Суд в Стокгольме удовлетворил жалобу России на решения судов низших инстанций по делу ЮКОСа, по результатам которых летом прошли аресты имущества и счетов в ряде европейских стран. После череды проигрышей и заявлений сразу на разных уровнях об ангажированном характере, о «неправедном суде», о «давлении на Россию» тихо и неожиданно очередное «судилище» оказалось обычным хозяйственным спором, в котором можно и выиграть. Если как следует подготовиться и обосновать свою позицию в правовом поле, а не в логике очередного сражения «новой холодной войны».
Конспирологическое сознание воспринимает Запад не как абстракцию, широкую рамку, а как силу — темную или светлую в зависимости от личных убеждений, но обязательно единую, спаянную общими взглядами, целями, методами. Конспирологу видятся сумрачные своды, под которыми сидят темные личности и ломают голову, какую бы гадость сделать России на этой неделе. «Что, опять дело России слушается в суде? — произносит некто в капюшоне, под которым угадывается как минимум Обама. — Ну, вы там знаете, что делать». И заливисто хохочет.
Надо сказать, что все это неплохо работает. Постоянное ощущение тревоги и угрозы, чувство, что Россия находится в кольце врагов, полезны для мобилизации граждан и формирования идентичности. Но все же не стоит забывать, что, помимо пропаганды, есть и другие, более практические задачи.
Представление об исключительном единстве Запада в антироссийской злокозненности, годящиеся только для пропаганды и внутреннего потребления, приносят большой вред, если из него исходят не только телевизионные персонажи. На деле, сталкиваясь с реальными конфликтами — как хозяйственными, так и гражданскими — во внешнем поле, мы оказываемся заложниками своей собственной позиции. Причем сразу на многих уровнях. В ситуации, когда «выиграть невозможно», невозможно и проиграть, что очень расслабляет и освобождает от ответственности. Грубо говоря, зачем готовиться, что-то придумывать, стараться выиграть, если ты уже знаешь, как именно расскажут про твое поражение по телевизору.
Курс на замкнутость и свой собственный «уникальный путь» хорош для того, чтобы объяснять провалы и неудачи в экономике, которую атакуют проклятые западные «буржуины», потому что русская «самость» у них — костью в горле. Но вся штука в том, что нам в любом случае приходится сталкиваться с этими самыми «буржуинами» в их правовом поле, в которое Россия вписана разными международными соглашениями и договорами. А там, на поле этом — про нашу «самость» и «уникальность» никто и слыхом не слыхивал. От нас ожидают нормального поведения в юридических рамках, а не «невидимой брани» и соперничества идеологий.
Во враждебной внешней среде — на заседании ООН, судебном процессе в западной юрисдикции или при обмене какими-то заявлениями по поводу нашей внешней политики, мы привыкли выступать в качестве заранее проигравшей стороны. «Справедливости мы с вами, дорогие наши партнеры, не добьемся, но скажем вам все, что о вас, гадах, думаем». Героизм обреченных, мужество вызова в заранее проигрышной ситуации — позиция не просто излюбленная, а чуть ли ни единственно допустимая. Мы всегда и везде заранее готовы потерпеть поражение и обвинить оппонентов в нечестности, корыстности, двойных стандартах.
Нередко мы оказываемся повержены на обе лопатки. Будь то иски политических беженцев в Страсбурге или споры хозяйствующих субъектов, где ответчиком выступает российское государство, типа ИП «Иванов и Джонсон» против рейдеров, отнявших при поддержке исполнительной власти региона заводик в Нечерноземье. И всякий раз мы видим единственный выход — объявить все происками сил зла.
А еще лучше — принять специальный закон о верховенстве нашего собственного сермяжного права над враждебным западным, уважать которое мы когда-то в годы расцвета демократии зачем-то подписались, через что и страдаем. Этот шаг уже сделан, только без толку, потому что у враждебного западного права есть некоторые механизмы, позволяющие принудить Россию к исполнению неприятных на уровне пропаганды решений. Пока мы участвуем в какой-то экономической деятельности за рубежом, пока Россия состоит в международных организациях, инвестирует и привлекает инвестиции — мы не можем изолироваться ни от иностранных судов, ни от международного права, ни от зарубежных юрисдикций. Нельзя жить в мире и быть свободным от мира.
Страус может сколь угодно долго прятать голову в песок, а вернее — в телевизор, и бурчать, что никаким решениям иностранных судов подчиняться он не желает. А потом у страуса арестовывают счета и вынуждают голову из песка все же вынуть, потому что когда у тебя отнимают живые деньги, искрометным мидовским юмором уже не ограничишься. Отстаивать свою позицию придется не перед лояльной аудиторией в Останкино, а там где действительно решаются мировые проблемы.
История с шведской апелляцией показывает, что суды можно и выигрывать. Позиция «чтобы мы ни делали, победа исключена», не просто неправильная, она программирует поражение за поражением, делает Россию «идеальной жертвой», не способной взять себя в руки и хотя бы попытаться что-то изменить. Стокгольм показал, что даже когда мы получаем «по рукам» и проигрываем дело, ничто не мешает идти до конца и подавать апелляцию за апелляцией, в конечном итоге добиваясь положительного решения.
Государство — просто в силу того, что оно государство — потенциально располагает куда более мощными ресурсами, чем акционеры ЮКОСа или обиженные граждане в Страсбурге. Эти ресурсы можно вложить в свою защиту и честно выиграть процесс, ну или превратить его в бесконечную судебную тяжбу, от которой тошно станет уже и истцам с их ограниченным ресурсом.
Единого Запада, который обедать не садится, не причинив России какого-нибудь вреда, в природе не существует. Точно так же как не было «открытого к России мирового сообщества, желающего нам исключительно добра» в 90-е годы. И будем надеяться, что успех России в стокгольмском суде выбьет почву из-под ног у тех, кто привык сваливать все проблемы и неудачи на абстрактные «антироссийские силы».
Принцип «У нас нет середины. Либо в рыло, либо ручку пожалуйте», сформулированный еще Салтыковым-Щедриным, нуждается в замене. Хотя бы на более спокойный и экономически адекватный «Ничего личного. Только бизнес». У России есть все, чтобы быть не только «нарушителем мирового спокойствия» и вечным enfant terrible мировой политики, но и эффективным лоббистом и защитником собственных экономических интересов. Нужно просто помнить старую мудрость, помогающую жить в агрессивной и непривычной среде вот уже тысячи лет: «В Риме — будь римлянином».