пойдет следом за нами, знал, что это хорошее место для ночевки. Мы охотились много раз. Мы стреляли стрелами из лука. Мы точили копье, которым убивали зверей, и приносили их домой.

Я был так рад, что стану мужчиной и буду сражаться в армии, как мои старшие братья. Мне нравилось еще бить в барабаны. Они учили нас петь боевую песню. Мы пели, когда шли в буше, словно отправлялись бить врага. Барабан говорил с нами, когда мы пели песню: «Офу, офу, тигги, тигги, тигги, тигги батим, офу, офу, тигги, тигги, тигги, тигги батим! Офу батик эн ко эссе!»

То есть смысл песни таков: «Когда мы придем туда, мы предъявим наши требования, и если нас разозлят, мы атакуем народ, который злит нас».

Каждый год они учили нас войне. Но король Акиа говорил, что он не хочет войны. Он делал нас сильными, чтобы никто не пошел войной на нас. Мы знали секрет ворот: когда враг подойдет, а мы не узнаем, что он идет, мы можем спрятаться в буше, они никого не найдут и пойдут дальше. И тогда мы пойдем за ними и будем воевать, пока они все не умрут.

Четыре-пять сезонов дождей прошло так, и потом я вырос большой и сильный. Я мог бежать по бушу целый день и совсем не уставал.

— Я расскажу тебе, что знаю про жужу. Что делают старики в доме жужу, я не знаю. Я не могу сказать тебе этого. Я был слишком мал. Этого мне не говорили. Я знаю, что все взрослые мужчины раз в год уходили на гору. Что-то нужно было сделать с погодой, но чем они там занимались, Куджо не знает.

И это правильно. Я так и не узнал, что делали взрослые мужчины. Когда меня забрали из Африки, мне было всего 19 лет. Я прошел одну инициацию. Мальчик должен пройти много инициаций, прежде чем он станет мужчиной. Я прошел лишь один раз.

Однажды я был на рыночной площади и увидел красивую девушку. Она прошла мимо меня. Она была так красива, что я пошел за ней, но не говорил с ней. Мы не делаем это в Африке. Но она мне понравилась.

Один старик увидел, что я смотрю на девушку. Он ничего не говорил мне, но пошел к моему отцу и сказал:
— Твой сын готов переступить порог. Он станет мужчиной и познает секрет мужчины. Готовь коз или корову и давай устроим пир для него.

И мой отец ответил:
— Хорошо.

Но сначала они не делали пир для меня. В Африке есть маленькая палочка на нитке, и, когда они заставляют ее быстро крутиться, она ревет, как лев или бык. У ни было три такие палочки. Одна ревела, как «он», другая — как «она», а третью называли собакой, потому что она издавала звук, подобный лаю.

Ни одна женщина не должна слышать этого: если она услышит, то умрет. Поэтому они оставались внутри и крепко запирали дверь.

Меня привели в дом инициации. Через какое-то время я услышал страшный рев за дверью, и они сказали мне:
— Пойди посмотри, что это.

Я вышел наружу и больше не слышал этого у двери. Рев раздавался из буша. Они велели мне пойти в буш и поохотиться. Как только я вошел в буш, чтобы узнать, что это такое, я услышал это за спиной. Я слышал это за собой, перед собой, повсюду, но я так и не нашел его. Мужчины играли со мной.

А потом они привели меня на пир и рассказали секрет вещи, которая издает звук. На пиру они велели мне сидеть и слушать внимательно.
Они говорили мне:
— Ты ниже нас. Ты еще не мужчина. Все мужчины — отцы для тебя.

И там было много жареного мяса и вина, и все мужчины щипали меня за ухо, чтобы научить хранить секреты. А потом я получил павлинье перо, чтобы носить. На земле Америки, я видел, многие жены носят павлиньи перья, но они не знают, что делают.

В земле Африки мальчик должен узнать много секретов и сохранить их, чтобы получить павлинье перо.