Конечно, решение принималось с политическим расчетом, если слово "политический" понимать в значении "церковная политика", а не политика государственная. Для Московского патриархата (который будем для краткости дальше именовать РПЦ) Украина — не просто соседняя страна, а страна, в которой находится примерно половина этой Церкви, если считать не по головам (что вызывает известные разногласия), а по общинам — по приходам. Сохранение этой половины находится — если думать не только о завтрашнем дне, но и о послезавтрашнем, — под большой угрозой.

В решении этой проблемы один визит, конечно, - не панацея. Но что несомненно, так это активизация политики РПЦ на украинском направлении: достаточно сравнить формат визита нынешнего патриарха и предыдущего. Впрочем, патриарх Кирилл и вообще будет более активным, чем был патриарх Алексий (и это различие — не в возрасте или состоянии здоровья). Но ничего провоцирующего не планировалось: на заседании Синода обсуждались обычные вопросы, ничего "специфически украинского".

Воссоединение церквей, как бы оно ни пошло, - это задача на дальнюю перспективу. Подходы политиков, рассчитывающих на результат в течение месяцев или хотя бы нескольких лет, тут не сработают. Патриарх Кирилл это, несомненно, понимает, поэтому не формирует ситуацию, задача визита скромна — продемонстрировать, что Украина — такая же часть "канонической территории" РПЦ, как и любая часть России: поэтому тут вполне можно провести обычное заседание Синода, посетить монастыри и так далее. Именно в некоторой обыденности программы визита его смысл.

Реакция у украинских "конкурентов" РПЦ — а это УПЦ Киевский патриархат, Украинская автокефальная церковь (конечно, с точки зрения РПЦ эти названия не каноничны, как и сами эти церкви), греко-католики — разнится. Но в целом, к счастью, вопрос о проведении Синода в Киеве не поднимается на такую драматическую высоту, на какую любят у нас поднимать тему визита папы Римского.

УАПЦ выступила за соединение действующих украинских православных церквей в единую национальную автокефальную церковь. На это РПЦ вежливо ответит, что надо продолжать вялотекущие переговоры. Греко-католики попросили не придавать визиту политическое измерение (патриарх Кирилл на это ответил заранее, что и не собирается). УПЦ КП предложила встречу глав церквей (что заведомо нереально, так как глава РПЦ не может встречаться с человеком, отлученным в РПЦ от Церкви за этот самый раскол) и заодно постаралась политизировать тему. На это патриарх Кирилл уже ответил.

Политические силы Украины не могут пройти мимо такого значимого события (вот и президент Ющенко еще раз выступил за единую поместную церковь), но само по себе оно является поводом для политических акций, а не самостоятельной политической акцией.

"Религия большинства" - это скорее политический термин, а субкультура — социологический, так что вопрос не очень корректный.

Есть ли у РПЦ какой-то статус "религии большинства"? Да, есть — на уровне неформальных отношений. И нет — на уровне формальных. Все мы знаем, сколь значимы первые, но не стоит забывать и о вторых.

Социологически вопрос о доле православных в населении страны уже многократно обсуждался. Смотря кого Вы относите к православию — насколько религиозных в смысле значимости отношений с Богом, насколько вовлеченных в церковную жизнь, насколько ортодоксально верующих?

Субкультура — это про довольно небольшое меньшинство, да и там, строго говоря, не единая субкультура (патриарх Кирилл на днях отнес себя к субкультуре и даже признак указал — что сидит в облачении; но по субкультурным признакам он заметно отличается от большинства участников православно-монархических крестных ходов, например).

Церковь — и это естественно — считает своими всех крещеных в православии. Светское общество должно ориентироваться скорее на то, для скольких человек голос церкви значим в сравнении с другими голосами. Ведь РПЦ — организация без фиксированного членства. Значимость голоса церкви, а реально — ее руководства, следует определять в каждом конкретном случае.

Нет, не считаю. Один визит не произведет заметных изменений.

Но новый патриарх, несомненно, будет проводить менее осторожную политику, чем проводил предыдущий. И украинские религиозные коллизии теперь вполне могут стать более насыщенными, чем в последние годы.

Впрочем, угроза позициям РПЦ на украинских землях исходит скорее не от греко-католиков или римо-католиков, а от тенденции к отделению украинского православия от российского. Восточная Европа (от Чехии до России) испытывает подъем национализма, и чем восточнее и южнее, тем, в среднем, этот подъем заметнее. Одним из элементов "национального возрождения" является национальная церковь. Для Украины единая ортодоксальная христианская церковь нереальна в обозримом будущем. А вот воссоединение нынешних православных церквей в единую национальную церковь, в принципе, реально, хотя и очень непросто и, конечно, это не может получиться быстро, в ближайшие годы (конечно, в случае объединения останется немало неприсоединившихся, но они не будут создавать реального плюрализма внутри национального православия, как не создают его сейчас "альтернативные православные" в России). И каким бы образом это объединение ни случилось, такая украинская церковь будет независима от Москвы.

В этом смысле призывы РПЦ к "возвращению" УПЦ (КП) и УАПЦ контрпродуктивны для РПЦ же. Для благополучного развития РПЦ в Украине лучше делать акцент не на неканоничности других церквей и необходимости объединения путем поглощения, а на признании сложившегося плюрализма. Признать его как норму невозможно, так как это противоречит актуальной сейчас части канонического права, но можно постепенно делать эту тему менее острой и нащупывать компромиссы.

Это слишком личный вопрос. Скажу только, что я очень стараюсь, чтобы мои убеждения не влияли на мои рассуждения.

Отделена. Известная близость РПЦ к власти — того же рода, что у других формальных и неформальных сообществ, близких к власти.

На Украине РПЦ стремится к "возвращению раскольников". Мне это, как я уже говорил, кажется контрпродуктивным для нее же. Но, несомненно, патриарх Кирилл надеется на успех — что и воссоединение церквей удастся, и продукт этого воссоединения удастся удержать. Это сугубо церковная задача.

Власти же российской от этого был бы несомненный и очевидный плюс. Но, повторюсь, не будет его.

Представление же (предлагаемое, в частности Киевским патриархатом), что патриарх Кирилл может способствовать возвращению Украины в состав России, несколько фантастическое: такого результата и вообще трудно, мягко говоря, добиться, и уж точно не церковные аргументы могут тут сыграть какую-то роль, поскольку наши общества (и российское, и украинское)не столь религиозны.

Затрудняюсь прокомментировать то, что Вам "известно".

Что до "переписывания веры", то религия, как и все живое, изменяется. Изменяется даже тогда, когда клянется в верности древним заветам. И, наверное, быстрее всего изменяется именно тогда, когда особенно активно клянется.

В каком смысле справедливо? Кто тут обижен?

У РПЦ, конечно, не 80 процентов ее приходов в Украине, но пропорция к населению гораздо выше, чем в России. Так сложилось по многим причинам, и теперь это факт.

Проблема возникает, только если церковь рассматривать как национальный институт. И да, очень многие люди, наверное, даже большинство, в той или иной степени ее так и рассматривают.

Вы правы, бывает, что понятие "светский" путается с понятием "безрелигиозный". С понятиями такого рода путаница вообще неизбежна. Достаточно посмотреть на то, как по-разному складывается представление о светском обществе и его критериях отношения к религиозным феноменам и религиозным организациям в разных европейских странах.

Обычно смущает, что отношения органы власти строят чуть ли не исключительно с одной религиозной организацией. В федеральном масштабе - это РПЦ, в регионах — по-разному. Особый статус ислама, насаждаемый Рамзаном Кадыровым, конечно, гораздо дальше от представлений о светском обществе, чем особый статус РПЦ в масштабе страны, но это никак не утешает тех, кого тяготит особый статус РПЦ, пусть и не установленный законом.

Что касается принуждения, то случаи, конечно, были. Например, в воинских частях, где вообще все, как правило, делается строем. Преподавание ОПК (основ православной культуры) не должно, согласно закону, сопровождаться обрядами, но местами сопровождалось, в том числе и в ситуации обязательного преподавания, которое недолгое время было в Белгородской области. В том-то и проблема, что государственные органы легко прибегают к принуждению, в том числе и в этой сфере.

Наносило ли ОПК кому-то вред, тем паче — психическому здоровью, я не знаю, да и трудно это узнать. К драке приводило изредка, вот, например, история.

Присутствие религии в школе проблематично не потому, что кто-то с кем-то поссорится: из-за урока литературы тоже можно поссориться. Но потому, что, во-первых, государственная школа должна оставаться светской, преподавание о религии не должно превращаться в религиозное обучение, а это не всегда просто обеспечить. А во-вторых, потому что в мультикультурном обществе, каковым по факту является Россия (в данном случае - не из-за пресловутой многонациональности, а из-за очень большого многообразия отношения к религии) нужно обеспечивать еще и свободу выбора в образовании, а это тоже непросто (и скоро мы это увидим при воплощении провозглашенного Дмитрием Медведевым эксперимента в 18 регионах).

Ваш последний вопрос наводит на мысль, что правозащитники ополчаются именно на православие, а к исламу в школе они почему-то куда терпимее. Если я верно угадал, то могу Вас заверить — Вы ошибаетесь. Просто в нашей большой стране жители центра, а тем более Москвы, часто забывают о многообразии региональной жизни. Это само по себе нехорошо, конечно, но никаких следов того, чтобы в правозащитной среде предпочитали ислам православию, я что-то не замечал.

Я понимаю озабоченность многих людей тем, как необычно и часто пугающе преображаются их родственники и знакомые, включившись в бурную религиозную жизнь. Но это — их выбор, это их свобода совести. И точка. Кому-то (в том числе и мне, и Вам) может казаться смешным или нелепым то, что делает или во что верит ближний, но это не должно становиться поводом для "борьбы" - только для дискуссий, желательно — доброжелательных и заинтересованных.

Антикультисты исходят из того, что негативное влияние присуще именно новым религиям (культам). Статистически это сомнительно. Доказать этот тезис в общем виде невозможно, хотя есть и очевидные примеры криминального поведения некоторых религиозных лидеров. Впрочем, и антикультисты в своей борьбе переходили эту черту (из-за чего прекратила существование американская CAN).

В российском варианте антикультизм силами Александра Дворкина (российский сектовед и антикультист - Лента.Ру) понимается в первую очередь как "сектоборчество" и является скорее религиозным феноменом в рамках современного православия. Очень плохо, когда эту явно конфессиональную повестку дня воспринимают официальные органы. Но сама по себе полемика "сектоборцев" с их оппонентами — нормальная вещь. Хорошо бы только вести ее не в столь агрессивном духе.

Ну, насколько патриарх Кирилл смиренен и любит оппонентов своих, об этом будет судить Господь на Страшном Суде, а нам, светским наблюдателям, достаточно заметить, что полемика с оппонентами ведется на уровне Патриархии достаточно спокойно.

Просто примириться и сказать — пусть будет по-вашему — почему бы хотеть этого от кого угодно, в том числе и от РПЦ? Мы живем не в Святой земле, нам тут и про Москву с Киевом интересно. Вот и споры. Тем более, здесь задета и проблема внецерковная, но чувствительная для многих - и православных, и не православных, — восприятие украинского суверенитета в Украине и в России.

И нет здесь ничего специфически российского. Греки бы многие тоже, наверное, не прочь вернуть Константинополь, но последняя греко-турецкая война была давно, и вопрос вышел из категории имеющих отношение к действительности. Постепенно и существование отдельной Украины станет таким признанным всеми фактом.

Новые религиозные движения (НРД), запрещенные в каких бы то ни было странах, очень слабо представлены в России. Если же Вы имеете в виду любые НРД и вообще религии, которым меньше двух-трех сотен лет, то их в России не любят не только РПЦ (что естественно), но и светские власти, и чинят им препятствия, в том числе - явно нарушая при этом закон.

Помогают ли такие действия в плане "духовно-политического кризиса", я не могу сказать, так как не понимаю, что за кризис Вы имеете в виду.

Не могут: патриарх не может слишком много времени уделять повторению символических жестов.

Для Диомида Филарет Киевский — отлученный раскольник, как и для патриарха Кирилла. Про отношение пламенного фундаменталиста Диомида к католикам (римо- или греко-) нечего и говорить. Но ответить на Ваш второй вопрос невозможно: чтобы Диомид возглавил РПЦ, не только РПЦ, но и вся страна наша должны так радикально измениться, что иранская революция показалась бы умеренной реформой, и все проблемы, включая украинские, выглядели бы иначе.

Денег, конечно, стало меньше, как и везде. Но оценить убыль трудно, так как финансовая жизнь РПЦ не слишком прозрачна (и это не намек на какую-то особенную финансовую нечистоплотность, а констатация сложной структуры церковных финансов).

Руководство РПЦ и раньше думало о развитии не только в плане строительства/ремонта храмов. Но у РПЦ есть серьезный кадровый дефицит, и эта проблема быстро не решится.

Сейчас много говорят о миссии и кое-что делают. Но РПЦ традиционно надеется скорее на поддержку власти. В краткосрочной перспективе это может быть и эффективнее, чем опора на свои силы, на привлечение новых инициативных, самостоятельных людей, но в долгосрочной — наоборот. У других конфессий (не знаю, кого именно Вы относите к сектам) выбора нет, и это делает их эффективнее.

Я, в основном, уже отвечал выше. Но повторю кратко. "Экспансии" РПЦ нет: "расклад" в украинском православии сейчас достаточно стабилен. Цель-то РПЦ понятна — восстановить православное единство в рамках Московского патриархата, но она не реалистична, я думаю. Когда придет осознание нереалистичности такой задачи (многие, я уверен, это понимают, но сказать не могут), появится возможность для более мирных отношений - и межконфессиональных, и с властями Украины. Заодно и у российских властей не будет соблазна видеть церковь в качестве внешнеполитического инструмента.

Для церкви главная задача — именно десекуляризация, так было и будет. Нынешний патриарх будет и в этом плане активнее предыдущего. А перспективы достижений — самые обычные. Ничего революционного, скорее всего, в ближайшие 10-20 лет не произойдет. Церковь будет эксплуатировать в свою пользу консервативные тенденции во власти и в обществе, слишком многого не добьется (взять хотя бы невероятно медленное продвижение православия в школу, а ведь это ключевая проблема для РПЦ). Но церковь не потеряет быстро позиций и тогда, когда эти тенденции переломятся, что рано или поздно случится. А общество уже все равно останется в целом светским и очень плюралистическим в мировоззренческом смысле, поскольку всерьез процесс секуляризации нигде еще вспять повернуть не удавалось.

Как это церковь "не принимает участие в решении противоречий между конфессиями"?

А вот от категоричных политических заявлений она уклоняется (хотя не всегда), и это правильная стратегия: ведь церкви надо налаживать диалог с властью и со светским обществом при любом политическом повороте. Делать выбор на партийно-политическом уровне — это противоречит не только миссии церкви, но и ее интересам.