«Боевой дух был поднят на максималку» Письмо от незнакомки спасло жизнь солдату СВО. Как он сумел отыскать ее спустя год?

Ветеран СВО получил на фронте трогательное письмо от неизвестной женщины и через год разыскал ее — жительницу забайкальского города Шилка Марину Пузыреву. Солдат уверен, что это послание помогло в трудную минуту и даже спасло ему жизнь. «Лента.ру» поговорила с Мариной об этой истории, ее отношении к письмам на фронт и гуманитарной помощи от простых сибиряков.

«Помогите мне найти этого человека»

Анатолий Кирьянов отправился на СВО добровольцем больше года назад. Жить зимой в окопах было трудно: солдаты мерзли, болели, лихорадили с температурой под 40, у многих развивалась пневмония. Упадок сил бил и по боевому духу.

Однажды после очередной боевой смены Кирьянов рухнул на покрывало, служившее ему постелью. В руках у него оказалось письмо от незнакомой россиянки — одно из тех писем, что везут фронтовикам целыми коробками.

Письмо — три исписанных ручкой тетрадных листа — тронуло до слез измотанного бойца, оживило его. Среди прочего в письме была молитва к ангелу-хранителю, которую он прежде тщетно пытался вспомнить, — молитва, которой учила его мать.

Анатолия зацепили слова, в которых он заметил искреннее сочувствие: «Мы ждем тебя, дорогой ты наш, домой».

Анатолий уверен, что письмо незнакомки помогло ему преодолеть все трудности фронтовой жизни и живым вернуться домой, к семье.

«Пожалуйста, помогите мне найти этого человека и лично поблагодарить его», — попросил ветеран СВО в небольшом видеоролике, появившемся в сети в конце января 2024 года. Поиски облегчило то, что на письме был указан отправитель: Забайкалье, город Шилка, Пузырева М.А.

«Так, дети, мы идем собирать металлолом!»

Марина Пузырева из небольшого забайкальского города Шилка с населением в 12 тысяч человек. От Читы до него нужно ехать 210 километров по трассе «Амур» в сторону Приморья.

Марина много лет работала учительницей младших классов, поэтому ее тут знают не только как соседку, но и как человека, научившего местных ребят читать и писать.

Сама она росла как обычная советская девчонка из глубинки, была членом местного тимуровского движения.

«Кинут нам клич: "Так, дети, мы идем собирать металлолом!" — и мы, чумазые, таскаем эти железяки, батареи, — рассказывает Марина. — Не было такого, чтобы кто-то из ребят отлынивал. И когда надо было бабушке помочь, мы тоже все дружно шли».

По словам Пузыревой, пионерская закалка помогла ее сверстницам спокойно подключиться к сбору гуманитарной помощи для участников СВО и жителей Донбасса, не вздыхая о том, чем могут помогать другим те, кому едва хватает средств прокормить свои семьи.

Шилка с тревогой встретила новость о мобилизации. В Забайкалье, которое отделяет от Москвы шесть часовых поясов, весть об этом пришла вечером, а утром Шилку было уже не узнать.

Она шла мимо военкомата и видела, как к зданию одна за другой подъезжали машины, привозили мужчин из окрестных деревень. Вокруг них стояли жены и дети, провожали.

«Когда я смотрела на это, у меня в голове зазвучала песня "Вставай, страна огромная..." и крутилась там весь день», — говорит жительница Шилки.

Через несколько дней Марина узнала о сборе гумпомощи для солдат и жителей Донбасса. К отправке готовили технику (и легковые машины, и даже один экскаватор), лекарства, одежду, продукты — тушенку, сгущенку, картофель, который шилкинцы буквально только что копали на огородах.

Пузыревой казалось, что «весь район что-то вез, нес и тащил» на пункт сбора в те дни. Она тоже принесла резиновые сапоги, теплые вещи и продукты.

«Представляла, будто пишу письмо сыну»

Марина помнит, как впервые заметила на пункте сбора помощи коробку с письмами, написанными для солдат забайкальскими детьми, и отправилась домой, чтобы написать свое. Задача эта оказалась для опытной школьной учительницы неожиданно непростой. Она старательно работала над письмом целых два дня.

Теперь у Пузыревой нередко спрашивают, как и что лучше писать солдатам. Она советует опираться на те слова и мысли, что свойственны автору, избегая того, во что он сам не верит, что не пропускает через себя. Когда Марина писала, то думала, что человек, которому адресовано ее послание, не испугался оставить домашний уют и отправиться туда, где ежечасно рискует самым дорогим, что у него есть, — жизнью. Еще она думала о том, что солдат там острее нуждается в духовной защите, поэтому прибавила к своим словам тексты православных молитв.

Марина не была уверена, что письмо попадет христианину, и сделала такую приписку: «Если ты мусульманин и не знаешь своих молитв, ты тоже "Отче наш" прочитай, потому что Бог един и в этом греха нету».

Окончив письмо, она сперва не хотела его подписывать, а потом подумала, что это неправильно. Человек, который его прочтет, должен знать, что писал это конкретный живой человек, а не бездушный генератор текстов. По той же причине Пузырева не печатала письмо на компьютере, а написала свое послание от руки, на обычных тетрадных листах.

Это было первое и пока единственное письмо на фронт, которое она написала, но известно, что помогло оно не только Анатолию Кирьянову. Покидая подразделение, он оставил письмо Марины сослуживцам, и оно, по словам Анатолия, продолжает согревать солдат в холодных окопах.

«Плетение маскировочных сетей затягивает»

Письмо Марины Пузыревой ушло на фронт с первым большим автомобильным гуманитарным обозом, который провез почти через всю страну с востока на запад 48 тонн груза. Следом отправились другие конвои.

Марина же, как и многие ее землячки, занялись волонтерством, чтобы помогать российским солдатам, находясь в тылу.

Потом активистки пошли к главе Шилкинского района, и тот выделил им специальное помещение, так как места на кухне уже не хватало. Узнав о волонтерском «свечном заводике», туда стали приходить школьники после занятий.

Так вокруг Юлии Шаповаловой, которая, по словам Марины, работает продавщицей в магазине, образовалась большая группа единомышленников, получившая название «Добрые сердца».

Пузырева присоединилась к этим сердцам: заказала на свои средства партию парафина и стала помогать делать свечи и маскировочные сети.

«Коллеги мои учителя подключились и еще пенсионеры. Теперь большой такой ватагой работаем», — говорит Пузырева.

В группе уже почти 700 человек. Они регулярно участвуют в сборах на нужды солдат по запросу из боевых подразделений, с которыми поддерживают постоянную связь. Так, к примеру, недавно шилкинцы скинулись на новый двигатель для машины.

С маскировочными сетями, по ее словам, все оказалось не так просто. Пузырева сначала думала, что должен быть какой-то рисунок, плести по которому было бы намного легче. Но Шаповалова объяснила ей, что плести по рисунку не получается — уже пытались. Цвет сетей регулярно меняется, зависит от сезона. Осенью делали больше белого — к зиме. А теперь больше коричневого и черного, так как весной снега на донбасских полях уже не будет — одна грязь.

В выходные, по ее словам, приходят и дети. Они тоже плетут или пытаются плести. Самой юной такой помощнице — девочке Ангелине — всего семь лет. Летом сети будут выносить на улицу, чтобы любой прохожий, выкроивший хоть пять минут времени, мог остановиться и помочь общему делу.

«Чаще всего на фронт пишут дети»

О том, что ее разыскивает солдат, который получил зимой 2022-2023 письмо от Пузыревой М.А., Марина узнала неделю назад через свою волонтерскую группу. А потом дочь скинула ей пост из соцсетей с видеообращением Анатолия.

Ничего подобного в жизни Марины не происходило. Она была удивлена и растеряна, не знала, как вести себя, но в то же время ей очень хотелось встретиться и поговорить с этим солдатом. И она уступила этому желанию.

«Он был очень благодарен, сказал: "Я, может быть, живой остался благодаря вашему письму"», — вспоминает Марина их первый телефонный разговор.

Пузырева постаралась переключить разговор с благодарностей, от которых ей было неловко, на то, чем она и ее друзья-волонтеры могли бы помочь фронтовикам, спрашивала, в чем нуждаются люди, живущие в окопах. Анатолий, по словам Марины, сказал, что солдатам «хочется немножко внимания, хочется, чтобы их не забывали».

Марина расспросила его о том, как питаются бойцы, услышала о задержках в пути, из-за которых нужные зимой грузы попадают на фронт только весной. А затем разговор опять вернулся к тому, с чего начался: к письмам.

«Анатолий сказал, что чаще всего на фронт пишут дети. Многие из них — под диктовку взрослых или учителей. Видно, как ошибки в текстах кем-то исправлены», — говорит Пузырева. Это бойцам не нравится, так как им больше всего хочется «услышать голос ребенка, пусть с ошибками, но от души».

Пузырева понимает, что взрослых людей останавливает то, что они не понимают, как и что можно писать незнакомому человеку. Детям же это дается проще.

«Ехала вчера в такси и рассказала водителю свою историю с письмом, предложила ему тоже что-то написать. А таксист ответил: "Я мужик, что я могу написать?". Я подумала: "Да, действительно. На той стороне подумают: а он-то почему остался дома?» — рассуждает Марина.

По ее словам, солдаты в первую очередь ждут писем от российских женщин и детей, но есть и мудрые пожилые люди. Они могли бы найти подходящие слова, чтобы поддержать бойца, поделиться с ним какой-то личной историей, даже простым житейским советом.