12 января 1945 года Красная армия начала Висло-Одерскую операцию.
В ходе стремительного и мощного наступления советские войска преодолели семь вражеских укрепленных рубежей, очистили от противника Польшу, полностью разгромив 35 немецких дивизий, и вышли на дальние подступы к Берлину. «Лента.ру» вспоминает ход событий.
«Немцы не представляли себе размаха русского наступления»
12 января 1945 года в пять часов утра передовые пехотные батальоны 1-го Украинского фронта перешли в атаку и быстро овладели первой траншеей немецкой обороны. Командовал наступлением маршал Иван Конев.
Главный удар по врагу наносился с территории Сандомирского плацдарма, захваченного на левом берегу Вислы советскими войсками еще летом 1944-го. Конев следил за развитием событий с наблюдательного пункта фронта в непосредственной близости к переднему краю.
Карта Висло-Одерской стратегической наступательной операции
Фото: Wikimedia
Немцы, приняв действия передовых батальонов за начало общего наступления, открыли артиллерийский огонь.
Конев вспоминал: «На это мы и рассчитывали. Передовые батальоны, заняв первую траншею, залегли между первой и второй. Именно в этот момент началась артиллерийская подготовка. Она продолжалась час сорок семь минут и была такой мощной, что, судя по целому ряду трофейных документов, противнику почудилось, будто длилась она не менее пяти часов».
Рассвело, но видимости почти не было — с неба хлопьями валил густой снег, исключая применение авиации. Артиллеристы работали по заранее пристрелянным целям и по площадям. За пехотой в бой пошли танки.
Генерал вермахта и военный историк Курт фон Типпельскирх писал:
Удар был столь сильным, что опрокинул не только дивизии первого эшелона, но и довольно крупные подвижные резервы, подтянутые по категорическому приказу Гитлера совсем близко к фронту. Последние понесли потери уже от артиллерийской подготовки русских, а в дальнейшем в результате общего отступления их вообще не удалось использовать согласно плану
Оборона 4-й германской танковой армии генерала Фрица Хуберта Грезера оказалась разорванной на части, и немцы не смогли сдержать неприятельское наступление — в частности, противостоять вводу в сражение советских танковых корпусов.
Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Хайнц Гудериан вспоминал: «12 января был нанесен нам первый удар под Баранувом. В бой были введены четырнадцать стрелковых дивизий, два отдельных танковых корпуса и другие части. Прорыв удался, и противник глубоко вклинился в систему нашей обороны».
Генерал Василий Чуйков, 1945 год
Фото: РИА Новости
Утром 14 января после короткой артподготовки в наступление перешел правофланговый сосед Конева — 1-й Белорусский фронт маршала Георгия Жукова. Главные удары также наносились с зависленских плацдармов — Пулавского и Магнушевского. К нелетной погоде добавился густой туман, и авиация вынужденно бездействовала.
Командующий 8-й гвардейской армией генерал Василий Чуйков писал: «Пехота и танки вели огонь на ходу. Спустя несколько минут была захвачена первая, затем вторая траншея. Вскоре вся первая позиция противника была в наших руках. Наблюдательные и командные пункты противника от удара артиллерии потеряли управление. В тумане они не смогли принять против нас никаких мер. Но когда туман рассеялся, сопротивление гитлеровцев начало возрастать, и наши войска вскоре это почувствовали».
Тем не менее немцы ничего не смогли противопоставить Красной армии. 16 января погода улучшилась, и советские истребители, штурмовики и бомбардировщики обоих фронтов обрушились на противника.
Типпельских констатировал: «К вечеру 16 января на участке от реки Ниды до реки Пилицы уже не было сплошного, органически связанного немецкого фронта. Грозная опасность нависла над частями 9-й армии, все еще оборонявшимися на Висле у Варшавы и южнее. Резервов больше не было».
Взятый в плен немецкий старший лейтенант Висенгер на допросе заявил: «По опыту прошлых лет мы были убеждены, что русские и в этом году предпримут зимнее наступление. Однако начало наступления русских показало, что наше командование не представляло себе ни размаха этого наступления, ни основного направления его».
Жуков вместо Рокоссовского
Вечером 12 ноября 1944 года Сталин позвонил командующему 1-м Белорусским фронтом маршалу Константину Рокоссовскому и сообщил, что с 18 ноября он назначается командующим 2-м Белорусским фронтом, а прежний пост надо сдать Жукову.
На обычно спокойного и выдержанного Рокоссовского этот приказ произвел эффект разорвавшейся бомбы.
В своих мемуарах он писал:
Это было столь неожиданно, что я сгоряча тут же спросил: «За что такая немилость, что меня с главного направления переводят на второстепенный участок?» Сталин ответил, что я ошибаюсь: тот участок, на который меня переводят, входит в общее западное направление, на котором будут действовать войска трех фронтов — 2-го Белорусского, 1-го Белорусского и 1-го Украинского. «Если не продвинетесь вы и Конев, то никуда не продвинется и Жуков»
Расстроенный Рокоссовский на следующий день выехал на 2-й Белорусский фронт, не простившись с подчиненными и не дождавшись Жукова, чтобы официально передать ему дела.
Двух военачальников связывали сложные взаимоотношения: в середине 20-х Рокоссовский учился с Жуковым на Кавалерийских курсах усовершенствования командного состава, в начале 30-х был его командиром в 7-й Самарской кавалерийской дивизии, во время Великой Отечественной, напротив, стал подчиненным, и вот теперь они оказались в равном положении командующих соседними фронтами.
Остыв и трезво поразмыслив, Рокоссовский вернулся в штаб 1-го Белорусского фронта, 19 ноября тепло попрощался с Жуковым и бывшими сослуживцами. Отношения — во всяком случае внешне — были восстановлены: оба военачальника участвовали в Параде Победы в Москве 24 июня 1945года, Рокоссовский командовал парадом, а Жуков принимал его.
В послевоенное время да и в наши дни была весьма популярна точка зрения, что Сталин заменил Рокоссовского Жуковым потому, что хотел, чтобы Берлин брали войска под командованием русского, а не поляка.
На мой взгляд, дело совершенно в другом: прагматично мыслящий вождь прекрасно помнил, что осенью 1941 года, после разгрома Западного фронта Ивана Конева, Резервного фронта Семена Буденного и Брянского фронта Андрея Еременко, когда дорога на Москву была, по сути дела, открыта, именно Жуков спас столицу СССР и фактически все советское государство.
Маршал Константин Рокоссовский, 1945 год
Фото: Петр Бернштейн / РИА Новости
Сталин, несомненно, считал Жукова самым крупным полководцем. Неслучайно в августе 1942 года Жуков был назначен заместителем Верховного главнокомандующего — первым и единственным. В конце 1944-го война вышла на финишный этап, и на главном, берлинском направлении Ставке Верховного главнокомандования требовался военачальник, который стопроцентно дал бы нужный результат. Тем более что Висло-Одерская наступательная операция разрабатывалась Генштабом Красной армии при активном участии Жукова. Как говорится, автору и карты в руки.
Чуйков вспоминал: «Жуков с первых же дней активно включился в подготовку нового наступления. Прежде всего он побывал на Магнушевском и Пулавском плацдармах и ознакомился на месте с условиями и возможностями перехода в наступление главных сил фронта».
Досрочное начало операции
Немцы возвели между реками Висла и Одер семь мощных оборонительных рубежей глубиной до 500 километров. Наиболее серьезно была укреплена первая линия из четырех полос, подступы к которым преграждались сплошными минными полями, проволочными заграждениями и противотанковыми рвами шириной до восьми метров и глубиной до трех метров.
Командующий 16-й воздушной армией 1-го Белорусского фронта генерал-полковник авиации Сергей Руденко
Фото: «Военный альбом»
Поскольку советские войска находились в Польше, надеяться на информационную помощь со стороны партизан, как это было на территории СССР, не приходилось. Разведка обороны противника велась силами армейских разведчиков, радиоразведкой и летчиками-наблюдателями.
Командующий 16-й воздушной армией генерал Сергей Руденко (в 1955-м стал маршалом авиации) вспоминал:
Несмотря на плохие метеорологические условия (в ноябре было всего два погожих дня, в декабре — шесть, в первой половине января — один), летный состав 1759 раз вылетал на разведку — около двадцати пяти раз в день. Достаточно сказать, что на пленке была запечатлена площадь 109 200 квадратных километров
Руденко предложил Жукову привлекать к разведывательным полетам фронтовых кинооператоров во главе с известным документалистом Романом Карменом. Получив от маршала согласие, кинооператоры на Илах летали вместо бортовых стрелков и снимали целые ленты, которые после монтажа превращались в мини-фильмы, подробно показывающие, что делается у противника.
Жуков посоветовал Руденко закрепить за каждым воздушным разведчиком свой объект наблюдения, чтобы тот систематически следил за ним и отмечал самые незначительные изменения в наземной обстановке.
Первоочередной задачей 1-го Белорусского фронта было освобождение Варшавы, задачей 1-го Украинского фронта — захват Силезского промышленного района (желательно не разрушенного), который после усиленных бомбардировок союзниками Рурского региона на западе Германии по важности для экономики Третьего рейха вышел на первое место.
Наступление войск Конева и Жукова с юга и севера должно было поддерживаться активными действиями 4-го Украинского фронта генерала Петрова (удар в Южной Польше) и 2-го Белорусского фронта маршала Константина Рокоссовского (удар в Восточной Пруссии).
Советским войскам противостояла германская группа армий «А» (26 января 1945-го переименованная в группу армий «Центр») генерала Йозефа Харпе: около 800 тысяч солдат и офицеров, а также 1136 танков. 1-й Белорусский и 1-й Украинский фронты имели в совокупности более двух миллионов бойцов и командиров, а также более семи тысяч танков.
Концентрацию советских войск на всех трех зависленских плацдармах невозможно было скрыть от немцев, которые не знали только одного — когда русские начнут наступать. Начало Висло-Одерской операции было назначено на 20 января, но тут в ход истории вмешалась большая политика.
В разгар Арденнской операции немцы предприняли 1 января 1945 года наступление в районе Эльзаса и начали продвигаться к Страсбургу.
Обеспокоенный этим премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль 6 января направил послание Сталину, в котором отмечал: «На Западе идут очень тяжелые бои, и в любое время от Верховного командования могут потребоваться большие решения. Я буду благодарен, если вы сможете сообщить мне, можем ли мы рассчитывать на крупное русское наступление на фронте Вислы или где-нибудь в другом месте в течение января и в любые другие моменты, о которых вы, возможно, пожелаете упомянуть».
Йозеф Харпе
Фото: Heinrich Hoffmann / German Federal Archives / Wikimedia
7 января Сталин ответил Черчиллю: «Мы готовимся к наступлению, но погода сейчас не благоприятствует нашему наступлению. Однако, учитывая положение наших союзников на Западном фронте, Ставка Верховного главнокомандования решила усиленным темпом закончить подготовку и, не считаясь с погодой, открыть широкие наступательные действия против немцев по всему центральному фронту».
Наступление было перенесено на 12 января.
Конев вспоминал: «Восемь с лишним суток, которых нас лишили в один миг, надо было восполнить напряженнейшей работой. Чтобы довести подготовку до конца, от командования всех степеней потребовалась огромная организаторская работа».
«Европа не знала подобного со времени гибели Рима»
17 января 1945 года войска 1-го Белорусского фронта вступили в разрушенную Варшаву, гарнизон которой, поняв, что удержать город не удастся, под угрозой окружения отступил. К этому моменту главные силы группы армии «А» были разгромлены, а неприятельская оборона прорвана на 500-километровом фронте на глубину до 150 километров.
Маршал Георгий Жуков
Фото: РГАКФД / РИА Новости
Личный водитель Жукова лейтенант Александр Бучин вспоминал: «Как только немцев выбили из города, саперы мигом навели понтонный мост и Георгий Константинович объехал часть польской столицы. Город был разбит почти так, как наши советские города. Пожалуй, то был единственный случай за время наступления в Польше, когда мы столкнулись с редкими разрушениями, напоминавшими повсеместные злодеяния немцев на наших землях».
Потеря Варшавы вызвала бешеный гнев Гитлера, который снял Харпе с должности и заменил его генералом Фердинандом Шернером. Не доверявший своим генералам (после покушения 20 июля 1944 года) фюрер назначил командующим созданной из остатков разбитых войск Харпе группой армий «Висла» рейсхфюрера СС Генриха Гиммлера.
Главному эсэсовцу Третьего рейха было поручено подготовить и провести операцию Sonnenwende («Солнцестояние»), нанеся мощный и быстрый удар из Померании по выдвинувшемуся далеко вперед правому флангу войск Жукова.
Генерал Хайнц Гудериан
Фото: Heinrich Hoffmann / Ullstein Bild / Getty Images
Досталось и подчиненным Гудериана, которых фюрер обвинил в том, что они не довели до командования варшавского гарнизона его требование не оставлять без приказа город-крепость. Три офицера были арестованы и направлены для допроса в гестапо.
Когда Гудериан заявил фюреру, что всю ответственность за оставление Варшавы принимает на себя, Гитлер ответил:
Нет, я хочу покарать не вас, а Генеральный штаб. Я терпеть не могу, когда группа интеллигентов осмеливается внушать свои взгляды своим начальникам. Это является системой в работе Генерального штаба, и я хочу покончить с ней!
19 января войска Конева освободили Краков, который при нацистах стал столицей немецкого генерал-губернаторства на оккупированной польской территории. В тот же день армии 1-го Белорусского фронта очистили от противника польский город Лодзь.
27 января армии 1-го и 4-го Украинских фронтов освободили узников Освенцима (Аушвиц-Биркенау), но Конев туда не поехал, пояснив в своих записках: «Увидеть лагерь смерти своими глазами я не то чтобы не захотел, а просто сознательно не разрешил себе. Боевые действия были в самом разгаре, и руководство ими требовало такого напряжения, что я считал не вправе отдавать собственным переживаниям душевные силы и время».
Действия войск Конева и Жукова, прежде всего танковых армий и отдельных танковых корпусов, были нацелены на то, чтобы не дать противнику занять заранее подготовленные оборонительные рубежи.
Во многом повторилась ситуация лета 1941 года, только противники поменялись местами: танки неудержимо рвались вперед, идущая следом пехота блокировала очаги сопротивления и уничтожала их. Для осады и штурма города-крепости Познань Жуков выделил 8-ю гвардейскую армию Чуйкова.
Генерал вермахта Фридрих фон Меллентин отмечал: «Русское наступление развивалось с невиданной силой и стремительностью. Было ясно, что их Верховное главнокомандование полностью овладело техникой организации наступления огромных механизированных армий. Невозможно описать всего, что произошло между Вислой и Одером в первые месяцы 1945 года. Европа не знала ничего подобного со времени гибели Римской империи».
«Вопрос о жизни или смерти Германии»
При этом Конев хотел избежать кровопролитного сражения за Силезский промышленный район (длиной 110 километров и шириной 70 километров). По данным разведки 1-го Украинского фронта, его обороняла вражеская группировка в составе девяти пехотных и двух танковых дивизий, к которой немцы перебрасывали дополнительные силы.
Конев вспоминал в мемуарах свои тогдашние размышления: «Ну хорошо, мы окружим гитлеровцев в Силезском промышленном бассейне. Их примерно сто тысяч. Если противник засядет здесь и станет обороняться, то одолеть его будет очень трудно. Драться здесь — значит штурмовать завод за заводом, рудник за рудником, здание за зданием. Весь район может оказаться в развалинах. Даже если имеешь преимущество в технике, в таких боях за город, где берешь дом за домом, приходится платить дорогой ценой, жизнью за жизнь».
Маршал Иван Конев (второй слева) во время встречи с американскими союзниками на реке Эльбе в районе немецкого города Торгау, 1945 год
Фото: РИА Новости
Командующий 1-м Украинском фронтом пришел к решению, что противника надо не окружать, а вытеснять, оставив ему небольшой коридор для отступления.
Конев писал: «Решение отказаться от окружения Силезской группировки врага дало свой эффект. Под сильным натиском советских войск с фронта, опасаясь глубокого обхода, гитлеровцы вынуждены были поспешно ретироваться в оставленные нами для этого ворота. К 29 января весь Силезский промышленный район был очищен от противника и захвачен целым и неразрушенным. Многие предприятия, когда мы ворвались туда, работали на полном ходу и в дальнейшем продолжали работать и выпускать продукцию».
Характерной особенностью Висло-Одерской операции по сравнению с предыдущими сражениями стало то, что советское командование уже не боялось оставшихся в тылу соединений противника, ведь теперь у армии имелись резервы. Так, когда немецкая танковая дивизия попыталась прорваться к Ченстохову, Конев парировал ее удар, введя в бой 7-й гвардейский механизированный корпус генерала Ивана Корчагина.
Гудериан вспоминал:
20 января противник вступил на территорию Германии. Встал вопрос о жизни или смерти нашей страны. Ранним утром я узнал, что русские достигли имперской границы восточнее Хоэнзальца (Иновроцлав). Моя жена за полчаса до разрыва первых снарядов в Дейпенгофе (округ Варта) покинула этот город. Она должна была оставаться там до этого времени, чтобы не дать повода населению к бегству из города
Командир огневого взвода 469-го стрелкового полка 150-й стрелковой дивизии 3-й ударной армии Иван Клочков вспоминал: «Солдаты с любопытством осматриваются по сторонам. Населенные пункты Германии во многом отличаются от польских сел и деревень. Значительная часть домов построена из кирпича и камня. Вдоль ухоженных дорог растут яблони и груши, леса и рощи с ровными рядами деревьев. Чувствуется, что тут жили рачительные хозяева».
22 января передовые советские части вышли к Одеру и, форсировав его, захватили на западном берегу реки плацдармы в районе городов Кюстрин, Бреслау, Оппельна и Штейнау.
Командующий 1-й гвардейской танковой армией генерал Михаил Катуков вспоминал: «Одер был скован льдом. На противоположном берегу виднелись траншеи, ряды колючей проволоки, зубья надолбов. После массированного огневого удара по позициям противника на противоположном берегу цепи мотострелков спустились на лед. Быстро переправившись через реку, они при поддержке артиллерии с восточного берега сбили мелкие заслоны гитлеровцев и захватили плацдарм в пять километров по фронту и четыре километра в глубину».
Враг оказывал ожесточенное сопротивление. Бои за объявленный Гитлером городом-крепостью Бреслау продолжались до 6 мая 1945 года, когда фюрер был уже мертв, а берлинский гарнизон капитулировал.
С захваченных плацдармов — в частности, с Кюстринского — до столицы Германии было всего 60 километров и, понимая нависшую над ними опасность, немецкие войска ожесточенно контратаковали советские части, пытаясь сбросить их в Одер.
В связи с возросшим сопротивлением противника и его стремлением нанести удар по правому флангу 1-го Белорусского фронта 3 февраля 1945 года Висло-Одерская стратегическая наступательная операция Красной армии завершилась.
Общие потери советских и польских войск составили более 194 тысяч бойцов и командиров, немцы потеряли убитыми, ранеными, пленными и пропавшими без вести, по разным данным, от 665 тысяч до 735 тысяч солдат и офицеров.
Можно ли было взять Берлин в феврале 1945-го?
После войны среди части советского генералитета возобладало мнение, что в феврале 1945-го надо было не останавливаться на Одере, а жать что есть силы вперед, на Берлин, оборона которого в тот момент была довольно слабой. Одним из сторонников такой точки зрения выступил Чуйков, ставший к тому времени маршалом Советского Союза.
Чуйков писал: «В Висло-Одерскую операцию наши войска прошли уже свыше 500 километров, и от Одера до Берлина оставалось всего 60-80 километров. Берлином можно было овладеть уже в феврале, а это, естественно, приблизило бы и окончание войны. Что касается риска, то на войне нередко приходится идти на него. Но в данном случае риск был вполне обоснован».
В своих «Воспоминаниях и размышлениях» Жуков подробно ответил бывшему подчиненному.
Маршал Георгий Жуков в рабочем кабинете на даче в подмосковной Сосновке
Фото: АПН / РИА Новости
Он подчеркнул, что глубина наступления советских войск значительно превысила планируемые показатели, и тылы отстали от стремительно продвигающихся войск, что сказалось на их снабжении, в первую очередь горючим. Без топлива главная ударная сила фронта — танковые армии — не могли дойти до Берлина.
Кроме того, Жуков подчеркнул, что в начале февраля 1945-го стала ощущаться опасность немецкого удара с севера, из Померании. Маршал также отметил:
Опыт войны показывает, что рисковать следует, но нельзя зарываться. В этом отношении очень показателен урок с наступлением Красной армии на Варшаву в 1920 году, когда необеспеченное и неосмотрительное продвижение войск РККА вперед привело вместо успеха к тяжелому поражению нашего Западного фронта
Жуков мог привести и более свежий пример, когда после советского контрнаступления под Москвой Сталин уверовал в то, что вермахт ждет судьба Великой армии Наполеона, и 10 января 1942 года приказал «гнать немцев на Запад без остановки и обеспечить полный разгром гитлеровских войск в 1942 году».
В условиях суровой зимы это вылилось в то, что на московском направлении измученная предыдущими многодневными боями Красная армия до апреля 1942-го медленно прогрызала немецкую оборону, потеряв вырвавшуюся вперед 33-ю армию и ее командарма, генерал-лейтенанта Михаила Ефремова, который был тяжело ранен и, не желая попасть в плен, покончил с собой. Никакого полного разгрома вермахта в 1942-м не получилось.
Отвечая на заявление Чуйкова, что немецкий удар из Померании мог быть отражен силами войск Рокоссовского, Жуков напомнил, что Восточно-Померанская операция потребовала участия и 1-го, и 2-го Белорусских фронтов, затянувшись при этом до начала апреля 1945-го.
Когда главные силы 1-го Белорусского фронта (четыре общевойсковые и две танковые армии) втянуты в сражение в Померании, наступать еще и на Берлин — но какими силами? Жуков с ехидцей писал: «Кроме того, крепость и город Познань, находившиеся далеко в тылу фронта, все еще были в руках противника и до 23 февраля не были взяты войсками, которыми лично руководил В. И. Чуйков».
Жуков констатировал: «В подобных условиях предпринимать решительное наступление на Берлин было бы чистейшей авантюрой».
…15 марта 1945 года министр пропаганды Третьего рейха Йозеф Геббельс в личном дневнике сделал запись о ситуации на Одере: «Наши генштабисты ожидали от Советов точно такой же ошибки, какую мы сами допустили поздней осенью 1941 года при разработке планов окружения Москвы, а именно: идти прямо на столицу врага, не оглядываясь ни направо, ни налево и не заботясь о прикрытии флангов».
Жуков не совершил такой ошибки. 16 апреля 1945 года 1-й Белорусский фронт ударом с Кюстринского плацдарма начал Берлинскую стратегическую наступательную операцию, вместе с войсками Конева за две с лишним недели разгромив гарнизон вражеской столицы и поставив победную точку в Великой Отечественной войне.