Продемонстрированный телеканалом «Россия 1» фильм-расследование «Эффект Браудера» снова заставил вернуться к обстоятельствам гибели сотрудника инвестиционного фонда Hermitage Сapital Сергея Магнитского. Совет при президенте РФ по правам человека в свое время вплотную занимался делом Магнитского и подготовил доклад, подробно анализирующий детали произошедшего. Уже тогда было понятно, что смерть Магнитского, вызванная множеством факторов, в частности халатностью сотрудников ФСИН, может оказаться предметом политических манипуляций. Сомнительность фигуры финансиста Уильяма Браудера тоже не составляла тайны, в том числе и на Западе. Пока российские власти не мешали ему зарабатывать миллиарды, действуя на грани, а часто и за гранью юридического фола, Браудер был большим поклонником и даже пропагандистом Кремля. Но как только его успешное финансовое путешествие в Россию закончилось, он мгновенно превратился в борца за демократию. Российской аудитории подобная трансформация из бизнесмена в «правозащитника» хорошо знакома на примере не одного десятка «лондонских изгнанников».
Поэтому обнародованные федеральным телеканалом факты, требующие, безусловно, тщательной проверки, не произвели особой сенсации. Даже связь Браудера с оппозиционером Алексеем Навальным не новость, об этом в предположительной форме СМИ писали давно, а в декабре прошлого года подробно рассказал генеральный прокурор. Подробности совместной деятельности Браудера и Навального, приведенные авторами фильма, выглядят достаточно правдоподобно. Особенно в свете переписки бывшего члена политобъединения ПАРНАС Натальи Пелевиной следует, что Навальный напрямую общался с Браудером и получал от него деньги.
И у Навального, и Браудера есть причины желать политических изменений в России. Следует ли из этого, что они работают на западные спецслужбы, как утверждают авторы фильма, — вот в чем вопрос. Ответ на него далеко не очевиден. Тут требуется тщательное расследование. Пока можно говорить о ситуационном совпадении интересов — политических, карьерных, личной безопасности и, главное, экономических.
Помимо этого, оба персонажа, безусловно, — опытные и одаренные пиарщики, действующие в похожем стиле. Как Браудер в свое время на сто процентов «отработал» смерть Магнитского, так и Навальный в своем фильме о семье генерального прокурора активно и эмоционально использовал «кровавые мотивы». Однако, когда журналисты стали разбираться в материале, скрупулезно выясняя детали, выяснилось, что в реальности все не так, как в кино. К примеру, заявление о том, что родственники высокопоставленных сотрудников Генпрокуратуры вели совместный бизнес с «бандой кровавых Цапков», не выдержали проверки — следствием установлено, что подписи и печати на учредительных документах «совместной с Цапками» компании поддельные. Обвинение сына генпрокурора в причастности к гибели директора Верхне-Ленского речного пароходства проверили иркутские журналисты и нашли убедительные доказательства того, что директор покончил с собой. К такому же выводу пришли и следственные органы, неоднократно проверявшие этот эпизод.
Помимо фильма, Фонд борьбы с коррупцией Навального инициировал и международные разбирательства вокруг Чайки. В декабре прошлого года ФБК направил обращение в Международную ассоциацию прокуроров с требованием исключить из организации российского генпрокурора за несоответствие этическим стандартам, но получил отказ. Швейцарская прокуратура не стала возбуждать уголовное дело против Артема Чайки по обвинению в отмывании денег, не обнаружив нарушений. Греческий бизнес Чайки-младшего тоже не вызвал нареканий.
Навальный, разумеется, с гневом отметает все предположения о заказном характере кампании против генпрокурора. Но «обвинительный материал», который он и его коллеги собрали в отношении семьи Чайки, никак не тянет на серьезное антикоррупционное расследование, а больше напоминает политический проект. На эту же мысль наводит момент выхода фильма — ровно за полгода до решения вопроса о назначении генерального прокурора.
Напомню, что у Браудера есть определенные юридические проблемы в США, где он выступает фигурантом судебного процесса, производного от «дела Магнитского». Процесс был затеян американской прокуратурой фактически с подачи Браудера, однако, судя по публикациям в СМИ, подача оказалась настолько «кривая», что нью-йоркские прокуроры рискуют проиграть дело. Это к вопросу о совпадении интересов — и Браудеру, и Навальному, каждому по своим причинам, сейчас крайне нужен громкий «антикоррупционный» скандал. Настораживает и то, что американский финансист до сих пор не попытался опровергнуть обвинения, выдвинутые против него авторами фильма «Эффект Браудера».
Но самое печальное в этой истории другое. Во-первых, столь важное и благородное дело, как борьба с коррупцией, подменяется, по сути, информационным «белым шумом», прикрываясь которым разного рода интересанты решают собственные проблемы и выполняют чьи-то заказы. Во-вторых, имя Сергея Магнитского и обстоятельства его смерти продолжают использовать и в России, и на Западе для политических манипуляций, превращая человеческую трагедию в фарс.