Русификация национальных окраин Российской империи при Александре III и в первые годы царствования Николая II была вызвана общеевропейской конъюнктурой того времени и плохо сказалась на стабильности государства. Об этом в интервью «Ленте.ру», которое выйдет 10 марта, рассказал доктор исторических наук, профессор Кирилл Соловьев.
В беседе, посвященной 180-летию со дня рождения императора Александра III, историк пояснил, что XIX век был столетием национализма, который в своем развитии прошел несколько важных стадий. Первая из них — интеллектуальная, когда формируется концепция нации. В эпоху романтизма, в первой половине XIX века, это так или иначе происходило во всех европейских странах, в том числе в России.
При этом везде имелась своя специфика
Как отметил Соловьев, в России, где эти процессы происходили в 1820-1830-е (и отчасти в 1840-е) годы, были связаны с деятельностью министра народного просвещения Сергея Уварова, сформулировавшего идею народности, которая подменяла собой общеевропейскую концепцию нации. Впоследствии именно от концепции народности отталкивались славянофилы и народники.
Портрет графа С. С. Уварова работы Яна Ксаверия Каневского
Вторая стадия — популяризация концепта (общего понятия, общего представления) нации. «В России этот процесс был заметно затруднен, потому что он предполагал полноценную реализацию трех основных механизмов, — пояснил Соловьев. — Все они в Российской империи либо заработали с большим запозданием, либо в полной мере не заработали вообще».
Три главных механизма формирования нации: всеобщее начальное образование, всеобщая воинская повинность и всеобщее политическое участие в выборах на общегосударственном уровне
По мнению ученого, со всеми вышеперечисленными тремя механизмами в Российской империи дела обстояли неважно. Всеобщее начальное образование в нашей стране до революции так и не успели ввести. Всеобщая воинская повинность появилась только в 1874 году, во время милютинской военной реформы, и была не совсем всеобщей. Что касается всеобщего политического участия в общенациональных выборах, то для России это стало более или менее актуальным только с 1906 года.
Когда механизмы популяризации национальной идеи (концепции нации) реализуются не в полной мере, как случилось в Российской империи, национализм не может стать фактором консолидации. Процесс строительства единой нации в Российской империи так и остался незавершенным
Как разъяснил историк, вместо достижения национального единства, как это в течение XIX века произошло во Франции, на окраинах Российской империи, где национальный вопрос стоял особо остро, обострились конфликты.
Поэтому политика русификации при Александре III и в первые годы царствования Николая II привела не к сплочению всех подданных российского императора во всем их разнообразии, а к грубому навязыванию сверху неочевидных идеологических и социокультурных требований и к ожесточенному сопротивлению этому.
Столкновение разных и взаимоисключающих национальных проектов на окраинах Российской империи привело к многочисленным и постоянно обострявшимся конфликтам
Эти конфликтные процессы подрывали внутреннюю стабильность огромной страны и впоследствии подпитывали Первую русскую революцию, хоть и не стали ее определяющим фактором.
Как подчеркивает Соловьев, неслучайно первые политические партии на территории Российской империи возникли не в центре, а на окраинах — в Финляндии, Польше и Закавказье. «Иными словами, политика национализма, насаждаемая Александром III и Николаем II, была данью общеевропейской моде, — резюмировал историк. — Хотя инструменты ее проведения, которые имелись в странах Западной Европы, в России еще отсутствовали».