«Он балансировал на пороге смерти» Майкл Джексон был королем поп-сцены. Как за несколько лет он разрушил свою жизнь?

На русском языке вышла биография Майкла Джексона, написанная известным американским журналистом Джоном Тараборрелли, «Майкл Джексон. Жизнь короля». В книге подробно прослеживается путь героя от музыкально и пластически одаренного мальчика, воспитывавшегося деспотичным отцом, к поп-идолу, рассказывается о строительстве Неверленда, об обвинении в педофилии, о судебном процессе, оправдании и постепенном угасании сломленного человека. «Лента.ру» с разрешения издательства «Бомбора» публикует фрагмент текста.

<...>

«Он полностью уединился, — сказал мне источник, близкий к Джексону, — поскольку был подавлен, тревожен, не мог есть и спать. Майкл потерял почти все: свободу, семью, карьеру. Подобные вещи ни для кого не проходят просто так. Он сказал мне:

Единственный человек, с которым он виделся в течение нескольких недель после суда, кроме его детей и их няни Грейс Рварамба, был психотерапевт. Впервые в жизни Джексон решил обратиться за помощью. Это был определенно шаг в правильном направлении. Он знал, что ему нужна помощь, что, возможно, являлось признаком роста, ведь Майкл действительно обратился за помощью, вместо того чтобы игнорировать признаки болезни.

«Он чувствовал себя жертвой Гэвина, интриганов Арвизо, а также окружного прокурора Санта-Барбары Томаса Снеддона, — утверждал человек из окружения артиста. — Ему было трудно преодолеть ярость, которую он испытывает из-за случившейся ситуации. Однажды он сказал мне: "Господи, прости меня и не говори Кэтрин, что я когда-либо говорил такое, но я ненавижу этого ребенка. Я так ненавижу его". Потом, я помню, он посмотрел на меня мгновение и добавил: "Часть меня думает: нет, это неправильно, ты не должен ненавидеть. Но потом я думаю, что ничего не могу поделать. Я ненавижу парня за то, что он сделал со мной. Мой психотерапевт говорит мне, что я должен быть честен с собой и чувствовать то, что чувствую, а не подавлять это, как обычно. А я чувствую, что ненавижу ребенка. Ненавижу"».

Судя по описанию, то, что испытывал Джексон, было похоже на посттравматический стрессовый синдром.

Это было самое ужасное, что когда-либо случалось с ним, и он чувствовал, как будто с него сняли кожу, и, если такое вообще возможно, еще более сильное одиночество.

Майкл не хотел общаться ни с кем, кто напоминал ему о том, что произошло в Санта-Марии, даже с теми, кто был на его стороне на протяжении всего судебного процесса. Его семья оказалась вне игры. Казалось, он не хотел иметь ничего общего с большинством из них. Некоторые из Джексонов снова заговорили о воссоединительном туре, и теперь певец, должно быть, думал, что и правда обязан им, но тем не менее не собирался ехать на гастроли.

Он чувствовал, что на него давят, затягивая в семейные дела, не говоря уже о его рушащейся финансовой империи, и просто не хотел участвовать ни в том, ни в другом. Поэтому уехал. Артист отправился в Бахрейн, так далеко, как только мог, чтобы спрятаться. Отказ сотрудничать глубоко ранил его семью. Джозеф отчаянно хотел, чтобы Майкл появился на дне его рождения в Германии. Сын не смог заставить себя. В конце концов мужчине пришлось нанять его двойника.

Очевидно, Майкл знал королевскую семью в Бахрейне и поэтому прибился к ним. Конечно, позже принц подал на Майкла в суд за нарушение контракта, заявив, что у них была договоренность о записи альбомов, а певец отказался.

Так, что еще было нового? Именно из-за отсутствия личной ответственности Майкла я не хотел иметь с ним ничего общего после суда. Я смог пройти мимо обвинений в растлении, когда писал о нем. В конце концов, я считал его невиновным в деле Арвизо практически с самого начала, однако не мог примириться с его полным пренебрежением по отношению к другим людям в его жизни. По моему мнению, он был чем-то обязан семье за их преданность.

Возможно, они давили на него, заставляя участвовать в предприятиях, которые были ему не нужны и не интересны, но я чувствовал, что он обязан по крайней мере хотя бы попытаться работать с ними снова. В конце концов, их поддержка во время суда должна была что-то значить для него. Джексоны приезжали каждый божий день.

Кроме того, я не мог понять отсутствия лояльности ко всем сотрудникам, поддерживающим Неверленд на плаву в его отсутствие. Как только суд закончился, практически все были уволены без выходного пособия.

Затем посыпались судебные иски со стороны бывших адвокатов и деловых партнеров, один за другим. Конечно, Джексон был непревзойденным бизнесменом, по крайней мере в течение предыдущих десяти лет, но теперь все вышло из-под контроля. Платил ли он когда-нибудь кому-нибудь, с кем заключал сделку? Подписывал ли когда-нибудь контракт, не оказавшийся в итоге нарушенным? Очевидно, он не был человеком слова и, если быть откровенным — как его биограф и человек, знавший его достаточно долго, — это меня просто бесило.

«Я человек чести, — сказал мне Майкл однажды, когда я пошутил о его браке с Лизой Мари Пресли на телевидении в шоу Good Morning America, а он позвонил, чтобы выразить свое недовольство. — Если ты хочешь верить хоть чему-то обо мне, верь этому».

Действительно, оглядываясь назад, я думаю, что чувствовал, насколько сильно Майкл Джексон подвел меня. Поэтому в течение нескольких лет после суда не хотел писать о нем. «Но вы должны быть объективнее», — сказал мне один редактор. «По рукам, — ответил я. — Когда он начнет платить по счетам, может быть, тогда я начну писать о нем снова».

На мой взгляд, у Майкла Джексона была золотая возможность восстановить карьеру после суда.

Певец продолжал обещать пластинки, которые так и не вышли, встречи, которые так и не состоялись. Казалось, что ему негде жить: он и его дети жили у друзей в одном городе, а затем переезжали в другой, будто бездомные. Я не хотел ничего знать, это все казалось мне таким разочаровывающим и бесполезным. Теперь мне бы хотелось, чтобы у меня было больше сочувствия к явно страдавшему человеку. Он так и не смог пережить суд, травма все еще разъедала его. Теперь я понимаю. Как он мог заботиться о ком-то еще, когда сам пытался прожить каждый новый день?

Фото: Spencer Weiner / Reuters

«Любой, кто думает, что он сможет оправиться после такого публичного унижения, не знает Майкла Джексона, — сказал мне его бывший менеджер Фрэнк Дилео в тот июньский день, когда его оправдали. — Это слишком разрушительно. Боюсь, такого парня, как Майкл, это уничтожит».

Действительно, после Санта-Марии для Джексона мало что имело значение — за исключением, возможно, единственного: его детей. Карьера рухнула, а финансы пришли в упадок, но для него это было неважно. Его все еще любили дети, сыновья и дочь, и пока это было так, он считал, что все будет хорошо. По иронии судьбы, учитывая кочевое существование, те, кто знает его лучше всего, думают, что годы после Санта-Марии были одними из лучших в том смысле, что артист действительно изменил приоритеты.

У него больше не было огня, необходимого человеку, чтобы сделать то, чего Майкл Джексон уже добился в жизни и карьере. Тем, кто хотел видеть его снова на вершине, отсутствие страсти к карьере было трудно принять. Но, возможно, он отдал все, что мог отдать. Может быть, после стольких десятилетий в центре общественного внимания наконец-то пришло время оставить его в покое.

Пятидесятилетие

Мужчину средних лет, одетого в пижаму, на инвалидной коляске везет по оживленному тротуару сопровождающий. Он исхудал и выглядит практически прозрачным.

На нем красная бейсболка с эмблемой морской пехоты. Тем временем трое детей идут впереди него, девочка и два мальчика. Они выглядят счастливыми — все трое очаровательные, в яркой одежде. Они носят большие кепки, но, очевидно, не для того, чтобы скрыть лицо.

«Притормозите, притормозите», — командует мужчина хриплым шепотом. Однако они игнорируют его, быстро переходя улицу. Оказавшись на другой стороне перед книжным магазином, дети ждут. Когда его наконец привозят, один из них послушно придерживает дверь, пока мужчину в инвалидной коляске завозят в магазин. «Спасибо», — тихо говорит он. Затем, как раз когда трое детей собираются войти в заведение, широкоглазая незнакомка подходит к самому маленькому из них.

«Это был?..» — начинает спрашивать она. Мальчик уже собирается ответить, когда между ним и женщиной встает крупный мужчина. «Нет», — говорит тот, беря мальчика за руку и заводя в магазин. Но тут мальчик поворачивается, широко улыбается и произносит всего два слова: «Майкл Джексон».

Описанная мной сцена была типичной для жизни артиста почти каждый день, пока он жил в Лас-Вегасе, в Неваде, в 2008 году. По большей части он проводил время, бродя по городу с группой телохранителей и тремя детьми: Принсом Майклом I (11 лет), Пэрис (10 лет) и Принсом Майклом II (6 лет).

По всем признакам, у Джексона по-прежнему не было мотивации что-либо делать. У него не было никаких реальных планов на будущее. Певец погряз в долгах. Когда 29 августа ему исполнилось пятьдесят лет, в голове возник один вопрос: как это случилось с ребенком из Гэри, у которого когда-то было все?

Летом 2008 года Майкл заключил контракт на проведение серии концертов в Лас-Вегасе. Однако все еще не хотел работать. В его защиту можно сказать, что стандарты совершенства, установленные им для себя много лет назад, были настолько высоки, что соответствовать им было практически невозможно. Более десяти лет назад артист сказал: «Когда я выхожу на сцену, люди ожидают от меня многого. Они хотят танцев, вращений и всего остального. Они хотят весь пакет. Но требуется очень много работы. Я не знаю, как долго еще смогу этим заниматься. Не знаю, когда все станет просто невозможным».

Джексон действительно не мог гастролировать, выступая хуже, чем раньше, его влияние на нашу культуру было слишком велико. Однако в пятьдесят лет у него начались проблемы, похожие на артрит, с коленями, лодыжками, даже суставами пальцев. «Вот почему он пользуется инвалидным креслом, — объяснил один источник. — Он сломлен во многих отношениях. Трудно представить его на сцене». На самом деле самому Майклу трудно это представить. И если он не может, никто другой никогда не увидит этого.

Также, похоже, Майкл считал, что поклонники, когда-то стекавшиеся на концерты, не придут в 2008 году. Он боялся, что судебное разбирательство настроило последователей против него. Например, на встрече с промоутером в Лас-Вегасе он выразил удивление успеху переиздания Thriller. «Я действительно потрясен, — сказал он, — не могу поверить, что люди действительно купили его. Я слышал, что он продался тиражом более трех миллионов копий. Вы можете поверить?»

«Впервые на моей памяти он был удивлен тем, что что-то хорошо продается, — вспоминает один из близких ему людей. — Майкл обычно удивлялся не очень хорошим вещам. К тому же Thriller уже и так продан тиражом более 100 миллионов копий, так что еще три не кажутся чем-то значительным. То, что он так думает, говорит о том, что его ожидания довольно низкие».

В честь своего пятидесятого дня рождения он выпустил диск под названием King of Pop. Британские фанаты составили трек-лист на некоторых сайтах. Туда вошли 18 лучших песен Джексона по выбору публики. Кроме того, он был приглашенным вокалистом в песне под названием Hold My Hand, написанной певцом Эйконом. Он звучал потрясающе, очевидно, что голос у него еще есть. Но, увы, о гастролях по-прежнему не могло быть и речи. Ничто не могло быть для него более постыдным, чем объявить о туре, а затем столкнуться со слабыми продажами билетов.

Другой бывший помощник Джексона видел его в августе 2008 года в Treasure Island Hotel & Casino в Лас-Вегасе, где его дети смотрели представление Mystery от Cirque du Soleil. «Я слышал, что он недавно купил дом недалеко от Покипси, штат Нью-Йорк, за миллион долларов, — сказал тот же источник. — То есть в пригороде, в районе, где живут представители высшего среднего класса. Подобный шаг показался мне странным, но... это Майкл. Однако когда я спросил его, певец ответил: "Я думаю, кто-то из моих людей купил дом для меня. Я не знаю... Хотя звучит неплохо. Уверен, что детям понравится". Джексон действительно не знал подробностей. Я спросил о Неверленде и о том, был ли он там счастлив, ведь там находилось его убежище [которое было заложено, потому что он не выплачивал кредит в 25 миллионов долларов, но инвестиционная группа Colony Capital LLC приобрела кредит в последнюю минуту и спасла его]. "Неверленд? А что? Я ничего не знаю о Неверленде, — якобы произнес Майкл. — Это теперь проблема кого-то другого. Наверное..." Тогда я спросил, есть ли у него какие-нибудь планы. "На что? На будущее? Записи? Гастроли?" Тут я увидел, что артист взволнован моими вопросами. "Послушайте, мой план — посмотреть все шоу в Лас-Вегасе. Вот мой план". Затем повернулся и ушел прочь».

«Он выглядит очень грустным и одиноким, — сказал мне другой источник летом 2008 года. — Как будто все годы успеха действительно ничего не значат. Это была просто жизнь, которая пронеслась стремительно, плохие решения и тяжелая, тяжелая работа. У него есть права на песни The Beatles, что многого стоит, но бумаги означают деньги, отложенные для его детей. Если он воспользуется ими, то, вероятно, потратит все, так что хорошо, что он связан кредитами и другими проблемами».

«Слава богу, что у него есть дети, — продолжает тот человек, — они дают ему надежду».

По общему мнению, что Майкл делал лучше всего, так это воспитывал Принса Майкла I, Пэрис и Принса Майкла II, также известного как Бланкет. Все трое потрясающие, с высокими скулами и глубокими чертами лица. Артист узнавал в детях себя в молодости, особенно в Принсе Майкле I. Они обладают музыкальными способностями и чувством стиля, Джексон всегда думал, что Принс Майкл I станет следующей звездой в семье.

Человек был настолько одержим молодостью, настолько стремился изображать ребенка, когда стал взрослым, что многие люди опасались, что 29 августа, возможно, станет днем расплаты для Майкла Джексона. Рубеж оказался пройден, и теперь не было никакого пути назад.