«Будь я русским, я решил бы, что меня обманывают» Как США и Великобритания захотели помочь СССР победить Гитлера

Во время Второй мировой войны весь мир сплотился в борьбе с Гитлером. Основной удар принял на себя Советский Союз, но на помощь ему пришли союзники. США и Великобритания решили отправлять в СССР по договору о ленд-лизе самолеты, танки, грузовики, топливо и многое другое. Грузы доставлялись в том числе с помощью арктических конвоев, которые шли через Баренцево море в Архангельск и Мурманск. И эти походы не были легкой морской прогулкой. Гитлеровские корабли и подлодки охотились за конвоями на всем протяжении маршрута. Историю одного такого конвоя — PQ-17 — решил рассказать журналист Уильям Жеру. С разрешения издательства «Альпина нон-фикшн» «Лента.ру» публикует отрывок из его книги «Корабли-призраки. Подвиг и трагедия арктических конвоев Второй мировой».

За час до рассвета в воскресенье, 22 июня 1941 года, Гитлер отправил 3 миллиона немецких солдат штурмовать советскую границу на всем протяжении: от арктической тундры до кавказских степей. Вторжение, получившее кодовое название «операция
"Барбаросса"», было крупнейшим в истории. Протяженность нового — Восточного — фронта составила более 2500 километров, что примерно соответствует расстоянию от Нью-Йорка до Нового Орлеана.

Красная армия отступала по всей линии фронта или вовсе спасалась бегством. Десятки тысяч советских солдат дезертировали, а сотни тысяч сдались в плен.

Первые немецкие бомбы упали на Москву 21 июля 1941 года — с начала вторжения прошло меньше месяца.

Сталин приказал убрать из Мавзолея мумифицированное тело Ленина и быстро эвакуировать его из столицы в рефрижераторном вагоне. Большой театр и Московский театр кукол были заминированы, чтобы в случае необходимости взорвать их. Сталин составил план собственной эвакуации из Москвы, но так и не уехал.

Вскоре вражеские армии оказались на расстоянии вытянутой руки от Москвы и Ленинграда. Гитлер приказал войскам не захватывать эти города, а сровнять их с землей.

Узнав о вторжении 22 июня, Черчилль написал Сталину, предложив помощь со стороны Великобритании.

Ситуация была неловкой, ведь в 1919 году, призывая к военной кампании против большевиков, он сравнивал коммунизм с «мерзким обезьянником» и бубонной чумой. Теперь, однако, Черчилль понимал, что альянс с СССР может помочь спасти Великобританию и одержать победу над Гитлером.

Он заявил, что Великобритания должна сделать все возможное, чтобы помочь СССР. Британский премьер действовал в соответствии с санскритской пословицей IV века до н. э.: «Враг моего врага — мой друг».

Сталин попросил Черчилля высадить во Франции морские десанты и открыть в Западной Европе второй фронт, чтобы тем самым вынудить Гитлера разделить войска. Черчилль счел это невозможным. Британская армия еще не пришла в себя после того, как ее выдавили из Франции и она бросила большую часть тяжелого вооружения при отступлении к Дюнкерку. Нацисты укрепляли французское побережье бункерами, дотами, минами, пулеметными гнездами, колючей проволокой, строили подводные заграждения.

Черчилль написал Сталину, что британцы не могут вторгнуться во Францию, не потерпев «жестокого поражения».

Но советские войска терпели жестокие поражения каждый день. Сталин, кажется, не понимал, почему западные лидеры остерегаются больших потерь, и не испытывал угрызений совести, проливая кровь красноармейцев. Он приказывал идти в самоубийственные контрнаступления и корил генералов за провалы. Он требовал, чтобы войска в безнадежной ситуации удерживали позиции ценой жизни и свободы сотен тысяч человек. Только под Киевом в плен попали 452 700 советских солдат, которым Сталин не позволил отступить. Ему не приходилось оправдывать свои решения перед кем бы то ни было.

В первой переписке Сталин и Черчилль проявили любезность по отношению друг к другу. Никто из них не стал упоминать о соглашении между СССР и Германией. Но в конце концов они обменяются резкими словами по вопросу об открытии второго фронта и отправке конвоя PQ-17.

Отношения Сталина и Черчилля осложнились еще больше, когда на сцену вышел американский президент Франклин Рузвельт. Рузвельта давно интересовал СССР. В 1933 году на волне успеха после введения «Нового курса» он впервые официально признал Советское государство вопреки политике администрации четырех предыдущих президентов. Запад мало знал об ужасах сталинского режима.

Даже в 1943 году в опубликованной в Life статье НКВД называли национальным полицейским агентством, «подобным ФБР». Многие американцы по-прежнему надеялись, что сталинский режим в итоге станет более демократичным, чем тирания самодержавия. Рузвельт входил в число оптимистов.

Несмотря на официальный нейтралитет США, он нашел способы помогать Великобритании в борьбе с Германией. В частности, отправлял в Британию конвои с военным снаряжением согласно закону о ленд-лизе 1941 года. Закон позволял президенту посылать вооружение и другие грузы военного назначения «правительству любой страны, оборону которой президент считает жизненно важной для безопасности США». Официально все поставки осуществлялись в рамках займов.

Как известно, Рузвельт сравнил программу ленд-лиза с готовностью одолжить шланг соседу, у которого горит дом: хотя предполагается, что сосед в конце концов вернет шланг, непосредственно сейчас это не имеет значения. Рузвельт был готов включить в программу и Советский Союз, но сначала хотел удостовериться, что его положение не безнадежно и помощь ему не станет пустой тратой сил и средств. В июле 1941 года, примерно через месяц после нападения Германии на СССР, американский президент отправил в Москву своего соратника Гарри Гопкинса, поручив ему оценить, каковы шансы Советского государства на победу. Рузвельт вручил Гопкинсу адресованное Сталину письмо, в котором хвалил «отчаянное сопротивление [Красной армии] вероломной агрессии гитлеровской Германии» и предлагал помощь от лица Америки. Это было первое из трехсот с лишним писем, которыми впоследствии обменялись Рузвельт и Сталин.

Сталин демонстрировал такую уверенность, что Гопкинс счел СССР ценным союзником. Одни только размеры государства делали его грозным противником: казалось, эта огромная территория может поглотить любого неприятеля, как поглотила она войска Наполеона, а численность ее населения позволяла призвать в армию 12 миллионов человек. Воодушевленный отчетом Гопкинса об оборонной мощи СССР, Рузвельт сократил планы по мобилизации американских войск, решив сформировать не 215, а 90 дивизий.

И все же позиция СССР продолжала вызывать у мировых лидеров сомнения. Из разведданных Рузвельт и Черчилль узнали, что Сталин тайно изучает возможность заключения нового мирного договора с Гитлером при пособничестве болгарских дипломатов.

В конце августа 1941 года Рузвельт и Черчилль написали совместное письмо, в котором пообещали Сталину, что конвоями отправят огромный груз военной помощи в порты Мурманска и Архангельска.

Они хотели доказать советскому лидеру, что выгоднее заключить союз с ними, а не с Гитлером.

Когда Америка только вступала во Вторую мировую войну, Рузвельт уже размышлял о послевоенном мире, где США и СССР станут сверхдержавами. Он хотел укрепить личные отношения со Сталиным, чтобы свести к минимуму конфликт, который мог возникнуть после поражения Германии. Рузвельт отличался исключительным обаянием и полагал, что скорее сумеет расположить к себе Сталина без вмешательства бесцеремонного, антикоммунистически настроенного Черчилля. Он написал Черчиллю: «Я знаю, что Вас не покоробит моя предельная откровенность, если я скажу, что, по моему мнению, лично я смогу вести дела со Сталиным лучше, чем любой чиновник вашего Министерства иностранных дел и моего Госдепартамента. Сталин на дух не переносит всех ваших руководителей. Кажется, я нравлюсь ему больше, и надеюсь, так будет и дальше». Рузвельт полагал, что первым шагом к завоеванию доверия Сталина станет обеспечение СССР всеми необходимыми военными ресурсами, причем сделать это нужно было, не прося ничего взамен. Арктические конвои стали оливковой ветвью Рузвельта.

Не все американцы разделяли стремление своего президента поддержать Сталина. Консервативная газета Chicago Tribune называла советского лидера «Кровавым Джо». Бывший президент Герберт Гувер заявил:

Рузвельт пытался смягчить представления американцев о Советском государстве. Он называл его граждан борцами за свободу, а в одной речи отметил, что они имеют свободу вероисповедания, хотя на самом деле религия была объявлена в СССР вне закона, священников убивали или сажали в тюрьмы, а тысячи церквей были разрушены либо превращены в амбары, склады, свинарники.

«Кровавый Джо» стал добродушным «дядюшкой Джо». Черчилль назвал партнерство США, Великобритании и СССР «Великим альянсом», однако этот союз был не столько великим, сколько сугубо прагматическим. На самом деле он представлял собой сделку с дьяволом, обреченную на провал после победы над Германией. Вопрос был в том, продержится ли альянс хотя бы до этого момента.

29 сентября 1941 года Рузвельт написал советскому вождю очередное письмо, на этот раз начав его с обращения «Уважаемый господин Сталин». Президент снова похвалил Красную армию и заверил Сталина, что «будут найдены пути для того, чтобы выделить материалы и снабжение, необходимые для борьбы с Гитлером на всех фронтах, включая Ваш собственный».

«Все прочие обещанные военные материалы... поспешно собираются для погрузки на корабли, — добавил президент. — Три судна вышли из США вчера и направляются в российские порты.

Предпринимаются все усилия для скорейшей отправки остальных грузов». Закончив послание Сталину, Рузвельт написал резкую записку в адрес чиновника, руководившего отправкой военных грузов в Советский Союз:

Сталин ответил на письмо Рузвельта, поблагодарив его, но также подчеркнув, что американскому президенту стоит поторопиться. Гитлер бросил все силы на борьбу с Красной армией, пытаясь уничтожить ее, пока зимние холода и снег не вынудят его приостановить наступление. Как подчеркнул Сталин, советские люди приносили «тяжелые жертвы». Казалось, про себя он добавил: «...в отличие от американцев».

Перевод Заура Мамедьярова