В Сети опубликован новый выпуск проекта «Откровенно с Татаркой». Героем стал отец Павел Островский, настоятель Георгиевского храма в Нахабино (Московская область), лидер мнений в социальных сетях. Отец Павел поговорил с Лилией Абрамовой о религиозности в современной России, отношении к проблеме разводов, абортах и конфликте УПЦ и РПЦ.
При храме в Нахабино отец Павел развивает традицию скаутского движения – формата «воскресной школы», где дети учатся не только самостоятельно справляться с бытовыми задачами в походе, но и постигают азы православия. «При храме еще во времена первого настоятеля, отца Георгия, который здесь служил, был создан скаутский отряд. Когда я стал настоятелем, мы только приумножили это дело. Сейчас у нас 50 скаутов, мы готовимся и ходим в походы. Собственно, в Америке так же, как и здесь. По большому счету, это попытка занять молодежь чем-то, но желательно добрым. Воспитание патриотизма все равно частично связано с православием. Я лично отношусь к этому как к самому естественному способу воспитания ребенка, особенно в подростковом возрасте. Рассказывать о Христе в условиях воскресной школы — за партой, у доски — это, конечно, жуткая тоска. По крайней мере, для меня так было. Многим ребятам хочется движения. Они занимаются серьезными вещами: сдают экзамены, поют песни, разводят костры, соблюдают определенные правила, поднимают флаг. Им это очень нравится, ведь есть форма, традиции, знаки отличия», — рассказал отец Павел.
Павел Островский рассказал Лилии Абрамовой о нескольких прецедентах домогательств со стороны взрослых мужчин, с которыми столкнулся в подростковом возрасте, и отметил, что символы принадлежности к группе или статус могут ввести ребенка в заблуждение. «Доверие — это важно, и люди должны об этом знать. Например, когда мы видим человека в рясе с крестом или врача в белом халате, внешняя форма автоматически вызывает доверие. Но это может быть опасно, действительно опасно. Ведь если, например, человек фанат ЦСКА, как в этом случае, вы сразу не подумаете, что он способен на что-то плохое. С самого детства нужно учить детей, что они имеют право сказать «нет» и должны уметь это делать. Когда они становятся подростками, важно объяснять, что подобные случаи бывают, и если с ними что-то случится, они всегда могут рассказать родителям. Нужно дать понять: "Я всегда буду на твоей стороне". И когда родители начинают говорить об этом со своими детьми, оказывается, что многие из них сами в детстве сталкивались с домогательствами [...] Он выглядел вполне благочестиво. Я могу сказать, что рад тому, что его даже побили и прочее. Единственное повреждение, которое осталось, — это стопроцентный факт: в целом, у меня агрессивное и, возможно, не совсем адекватное отношение к монахам. Он был не просто священником, а архимандритом, то есть достаточно высокого сана. Когда ко мне приходит женщина и говорит, что ее домогался священнослужитель, а затем показывает его фотографию, на которой изображен благочестивый человек, это на меня никак не влияет. Меня не впечатляют ни длинная седая борода, ни красивые проповеди. В этом смысле я благодарен Богу за то, что внешность и образ человека не могут меня обмануть».
Павел Островский в разговоре с Лилией Абрамовой рассказал о своем отношении к СВО, пояснив, что следил за событиями с 2014 года и помогал добровольцам, а поэтому удивлен, что спецоперация началась только в 2022 году. «Те, кто активно участвовал в событиях до 2022 года, воспринимали ситуацию иначе. После Майдана и госпереворота в Киеве у нас с 2015 года была свободная квартира, куда поселились беженцы, кажется, из ЛНР. Они до сих пор там живут — уже почти 10 лет. Мы рады, что хотя бы одна семья нашла покой. Кроме того, у нас были ребята с прихода, которые ушли в ополчение. Мы старались помогать: искали нужные вещи, отправляли иконы и гуманитарную помощь. Тогда не было организованной поддержки в таком масштабе, как сегодня — все делалось на личном уровне. Но от храма и созданной мной организации мы передавали много помощи людям. В тот день я был в поездке в Астрахани. Просыпаюсь утром, читаю новости — шок. Первым делом звоню жене, пытаюсь понять: аэропорты закрыли, смогу ли вернуться? Хотя к тому времени я уже работал на православном телевидении и понимал специфику СМИ, все равно был потрясен. Ведь крупные официальные лица уверяли, что этого не произойдет. Поэтому вначале я решил взять паузу, разобраться, что происходит, и не комментировал ничего», — рассказал он.
Павел Островский рассказал, что в отпуск часто приезжает в тыловые области и помогает солдатам, а также поделился воспоминаниями о первом периоде СВО и разочаровании в происходящем. «Первые неприятные моменты случились, когда я поехал в Самару летом 2022 года, предположительно в июне. Тогда там происходил один из первых обменов военнопленными. Конечно, война — это жестокая вещь, но даже в ней должны оставаться какие-то человеческие принципы, хотя бы минимальные», — сказал он.