В связи с неожиданной смертью президента Багапша и досрочными президентскими выборами для Абхазии действительно наступил сложный момент, и, конечно же, сейчас очень многие надеются на то, что произойдут реальные изменения. Я не хочу идеализировать ситуацию и не исключаю того, что некоторая часть абхазской элиты так или иначе рассматривает нынешние выборы как возможность доступа к кормушке или как возможность сохранения места у этой кормушки. Но, тем не менее, я считаю, что в основе своей она рассматривает нынешние президентские выборы как переход к новому этапу.

При первом президенте Владиславе Ардзинбе была грузино-абхазская война и победа в ней. Потом - закладывание основ и сохранение абхазской государственности, попытка выжить, это были первые послевоенные годы, время серьезной блокады со стороны России, в тот период вообще никто из серьезных игроков ломаного гроша не давал за будущее Абхазии.

Затем к власти пришел Багапш. Он не был таким харизматичным пассионарием, как Владислав Ардзинба, но он имел другие плюсы и активно их реализовывал. Он был стабилизирующей фигурой и в принципе сделал то, в чем страна в тот период нуждалась, - успокоил уставшее от потрясений общество. Оживилась экономика, жить стало спокойнее. Здесь помогла еще и геополитическая составляющая вокруг Абхазии, которая в этот момент стала меняться, конечно, это тоже способствовало ситуации. Багапшу удалось дать стране - этому уставшему организму - возможность отдохнуть.

Но отдых не может затягиваться на долгий период, естественно, сейчас необходимо дать этому молодому государству новый импульс. Система управления в стране, доставшаяся в наследство от Советского Союза, к сожалению, не отвечает тем вызовам, которые стоят перед абхазской государственностью, к тому же она сильно обросла коррупцией. В силу этого государство нуждается в глубоких, кардинальных реформах и модернизации. И сейчас абхазская политическая элита наверняка имеет это в виду, рассматривая новые президентские выборы как новый шаг к развитию абхазской государственности.

1. Партия "Единая Абхазия" создавалась президентом Багапшем. В начале 2009 года она преобразовывалась из общественно-политического течения в политическую партию, и основной ее идеей была поддержка действующего президента Сергея Багапша в ходе его выдвижения на второй президентский срок. Сейчас же, после смерти Сергея Багапша, это единство в партии вряд ли сохранится. То есть партия, в которую официально входит чуть ли не 15 процентов населения Абхазии, уже не имеет той объединяющей фигуры, которой раньше был Сергей Багапш. Ни вице-президент Александр Анкваб, ни премьер-министр Сергей Шамба не подходят на эту роль, нельзя сказать, что партия будет всецело поддерживать их на выборах. И сейчас, какое бы решение ни приняла партия, внутри самой организации этого единства не будет. Может быть, они поставят на Анкваба, может быть, на Шамбу, может быть, это будет какая-то другая фигура, в частности, лидер партии Даур Тарба. В любом случае, по моим прогнозам, "Единая Абхазия" прекратит свое существование в том состоянии, в котором она была при президенте Сергее Багапше, - она станет намного мельче, намного менее влиятельной и так далее.

2. Я думаю, если выдвинутся Шамба и Анкваб, то голоса поделятся между ними. Голоса жителей Гальского района могут стать определяющими в этих выборах, и наверняка ключевые игроки, которые собираются выставить свои кандидатуры в президентской гонке, будут стараться заручиться поддержкой игроков, имеющих влияние в Гальском районе. По крайней мере, речь идет о главе Гальского района Беслане Аршбе и о депутате парламента Руслане Кишмарии, который долгие годы еще при Владиславе Ардзинбе возглавлял администрацию Гальского района, а при президенте Багапше был спецпредставителем в этом регионе Абхазии.

4. Рауль Хаджимба имеет достаточно устойчивый электорат. По всей видимости, если он будет участвовать в выборах, то наберет процентов 20-25, то есть речь идет о таком блокирующем пакете акций. Тем не менее, у меня есть большие сомнения в том, что он может самостоятельно пойти на выборы и их выиграть. Может случиться так, что Хаджимба блокируюется с каким-нибудь другим кандидатом. Сейчас в обществе муссируются разные варианты. Больше всего говорят о том, что Хаджимба может объединиться с Александром Анквабом и в паре с ним пойти на эти президентские выборы, но это пока гадание на кофейной гуще. Думаю, где-то через месяц после начала выборной кампании ситуация станет уже более понятной.

Думаю, я не буду оригинален, если назову имена вице-президента Александра Анкваба, премьер-министра Сергея Шамбы, лидера оппозиционного "Форума народного единства" Рауля Хаджимбы. Возможно, будет еще несколько кандидатов, но, на мой взгляд, их шансы минимальны.

К сожалению, абхазская политическая элита с 2005 года не обновилась, в принципе, сейчас остались те же игроки, которые формировали политическое поле в 2005-ом, в 2004-ом году. Новых значимых политических фигур, которым было бы, допустим, по 35-40 лет, увы, не появилось. И это тоже огромная проблема, поскольку общество требует новых политических игроков. Если сейчас выставятся те же премьер-министр Шамба, вице-президент Анкваб, Рауль Хаджимба, лидер оппозиции, многие будут голосовать за них просто из-за того, что других кандидатов нет. А хотелось бы, чтобы были.

Кланы, конечно же, есть, но если говорить о классическом понимании кланов, можно сказать, что в Абхазии они очень размыты, сложно понять, где клан начинается и заканчивается. В частности, в 2004 году было очень много случаев, когда родные браться поддерживали совершенно разных кандидатов. Были даже семейные драмы, когда муж с женой разводились из-за того, что, допустим, жена поддерживала Хаджимбу, а муж - Багапша.

Четкой градации границ клановости в Абхазии нет. Так что это не будет определяющим фактором в нынешних президентских выборах.

Я думаю, новые президентские выборы будут все-таки способствовать тому, чтобы хотя бы часть задач, которые стоят перед страной, будут решены. В частности, инвестиционный климат должен улучшиться за счет принятия различного рода законодательных актов и их соблюдения. Наверняка будет разрешено официально покупать недвижимость, но я могу сказать с уверенностью, что вопрос купли-продажи земли не будет разрешен, потому что в Абхазии эта тема крайне непопулярна. Вообще, для Абхазии проблема заключается не в том, что есть угроза российских инвестиций и в Абхазии очень этого боятся, главная проблема – жадные абхазские чиновники, которые в силу своей коррумпированности создают огромные трудности не только для инвесторов, но и для развития абхазской экономики вообще.

Сейчас ситуация такова, что нет никаких предпосылок для того, чтобы вообще о чем-то говорить. Нет самого предмета разговора, конфликт после августа 2008 года оказался фактически заморожен, и каких-то предпосылок, что в ближайшей перспективе он разморозится, нет. С одной стороны, возникает вопрос: а о чем, собственно, говорить? Позиции так расходятся, что даже нет предмета разговора как такового, и он вряд ли предвидится. Также я не вижу возможности для разговоров в формате один на один.

С другой стороны, многое будет зависеть от того, как поведут себя Евросоюз, США и другие регионы. Если они будут заинтересованы в том, чтобы как-то оживить этот переговорный процесс, вполне возможно, что и Абхазия вступит в переговоры с Грузией. Наверняка среди посредников может оказаться Россия. Так что я бы не сказал, что это чисто грузино-абхазские переговоры. Они обязательно должны пройти при чьем-то посредничестве.

Проблема заключается в том, что Абхазия и Грузия находятся на Кавказе. Это не Европа, где другие устоявшиеся веками правила, и гораздо более высокий уровень демократии, чем в Грузии и в Абхазии.

Конечно, можно рассуждать о Швейцарии, о Бельгии. Но там тоже есть проблемы. В частности, в Бельгии, несмотря на высокий уровень жизни и другой уровень отношений между национальными общинами, существует межэтническая проблема.

Фантазировать можно до бесконечности, но реальность такова, что и Абхазия, и Грузия в своем развитии и на том уровне конфликта, который есть, очень далеки и от Швейцарии, и от Бельгии, и от Люксембурга. Мы живем в принципе в другой реальности, и, на мой взгляд, если мы будем ближе чувствовать эту реальность, у нас будет возможность хоть что-то разрешить в этом конфликте. А если мы будем просто мечтать о том, как бы нам перенести швейцарские и бельгийские модели на пространство грузино-абхазского конфликта, то мы не сдвинем этот конфликт с мертвой точки.

2. После той войны, которая была в 1992-1993 годах, почти в каждой абхазской семье есть потери. И до сих пор в каждом доме на самом видном месте ставят портреты людей, погибших в этой войне. Я думаю, сейчас жалеть об этом разрыве уже не приходится. Раны, которые остались после грузино-абхазской войны, будут заживать еще долго. Возможно, должно смениться несколько поколений абхазов, чтобы отношение к грузинам и к Грузии в целом изменилось.

1. Я понимаю, что Кремль может раздражать независимость абхазского президента, но так или иначе президент Абхазии должен ориентироваться на волю своих граждан и на интересы своего государства. Настроения Кремля, конечно же, важны для такой маленькой страны, как Абхазия, тем не менее, они отходят на второй план.

Для будущего президента актуальным будет некое упорядочение российско-абхазских отношений. Эйфория от признания независимости Абхазии со стороны России была такой, что очень сложно было определить, где заканчивается та ответная благодарность, на которую готовы абхазы по отношению к России. В российско-абхазских отношениях возникают различного рода конфликтные ситуации, когда многим здесь кажется, что ущемляются интересы Абхазии. В частности, в конце прошлого года возник вопрос о передаче трех элитных госдач - бывших дач Сталина, Хрущева и Лаврентия Берии - в собственность правительства России за условный рубль. Сейчас, например, возникают вопросы об имуществе российского военного санатория в Сухуми, о тех или иных существующих проектах.

То есть в связи с тем, что российско-абхазские отношения требуют упорядочения возникает целая серия проблем. Я думаю, этот вопрос действительно очень важен для будущего президента Абхазии, и в решении этой проблемы напрямую увязан не только климат российско-абхазских отношений, но и вообще вопрос стабильного развития абхазского государства.

2. Я не думаю, что следующий президент Абхазии пойдет на возвращение грузинских беженцев. Если когда-нибудь этот вопрос и будет решен, то частично и, может быть, в контексте полного разрешения грузино-абхазского конфликта, то есть с последующим признанием абхазской государственности со стороны Грузии. Но в нынешней ситуации, когда конфликт не разрешен и даже нет каких-то предпосылок для этого, я думаю, вопрос беженцев как был в нынешней стадии, так в этой стадии и останется.

Я думаю, руководитель Абхазии сможет быть более или менее независимым от Кремля. Есть хорошие примеры, в частности, Владислав Ардзинба, он был достаточно независимым от Кремля политиком, за что потом доставалось и ему, и стране в целом - блокада в 1990-х была как раз платой за строптивость Абхазии и ее лидера. С другой стороны, Багапш тоже умело выстраивал свои отношения с Кремлем, и это, конечно же, играло позитивную роль. Он тоже был более или менее независимым от Кремля политиком, хотя, конечно же, в этом плане его сложно сравнивать с Владиславом Ардзинбой. На мой взгляд, в будущем лидер Абхазии должен быть более независимым. Если он будет марионеткой Кремля, он просто потеряет эту власть. Я уверен, что и самому Кремлю не нужен политик такого склада, поскольку он не будет контролировать ситуацию в Абхазии.

Сейчас вопрос вхождения Абхазии в состав России не стоит. Я имею в виду не абхазское общество – в абхазском обществе он не стоял уже со времен обретения независимости, после грузино-абхазской войны, а сейчас - тем более не стоит. Я думаю, что и в Кремле этот вопрос уже не рассматривается. Я просто ориентируюсь на ситуацию в Южной Осетии, которая в принципе рассматривала свою независимость как переходный этап вступления в состав России, объединения осетинской нации и так далее. В Абхазии этого не было. Если Южная Осетия так и не вошла в состав России, хотя были какие-то мотивы и чаяния южноосетинской элиты, то здесь подобного варианта развития событий нет и даже не предвидится. Я считаю, что и для России это неприемлемо. Какие бы внутренние желания ни были у тех или иных российских политиков, они понимают, как это может отразиться, как это может быть воспринято в самой Абхазии, с одной стороны, и мировым сообществом - с другой. Так что этот вопрос не стоит.

Я не хотел бы видеть Абхазию частью Российской Федерации и думаю, что это не только мое мнение, но и мнение большинства граждан Абхазии. Мы выбрали путь независимости нашего государства еще в 1993 году, с тех пор придерживаемся его и считаем, что другой реальной альтернативы для Абхазии нет.

Нам, гражданам Абхазии, сейчас не столь важно, сколько государств нас признает. Нам важно, чтобы наше государство стало действительно эффективным, чтобы в нем было бы удобно жить его гражданам. Чтоб это было государство с хорошо работающими законами, с эффективной экономикой, с достаточно сильным гражданским обществом. Главное все-таки, чтобы это государство состоялось изнутри, а признают его или нет – это уже второй или третий вопрос. В мире достаточно признанных государств, которые входят в состав ООН, присутствуют во всяких международных организациях, но при этом они абсолютно не состоялись. Само внутреннее наполнение, содержание этого государства для нас намного важнее, чем признание нашей независимости. А что касается дальнейшего признания – пока ситуация такая, что Абхазию будут признавать две-три страны в год. Я не могу сказать, что сейчас сразу пойдет процесс активного признания Абхазии. Наверное, чтобы это произошло, должна измениться геополитическая конъюнктура, как это произошло, например, в 2008 году: признание со стороны России – это все-таки какая-то геополитическая конъюнктура, которая в тот момент складывалась в регионе и в мире в целом в контексте признания Косово.

Процесс признания независимости Абхазии идет постоянно. В конце концов, для этого существует Министерство иностранных дел, которое по долгу службы занимается подобного рода вопросами. Недавно появилась еще одна страна, которая признала независимость Абхазии, пятая по счету, это государство Вануату. Так что процесс так или иначе идет.

Для этого есть российско-абхазская комиссия по разрешению имущественных споров. Я не знаю сути вашей проблемы, но думаю, что вам просто нужно обратиться в эту комиссию - она рассматривает имущественные вопросы, и, может быть, поможет разобраться в сложившейся ситуации.

Скорее всего, вы имели в виду признание независимости, которое было в 2008 году. Все-таки до 2008 года независимость Абхазии была объявлена, и она существовала, хотя и не была признана мировым сообществом. Сейчас, после августа 2008 года, с признанием Россией независимости Абхазии решился один очень важный вопрос – вопрос безопасности Абхазии. Раньше, 15 лет с момента окончания грузино-абхазской войны, конфликт находился на такой стадии, когда он мог вспыхнуть опять, вновь могла начаться широкомасштабная война между Грузией и Абхазией. И, кстати, несколько таких краткосрочных эпизодов было – это майские события 1998 года и рейд Руслана Гелаева с грузинскими партизанами в Кодорском ущелье в 2001 году. Весь этот период Абхазия жила в ожидании новой войны, ситуация все время накалялась, каждый год бывали моменты, когда казалось, что война неизбежна. С признанием независимости и с заключением военного соглашения с Россией этот вопрос фактически был решен. Уверенность Абхазии в том, что новой войны с Грузией не будет, сейчас достаточно велика, и это позволило нам сконцентрироваться на решении внутренних проблем, прежде всего, экономического характера. Можно заметить, что за эти 2-3 года Абхазия сделала достаточно серьезный шаг в своем экономическом развитии.

У многих граждан, у части абхазской политической элиты (и прежде всего - у оппозиции) есть претензии к тому, как расходуется та финансовая помощь, которую Абхазии выделяет Россия. По этому поводу было несколько скандалов. В частности, последний был связан с тем, что в конце декабря был официально обнародован отчет Счетной палаты Российской Федерации (она занималась проверкой расходование этой финансовой помощи), в котором были зафиксированы значительные нарушения. Позже ситуацию сгладил Сергей Степашин, который недостачу в 347 миллионов из политических соображений назвал удорожанием проекта. Конечно же, в Абхазии существует проблема коррупции и нецелевого использования этих денег. Это одна из главных проблем, стоящих на повестке дня для абхазской политической элиты, которая все-таки должна принять какие-то меры. Пока же реальной борьбы с коррупцией нет, и, я думаю, новый президент наверняка будет что-то делать в этом направлении.

1. Численность населения Абхазии до войны по последней переписи 1989 года составляла примерно 530 тысяч человек.

2. Сейчас, согласно переписи, которая состоялась в этом году, в Абхазии проживает 247 тысяч человек. По национальному признаку мне сложно сказать, так как эти данные будут обнародованы чуть позже (их обещали опубликовать ближе к осени).

3. Смотрите ответ выше.

1. Абхазия – это, наверное, единственная страна в Кавказском регионе, где религиозная составляющая достаточно нивелирована. Межконфессиональных проблем в Абхазии абсолютно нет. Приведу простой пример: если молодой парень собирается жениться на девушке, он и его родня могут интересоваться, какой эта девушка национальности, из какого она региона, каков ее социальный статус, имеет ли она высшее образование. Но конфессиональная принадлежность в этом перечне может просто отсутствовать. Эта проблема обошла Абхазию стороной, конфликтов на религиозной почве у нас, слава богу, нет.

3. В 1990-е годы этот процесс был вялотекущим, сейчас присутствует какое-то оживление. Но, я думаю, поток возвращения на родину представителей абхазской диаспоры, которые оказались в Турции, в Иордании, в Сирии, в странах Ближнего Востока в результате Кавказской войны XIX века, будет зависеть от того, насколько состоятельным будет Абхазское государство, насколько будет эффективна абхазская экономика. Только состоятельность государства может дать толчок к возвращению. Сейчас же есть небольшой ручеек людей, которые приезжают, - кто-то остается, кто-то просто присматривается, кто-то думает остаться, а потом разочаровывается и уезжает.

Согласно существующему законодательству, все сделки по купле-продаже недвижимости в Абхазии российскими гражданами незаконны. То есть недвижимость в Абхазии сегодня может купить только гражданин Абхазии. Тем не менее, сделки с участием иностранных граждан (и россиян в том числе), заключаются, но это происходит нелегально, через всякого рода схемы, через подставных лиц и так далее. Но это всегда рискованные сделки. Сейчас стоит вопрос о том, чтобы разрешить россиянам покупать недвижимость в Абхазии, так что лучше пока, до принятия этого закона, такие сомнительные сделки не заключать.

Абхазия – туристическая страна, и каждый год потоки туристов в Абхазию увеличиваются. В прошлом году Абхазию посетило в общей сложности до миллиона человек - кто-то отдыхал, кто-то совершал однодневные экскурсии по достопримечательностям Абхазии, будь то Новоафонская пещера или озеро Рица. Я думаю, если бы здесь была невыносимая криминогенная обстановка, такого потока туристов бы не было. Так что ситуация в этом плане мало чем отличается от соседнего Сочи, в целом здесь безопасно.

1. и 2. В свое время моя коллега Юлия Латынина сформулировала претензии Грузии к Абхазии следующим образом: первый раз Грузия потеряла моральное право на Абхазию, когда в августе 1992 года развязала войну в Абхазии, а второй раз она потеряла это моральное право, когда эту войну проиграла. Сейчас все эти разговоры о легитимности со ссылками на международное право ведутся без учета того, что не Абхазия развязывала эту войну. И, тем не менее, коль скоро эта война была развязана, нужно учитывать и ее итоги. Большую часть тех претензий, которые существуют сейчас со стороны Грузии, в том числе, и по беженцам, Тбилиси надо брать на себя, потому что Грузия была виновата в начале этой войны, и она изначально должна была знать о тех последствиях, которые может повлечь эта война.

3. Я не думаю, что может возникнуть проблема сепаратизма. Абхазия и в советские времена была достаточно многонациональной республикой, притом, что государственный язык – абхазский, язык межнационального общения – русский. С момента окончания грузино-абхазской войны и обретения Абхазией независимости не было зафиксировано никаких конфликтов на национальной почве, так что я не думаю, что есть какие-то предпосылки для возникновения сепаратизма. Может быть, лет через 50 что-то и будет, но пока такой тенденции не прослеживается.

Национальный олимпийский комитет Абхазии не признан Международным олимпийским комитетом, так что участие Абхазии, по крайней мере, в летней Олимпиаде в Лондоне и в зимней Олимпиаде в Сочи наше участие исключено, до тех пор, пока Международный олимпийский комитет не признает Абхазию. Но многие абхазские спортсмены выступают под российским флагом, в частности, не исключено, что на лондонской Олимпиаде, которая состоится в 2012 году, под российским флагом примет участие гражданин Абхазии - Денис Царгуш, двукратный чемпион мира по вольной борьбе, так что мы будем болеть за него.

Я думаю, абхазы ближе к абхазам. Мне сложно измерить каким-то сантиметром, к кому мы ближе - к русским или грузинам. Абхазы все-таки не похожи ни на русских, ни на грузин.