Из жизни

Все Люди Звери Еда Происшествия Персоны Счастливчики Аномалии

«Больше всего люди хотят услышать, что сглазил сосед» Что думают российские ламы о мирской жизни, буддизме и мечтах

18 фото

Бурятия считается центром буддизма в России. Местные ламы продолжали молиться и в советское время, когда власти подвергали их жестоким репрессиям. В 20-х годах прошлого века ламы были объявлены вне закона, а большинство дацанов снесены. Оставшиеся в живых ламы продолжали делать молебны у себя в домах и принимать прихожан. Сегодня в республике действует почти 20 дацанов. Фотографы Алексей и Александра Бушовы сняли портреты российских лам и записали их истории.

В религии я с 1999 года. После окончания средней школы учился в Иволгинском дацане 4 года (окончил институт), затем 5 лет провел в Гоман дацане в Индии. Я мечтаю о благе для других людей, и хочу посвятить этому свою жизнь.

Алдар-лама, 31 год. Кижингинский дацан, Бурятия

Фото: Алексей и Александра Бушовы

В религии я с 1999 года. После окончания средней школы учился в Иволгинском дацане 4 года (окончил институт), затем 5 лет провел в Гоман дацане в Индии. Я мечтаю о благе для других людей, и хочу посвятить этому свою жизнь.

Я хочу уйти в нирвану, стать просветленным, закончить круг перерождений, умереть в медитации. Бывает, смотришь на умерших старцев и видишь скрюченного мертвеца с маской смерти, страха, а бывает лицо расслабленное, с легкой улыбкой, смотришь и чувствуешь, что ему хорошо. Вот я так же хочу.

Дaгбa-лама, 52 года. Дид Хамбо Лама (заместитель Хамбо Ламы) по республике Бурятия. Иволгинский дацан, Бурятия

Фото: Алексей и Александра Бушовы

Я хочу уйти в нирвану, стать просветленным, закончить круг перерождений, умереть в медитации. Бывает, смотришь на умерших старцев и видишь скрюченного мертвеца с маской смерти, страха, а бывает лицо расслабленное, с легкой улыбкой, смотришь и чувствуешь, что ему хорошо. Вот я так же хочу.

После окончания общеобразовательной школы поехал в Монголию в монастырь Кандам. Там вдохновился рассказами приезжих лам и на протяжении пяти лет продолжал изучение буддийской философии в Индии, в штате Карнатака. В Индии много наблюдал за жизнью простых людей, часто пребывающих в острой нужде, но со смирением переносящих все тяготы и испытания, выпавшие на их долю. Научился ценить то, что имею, и понял, что значит придерживаться срединного пути, как учил Будда.

Баин-лама, 28 лет. Сын Дид Хамбо Ламы по Республики Бурятия Дагба Ламы. Кижингинский дацан, Бурятия

Фото: Алексей и Александра Бушовы

После окончания общеобразовательной школы поехал в Монголию в монастырь Кандам. Там вдохновился рассказами приезжих лам и на протяжении пяти лет продолжал изучение буддийской философии в Индии, в штате Карнатака. В Индии много наблюдал за жизнью простых людей, часто пребывающих в острой нужде, но со смирением переносящих все тяготы и испытания, выпавшие на их долю. Научился ценить то, что имею, и понял, что значит придерживаться срединного пути, как учил Будда.

Приехал 5 лет назад из Зеленогорска (Красноярский край), как и большинство попадающих сюда европейцев, из любопытства и, можно сказать, из-за моды, поближе познакомиться с буддизмом — сколько себя помню, он всегда меня интересовал. Узнал, что есть университет и решил поехать. Спонтанно. После школы жил в Екатеринбурге, пытался учиться в ГТУ УПИ (радиотехнический факультет), разочаровался, забросил. Однако, наверное, если бы поступил в Буддийский университет раньше времени — тоже не смог бы, нужно было дозреть. На данный момент я еще не получил диплома, но уже штатный лама.

Максим-лама, 29 лет. Иволгинский дацан, Бурятия

Фото: Алексей и Александра Бушовы

Приехал 5 лет назад из Зеленогорска (Красноярский край), как и большинство попадающих сюда европейцев, из любопытства и, можно сказать, из-за моды, поближе познакомиться с буддизмом — сколько себя помню, он всегда меня интересовал. Узнал, что есть университет и решил поехать. Спонтанно. После школы жил в Екатеринбурге, пытался учиться в ГТУ УПИ (радиотехнический факультет), разочаровался, забросил. Однако, наверное, если бы поступил в Буддийский университет раньше времени — тоже не смог бы, нужно было дозреть. На данный момент я еще не получил диплома, но уже штатный лама.

Мое детство прошло в Хакасии, в Абакане. Однажды мама попала на прием к старой слепой шаманке. Та сказала маме, что один из ее сыновей рано женится, что и случилось с моим младшим братом, а второй пойдет по жизни светлой дорогой. Несколькими годами позже Хамбо Лама Аюшеев сказал моему отцу, что один из его сыновей должен стать ламой. Не знаю, почему папа решил, что это буду именно я, но в 14 лет он привез меня в Агинский дацан. С тех пор я здесь. Дацан, конечно, нужно прочувствовать изнутри, это непросто. Здесь все построено на уважении к старшим. Причем не только по возрасту, но прежде по рангу. Вот Чингис-лама по возрасту старше настоятеля, но он всегда будет обращаться к нему на «вы». Дацан — место, куда человек пришел и не позитивно мыслить уже не сможет. У нас здесь северный буддизм, пришедший из Монголии, и да, увы, мы едим мясо. Мы отличаемся от лам-вегетарианцев тем, что всегда читаем перед едой молитву в знак осознания того, что кто-то отдал жизнь, чтобы нас насытить, и мысленно делимся едой со всеми, учителями, сахюусанами, божествами.

Было желание стать монахом, но начал рассматривать свои качества и понял, что для меня важнее, может быть, не жертвуя собой, но осознанно оказывать реальную помощь. Поэтому я и на «живопись» поступил, и лекции в школах читаю о жизни и нравственности. Сначала было трудно — плохо знал русский, потом освоился. Теперь уже провожу экскурсии. Очень важно с самого начала объяснить людям, пришедшим в дацан впервые, все правильно, чтобы они все понимали.

Даба-лама, 28 лет. Агинский дацан, Бурятия

Фото: Алексей и Александра Бушовы

Мое детство прошло в Хакасии, в Абакане. Однажды мама попала на прием к старой слепой шаманке. Та сказала маме, что один из ее сыновей рано женится, что и случилось с моим младшим братом, а второй пойдет по жизни светлой дорогой. Несколькими годами позже Хамбо Лама Аюшеев сказал моему отцу, что один из его сыновей должен стать ламой. Не знаю, почему папа решил, что это буду именно я, но в 14 лет он привез меня в Агинский дацан. С тех пор я здесь. Дацан, конечно, нужно прочувствовать изнутри, это непросто. Здесь все построено на уважении к старшим. Причем не только по возрасту, но прежде по рангу. Вот Чингис-лама по возрасту старше настоятеля, но он всегда будет обращаться к нему на «вы». Дацан — место, куда человек пришел и не позитивно мыслить уже не сможет. У нас здесь северный буддизм, пришедший из Монголии, и да, увы, мы едим мясо. Мы отличаемся от лам-вегетарианцев тем, что всегда читаем перед едой молитву в знак осознания того, что кто-то отдал жизнь, чтобы нас насытить, и мысленно делимся едой со всеми, учителями, сахюусанами, божествами.

Было желание стать монахом, но начал рассматривать свои качества и понял, что для меня важнее, может быть, не жертвуя собой, но осознанно оказывать реальную помощь. Поэтому я и на «живопись» поступил, и лекции в школах читаю о жизни и нравственности. Сначала было трудно — плохо знал русский, потом освоился. Теперь уже провожу экскурсии. Очень важно с самого начала объяснить людям, пришедшим в дацан впервые, все правильно, чтобы они все понимали.

Моя мама была очень набожная, а отец атеист. Дальний родственник отца — лекарь тибетской медицины, собирал лекарственные травы и всю родню приобщал — заставлял толочь растения в ступе и начитывать мантры. Волей-неволей, и моему отцу приходилось участвовать. И он всегда брал с собой меня. Мне это очень запомнилось, особенно добросердечное отношение того лекаря ко всем окружающим, он был для меня примером.

Как только был объявлен набор на факультет тибетской медицины в Агинском дацане, я устремился туда. В институте 4 года учился, не будучи послушником, потому что считал себя недостойным стать ламой. За это время успел жениться. Вскоре стало ясно, что тибетской медициной в России заниматься почти невозможно — трудно достать ингредиенты, большую часть приходится заказывать в Китае и Индии. Нужно иметь серьезные связи. Я понял, что лекарем стать мне не судьба, и тогда все же решился стать послушником. Очень переживал, ведь это значит, что отныне на первом месте будет служение, а не семья, а я считал это предательством. Однако жена очень поддерживала меня, говорила, иди в дацан, там твое место. Я послушался.

Цыдык-лама, 37 лет. Пресс-секретарь Агинского дацана, Бурятия

Фото: Алексей и Александра Бушовы

Моя мама была очень набожная, а отец атеист. Дальний родственник отца — лекарь тибетской медицины, собирал лекарственные травы и всю родню приобщал — заставлял толочь растения в ступе и начитывать мантры. Волей-неволей, и моему отцу приходилось участвовать. И он всегда брал с собой меня. Мне это очень запомнилось, особенно добросердечное отношение того лекаря ко всем окружающим, он был для меня примером. Как только был объявлен набор на факультет тибетской медицины в Агинском дацане, я устремился туда. В институте 4 года учился, не будучи послушником, потому что считал себя недостойным стать ламой. За это время успел жениться. Вскоре стало ясно, что тибетской медициной в России заниматься почти невозможно — трудно достать ингредиенты, большую часть приходится заказывать в Китае и Индии. Нужно иметь серьезные связи. Я понял, что лекарем стать мне не судьба, и тогда все же решился стать послушником. Очень переживал, ведь это значит, что отныне на первом месте будет служение, а не семья, а я считал это предательством. Однако жена очень поддерживала меня, говорила, иди в дацан, там твое место. Я послушался.

С 15 лет хотел стать ламой. В 17 лет пришел учиться в Иволгинский дацан. Окончив институт, вернулся на родину в Чесан. Раньше в Чесане был большой дацан, много дуганов (храмов), служило около 800 лам. Однако в 1935 году, служители подверглись репрессиям, арестам, расстрелам, дацан был разрушен до основания. Моя мечта — возродить Чесанский дацан, вернуть ему былое величие.

Ринчин-лама 32 года. Чесанский дацан, Бурятия

Фото: Алексей и Александра Бушовы

С 15 лет хотел стать ламой. В 17 лет пришел учиться в Иволгинский дацан. Окончив институт, вернулся на родину в Чесан. Раньше в Чесане был большой дацан, много дуганов (храмов), служило около 800 лам. Однако в 1935 году, служители подверглись репрессиям, арестам, расстрелам, дацан был разрушен до основания. Моя мечта — возродить Чесанский дацан, вернуть ему былое величие.

Когда я был маленький, у меня было много планов на эту жизнь. Но мой учитель сказал, что лучшее для меня — стать учителем. В Тибете не был, с тех пор как бежал в Индию. Пытался посетить родину хотя бы в качестве туриста, но, несмотря на то что я теперь гражданин России, не пустили.

Я окончил Иинститут буддийских диалектов, факультет философии в Индии, в Дхармасале — 14 курсов, это заняло 14 лет. Затем преподавал там тибетский язык. В 1993 году Далай-лама 14-й отправил в Бурятию тибетских лам для возрождения буддийских традиций. Среди них был и я. С тех пор нахожусь в Агинском дацане вот уже 20 лет, обучил всех лам тибетскому языку.

Кроме преподавания меня очень беспокоят вопросы экологии. Я читаю специальные молебны для очищения озер, рек. С тех пор, кстати, не было страшных засух. Что касается работы, то буду все силы прикладывать для защиты природы и помогать всем приходящим, независимо от пола, возраста, вероисповедания и национальности. Планирую больше заниматься медитациями.

Келсанг Бакша, 58 лет. Агинский дацан, Бурятия

Фото: Алексей и Александра Бушовы

Когда я был маленький, у меня было много планов на эту жизнь. Но мой учитель сказал, что лучшее для меня — стать учителем. В Тибете не был, с тех пор как бежал в Индию. Пытался посетить родину хотя бы в качестве туриста, но, несмотря на то что я теперь гражданин России, не пустили.

Я окончил Иинститут буддийских диалектов, факультет философии в Индии, в Дхармасале — 14 курсов, это заняло 14 лет. Затем преподавал там тибетский язык. В 1993 году Далай-лама 14-й отправил в Бурятию тибетских лам для возрождения буддийских традиций. Среди них был и я. С тех пор нахожусь в Агинском дацане вот уже 20 лет, обучил всех лам тибетскому языку.

Кроме преподавания меня очень беспокоят вопросы экологии. Я читаю специальные молебны для очищения озер, рек. С тех пор, кстати, не было страшных засух. Что касается работы, то буду все силы прикладывать для защиты природы и помогать всем приходящим, независимо от пола, возраста, вероисповедания и национальности. Планирую больше заниматься медитациями.

Еще при коммунизме, в школе, в 3 классе написал, что буду буддийским священником. Хорошо, что это был анонимный опрос, иначе в советское время у меня могли быть неприятности. Вообще в роду у меня было много Лам — дядя, прадеды. Религиозные атрибуты передаются по наследству. Бабушка очень много знала про буддизм, каким он был до репрессий, про лам того времени и удивительные вещи, которые они умели. Но рассказывала очень редко, неохотно, только когда спрашивал что-то конкретное или в моменты ностальгии. В доме у нас всегда был алтарь, но до недавнего времени его приходилось тщательно прятать. Я любил ходить к дяде, наблюдать за его практиками. А в 1994 году дядя сказал, что открыт набор на обучение в Иволгинском дацане. Я сразу туда отправился, тем более, что при моем невысоком росте это один из немногих способов быть полезным людям.Основам нас учил старый монах. В 2001 году меня назначили помощником запевалы в Сочген дугане (главном храме), а это уже считается автоматически назначение штатным Ламой Иволгинского дацана. Работал проректором Института.

Я женат, есть сын 7 лет. И я, наверное, не хотел бы, чтобы сын стал священником. Потому что это тяжело, я редко бываю дома, жена меня почти не видит, но уже научилась относится к этому по философски. Да и когда бываю, то не иду с ребенком играть или домашнюю работу делать, а продолжаю практику, всегда есть много людей, за которых нужно помолиться. Служение и помощь другим людям для меня важнее семьи.

Батыр-лама, 34 года. Иволгинский Дацан, Бурятия

Фото: Алексей и Александра Бушовы

Еще при коммунизме, в школе, в 3 классе написал, что буду буддийским священником. Хорошо, что это был анонимный опрос, иначе в советское время у меня могли быть неприятности. Вообще в роду у меня было много Лам — дядя, прадеды. Религиозные атрибуты передаются по наследству. Бабушка очень много знала про буддизм, каким он был до репрессий, про лам того времени и удивительные вещи, которые они умели. Но рассказывала очень редко, неохотно, только когда спрашивал что-то конкретное или в моменты ностальгии. В доме у нас всегда был алтарь, но до недавнего времени его приходилось тщательно прятать. Я любил ходить к дяде, наблюдать за его практиками. А в 1994 году дядя сказал, что открыт набор на обучение в Иволгинском дацане. Я сразу туда отправился, тем более, что при моем невысоком росте это один из немногих способов быть полезным людям.Основам нас учил старый монах. В 2001 году меня назначили помощником запевалы в Сочген дугане (главном храме), а это уже считается автоматически назначение штатным Ламой Иволгинского дацана. Работал проректором Института.

Я женат, есть сын 7 лет. И я, наверное, не хотел бы, чтобы сын стал священником. Потому что это тяжело, я редко бываю дома, жена меня почти не видит, но уже научилась относится к этому по философски. Да и когда бываю, то не иду с ребенком играть или домашнюю работу делать, а продолжаю практику, всегда есть много людей, за которых нужно помолиться. Служение и помощь другим людям для меня важнее семьи.

Я до 21 года вообще не думал о религии. Потом на родине познакомился с ламами. И удивительно, при разговорах у них находились ответы на все мои вопросы. В 2006 году, на освящении статуи Будды в родовом Цугольском дацане впервые возникли мысли о поступлении в дацан, а уже в 2007 году, перед Новым годом, я приехал на поклонение Хамбо-ламе Этигелову, и желание остаться в дацане меня больше не покидало, вскоре поступил в Буддийский университет. Перед поступлением были искушения, стали поступать предложения о назначении на высокие должности, например генеральным директора завода. Здесь у нас многие проходят через подобные испытания, это называется Мара. (Мара — искуситель, отвлекающий людей от духовных практик путем придания привлекательности земной жизни или выдавая отрицательное за положительное.)

Сокто, 32 года. Хуварак (студент) третьего курса. Буддийский Университет. Иволгинский дацан. Бурятия

Фото: Алексей и Александра Бушовы

Я до 21 года вообще не думал о религии. Потом на родине познакомился с ламами. И удивительно, при разговорах у них находились ответы на все мои вопросы. В 2006 году, на освящении статуи Будды в родовом Цугольском дацане впервые возникли мысли о поступлении в дацан, а уже в 2007 году, перед Новым годом, я приехал на поклонение Хамбо-ламе Этигелову, и желание остаться в дацане меня больше не покидало, вскоре поступил в Буддийский университет. Перед поступлением были искушения, стали поступать предложения о назначении на высокие должности, например генеральным директора завода. Здесь у нас многие проходят через подобные испытания, это называется Мара. (Мара — искуситель, отвлекающий людей от духовных практик путем придания привлекательности земной жизни или выдавая отрицательное за положительное.)

Я решил стать ламой еще в 6-м классе. Наверное, это зов крови, поскольку в моем роду многие предки были ламами. После 9-го класса был принят в Иволгинский дацан. Тогда еще это был религиозный институт, а не университет, учились мы всего 4 года. Через год после моего возвращения на родину в Чесан, умер прежний настоятель дацана. Нужно было выбирать нового. Когда я узнал, что Хамбо-лама предложил мою кандидатуру, то очень испугался, ведь мне было всего 18 лет. Я пошел просить не назначать меня, ведь я еще совсем мальчишка, ничего не знаю, не умею. «Иди, занимайся своим делом, — сказал мне Хамбо Лама, — здесь не ты решаешь и даже не я». Через несколько дней я узнал о своем назначении. Наверное, это просто карма такая, на роду было написано. К сожалению, народ у нас в большинстве своем темный, не хотят понимать философию, работать над собой. Им нужны ритуалы. Молоком побрызгать, рисом посыпать, молитву прочитать. Если возникли проблемы, больше всего люди хотят услышать, что сглазил сосед, а ведь говорить такое — значит сеять вражду между людьми, увеличивать количество негативных мыслей. Бывает, прибежит ко мне запыхавшийся мирянин, говорит: «Я с соседом разругался, сними с меня негатив скорее!» Я ему — иди, сначала сделай Гороо три раза (ритуальный обход вокруг дацана), а территория у нас большая. Пока ходит — глядишь, и успокоился уже, мысли в порядок привел. Надеюсь, со временем у меня получится потихоньку, разговорами, изменять сознание мирян от ритуалов к философскому мышлению.

Жаргал-лама, 29 лет. Ширеете Лама (настоятель) Чесанского дацана, Бурятия

Фото: Алексей и Александра Бушовы

Я решил стать ламой еще в 6-м классе. Наверное, это зов крови, поскольку в моем роду многие предки были ламами. После 9-го класса был принят в Иволгинский дацан. Тогда еще это был религиозный институт, а не университет, учились мы всего 4 года. Через год после моего возвращения на родину в Чесан, умер прежний настоятель дацана. Нужно было выбирать нового. Когда я узнал, что Хамбо-лама предложил мою кандидатуру, то очень испугался, ведь мне было всего 18 лет. Я пошел просить не назначать меня, ведь я еще совсем мальчишка, ничего не знаю, не умею. «Иди, занимайся своим делом, — сказал мне Хамбо Лама, — здесь не ты решаешь и даже не я». Через несколько дней я узнал о своем назначении. Наверное, это просто карма такая, на роду было написано. К сожалению, народ у нас в большинстве своем темный, не хотят понимать философию, работать над собой. Им нужны ритуалы. Молоком побрызгать, рисом посыпать, молитву прочитать. Если возникли проблемы, больше всего люди хотят услышать, что сглазил сосед, а ведь говорить такое — значит сеять вражду между людьми, увеличивать количество негативных мыслей. Бывает, прибежит ко мне запыхавшийся мирянин, говорит: «Я с соседом разругался, сними с меня негатив скорее!» Я ему — иди, сначала сделай Гороо три раза (ритуальный обход вокруг дацана), а территория у нас большая. Пока ходит — глядишь, и успокоился уже, мысли в порядок привел. Надеюсь, со временем у меня получится потихоньку, разговорами, изменять сознание мирян от ритуалов к философскому мышлению.

Отец прочил мне карьеру военного, но уже в 14 лет я сделал свой выбор и был принят без экзаменов в Иволгинский дацан. Отец не стал препятствовать выбору младшего сына, вспомнив старинную бурятскую традицию, когда в семье, где много детей, хоть один ребенок обязательно становился ламой. Я хочу изучить книгу Парчин (Книга о Пути). После окончания Буддийского университета в Иволгинском дацане собираюсь отправиться в Монголию, чтобы изучать там медицину и астрологию.

Билик, 19 лет. Хуварак (студент) пятого курса. Буддийский университет. Иволгинский дацан. Бурятия

Фото: Алексей и Александра Бушовы

Отец прочил мне карьеру военного, но уже в 14 лет я сделал свой выбор и был принят без экзаменов в Иволгинский дацан. Отец не стал препятствовать выбору младшего сына, вспомнив старинную бурятскую традицию, когда в семье, где много детей, хоть один ребенок обязательно становился ламой. Я хочу изучить книгу Парчин (Книга о Пути). После окончания Буддийского университета в Иволгинском дацане собираюсь отправиться в Монголию, чтобы изучать там медицину и астрологию.

Я четыре года учился в Иволгинском дацане, затем год в Гоман дацане в Индии, после чего провел 6 лет в монастыре Намьял по направлению Хамбо-ламы. Он приехал нас навещать в Гоман дацан, говорит: «Так, что-то много вас здесь, давайте двоих на астрологию, двоих на медицину и двоих, (включая меня) изучать Калачакру». Вообще Калачакра — это королева тантры, самое объемное и жесткое учение. У нас в монастыре Намьял были очень суровые порядки и строгий режим: в 3 часа утра подъем и молитва, в шесть завтрак, и дальше занятия, в 12 обед, затем диспуты, изучение книг, в 17 часов ужин и снова диспуты. Лишь в воскресенье мы имели полдня свободного времени.

До того как решил посвятить себя учению, я закончил 10 классов, активно занимался борьбой, поступил в пединститут, собирался стать учителем физкультуры, но через 3 месяца понял, что это не для меня. Вернулся домой, в село Оронгой. Мама вздохнула, сказала: «Ну что же, придется мне рукавицы шить, чтобы денег заработать». Я пас овец, пахал землю, потом пошел в армию. Едва не угодил в Афганистан. После армии работал шофером, тогда и начал по совету мамы потихоньку учить тибетский алфавит, затем поступил в «Иволгу». Вот уже 14 лет как я гелонг (полный монах). Так не скажешь, да?

Буда-лама, 45 лет. Ширээтэ (настоятель) Дуйнхор Дацана, Верхняя Березовка, Бурятия

Фото: Алексей и Александра Бушовы

Я четыре года учился в Иволгинском дацане, затем год в Гоман дацане в Индии, после чего провел 6 лет в монастыре Намьял по направлению Хамбо-ламы. Он приехал нас навещать в Гоман дацан, говорит: «Так, что-то много вас здесь, давайте двоих на астрологию, двоих на медицину и двоих, (включая меня) изучать Калачакру». Вообще Калачакра — это королева тантры, самое объемное и жесткое учение. У нас в монастыре Намьял были очень суровые порядки и строгий режим: в 3 часа утра подъем и молитва, в шесть завтрак, и дальше занятия, в 12 обед, затем диспуты, изучение книг, в 17 часов ужин и снова диспуты. Лишь в воскресенье мы имели полдня свободного времени.

До того как решил посвятить себя учению, я закончил 10 классов, активно занимался борьбой, поступил в пединститут, собирался стать учителем физкультуры, но через 3 месяца понял, что это не для меня. Вернулся домой, в село Оронгой. Мама вздохнула, сказала: «Ну что же, придется мне рукавицы шить, чтобы денег заработать». Я пас овец, пахал землю, потом пошел в армию. Едва не угодил в Афганистан. После армии работал шофером, тогда и начал по совету мамы потихоньку учить тибетский алфавит, затем поступил в «Иволгу». Вот уже 14 лет как я гелонг (полный монах). Так не скажешь, да?

Хотел стать ламой с детства. Папа иркутский, мама с Востока, это значит, что в семье одновременно присутствовали и шаманизм и буддизм. Было интересно. Ламы посмотрели на меня маленького и сказали, что нужно учиться в этом направлении, так как есть предрасположенность.

Батожап-лама, 30 лет. Усть-Ордынский дацан, Иркутская область

Фото: Алексей и Александра Бушовы

Хотел стать ламой с детства. Папа иркутский, мама с Востока, это значит, что в семье одновременно присутствовали и шаманизм и буддизм. Было интересно. Ламы посмотрели на меня маленького и сказали, что нужно учиться в этом направлении, так как есть предрасположенность.

Я родился в Иркутской области, городе Усть-Илимске. Учился, окончил речное училище, работал матросом на Байкале, потом лес валил, и тогда началась у меня нехорошая жизнь… Нахулиганил. Случились проблемы с законом.

Делать нечего, пришлось уезжать, чтобы не посадили. Друзья звали в Одессу, но паспорт был у меня еще советский, из-за паспорта остался в России, поехал в Бурятию, думал, поживу маленько. Там женился, ребенок родился. Потом попал под амнистию, съездил, получил новые документы. Но жить на родине не захотел, остался в Бурятии, подальше от старых друзей и привычек. Попал в Иволгинский дацан. Торговал сувенирами, делал ремонт Хамбо-ламе (главе буддийской Сангхи России), потом начал учиться.

Хочу избавиться от недостатков… Курю я. Вот мясо не ем, а курить не могу бросить.
Ну а самый сильный недостаток — вспыльчивость, это от незнания, неведения. Но я научился с ним справляться. Вот, бывает, человек, сделал мне плохое, из-за этого при встрече с ним у меня сам собой возникает гнев. И теперь я думаю и представляю, что возможно когда-то в прошлой жизни этот человек спасал меня от пуль или был моей мамой. И гнев уходит.

Сергей, 43 года, смотритель Чойра Дугана. Иволгинский Дацан, Бурятия

Фото: Алексей и Александра Бушовы

Я родился в Иркутской области, городе Усть-Илимске. Учился, окончил речное училище, работал матросом на Байкале, потом лес валил, и тогда началась у меня нехорошая жизнь… Нахулиганил. Случились проблемы с законом.

Делать нечего, пришлось уезжать, чтобы не посадили. Друзья звали в Одессу, но паспорт был у меня еще советский, из-за паспорта остался в России, поехал в Бурятию, думал, поживу маленько. Там женился, ребенок родился. Потом попал под амнистию, съездил, получил новые документы. Но жить на родине не захотел, остался в Бурятии, подальше от старых друзей и привычек. Попал в Иволгинский дацан. Торговал сувенирами, делал ремонт Хамбо-ламе (главе буддийской Сангхи России), потом начал учиться.

Хочу избавиться от недостатков… Курю я. Вот мясо не ем, а курить не могу бросить. Ну а самый сильный недостаток — вспыльчивость, это от незнания, неведения. Но я научился с ним справляться. Вот, бывает, человек, сделал мне плохое, из-за этого при встрече с ним у меня сам собой возникает гнев. И теперь я думаю и представляю, что возможно когда-то в прошлой жизни этот человек спасал меня от пуль или был моей мамой. И гнев уходит.

Из предков дедушка у меня получал буддийское образование, но немного не доучился — начались гонения на верующих, убежал в лес на золотые прииски. Дома всегда был алтарь. Помню я, маленький, засыпая, всегда долго смотрел на изображения сахюусанов (духов-защитников) на нем.
Поступать в Буддийский университет надоумил друг из питерского дацана. Сейчас все больше думаю, что это именно тот путь, единственно верный для меня. И всегда это ощущение состояния глубокого покоя, радости, благополучия, уверенности, что все будет хорошо.

Ринчин-лама, 38 лет. Усть-Ордынский дацан, Иркутская область

Фото: Алексей и Александра Бушовы

Из предков дедушка у меня получал буддийское образование, но немного не доучился — начались гонения на верующих, убежал в лес на золотые прииски. Дома всегда был алтарь. Помню я, маленький, засыпая, всегда долго смотрел на изображения сахюусанов (духов-защитников) на нем. Поступать в Буддийский университет надоумил друг из питерского дацана. Сейчас все больше думаю, что это именно тот путь, единственно верный для меня. И всегда это ощущение состояния глубокого покоя, радости, благополучия, уверенности, что все будет хорошо.

Решение посвятить себя учению пришло спонтанно в 18 лет. К тому времени я уже отучился год в Улан-Удэ на экономическом факультете, когда вдруг решил оставить институт и отправиться в Монголию изучать медицину и астрологию.

В ближайшее время я собираюсь уже самостоятельно повторить все, что нам преподавали в Монголии.

Саян-лама, 26 лет. Кижингинский дацан, Бурятия

Фото: Алексей и Александра Бушовы

Решение посвятить себя учению пришло спонтанно в 18 лет. К тому времени я уже отучился год в Улан-Удэ на экономическом факультете, когда вдруг решил оставить институт и отправиться в Монголию изучать медицину и астрологию.

В ближайшее время я собираюсь уже самостоятельно повторить все, что нам преподавали в Монголии.

Характер у меня тяжелый. Не люблю фальши. Я служил в Афгане. Там мы все были друг за друга, плечом к плечу стояли крепко, готовы были жизнь свою за товарища отдать. И, кстати, за время службы в моем взводе погиб только один парень. А когда пришел с войны, было трудно. Перепробовал много профессий, был и поваром, и животноводом, и преподавателем. Все получалось для денег, но не для души. В двухтысячном году сильно заболел, онкология.
Лежал, смотрел в потолок в больнице, думаю, ну и ладно, ну вот и все — конец. Потом стало жалко родителей — больно смотреть на их переживания. И вот однажды сестренка принесла мне четки и буддийскую молитву. Сказала: если хочешь выздороветь — читай! Стал читать. Через год встал на ноги и к удивлению родни заявил, что не хочу работать, хочу учиться. В 2004-м приехал из родной Элисты в Бурятию, где получил предложение поехать в буддийский монастырь Монголии. Чтобы заработать денег на поездку полгода работал на двух работах, но в Монголии учиться не получилось, зато оказался волею судьбы в Иволгинском дацане.

Пошел с хадаком (шарф, ритуальный подарок) к Хамбо-ламе просить принять меня в студенты Буддийского университета. А мне тогда уже было тридцать пять лет. «Чего тебе?» — спросил меня Хамбо-лама. «Учиться хочу», — ответил я. Настоятель принял хадак, махнул рукой: «Иди, учись, пенсионер!». Так я и поступил в университет.

Там же сбылась мечта моего детства — мне всегда хотелось заниматься c собаками. На родине я много слышал про знаменитых бурят-монгольских волкодавов, или хотошо, как их здесь называют. Это древняя порода собак — спутник монгольских животноводов, охранник, защитник отар от волков. Отличается миролюбивым характером по отношению к человеку, но смел и неприхотлив к суровому климату. Однажды Иволгинский дацан получил в дар полуторагодовалого хотошо по кличке Ванжил. Пес стал родоначальником нашего питомника бурят-монгольских волкодавов, а я приобрел любимое занятие, кажется, на всю жизнь. Представители этой породы довольно дороги, но простым людям, животноводам мы отдаем щенков бесплатно.

Санал-лама. Смотритель питомника бурят-монгольских волкодавов при Иволгинском дацане, Бурятия

Фото: Алексей и Александра Бушовы

Характер у меня тяжелый. Не люблю фальши. Я служил в Афгане. Там мы все были друг за друга, плечом к плечу стояли крепко, готовы были жизнь свою за товарища отдать. И, кстати, за время службы в моем взводе погиб только один парень. А когда пришел с войны, было трудно. Перепробовал много профессий, был и поваром, и животноводом, и преподавателем. Все получалось для денег, но не для души. В двухтысячном году сильно заболел, онкология. Лежал, смотрел в потолок в больнице, думаю, ну и ладно, ну вот и все — конец. Потом стало жалко родителей — больно смотреть на их переживания. И вот однажды сестренка принесла мне четки и буддийскую молитву. Сказала: если хочешь выздороветь — читай! Стал читать. Через год встал на ноги и к удивлению родни заявил, что не хочу работать, хочу учиться. В 2004-м приехал из родной Элисты в Бурятию, где получил предложение поехать в буддийский монастырь Монголии. Чтобы заработать денег на поездку полгода работал на двух работах, но в Монголии учиться не получилось, зато оказался волею судьбы в Иволгинском дацане.

Пошел с хадаком (шарф, ритуальный подарок) к Хамбо-ламе просить принять меня в студенты Буддийского университета. А мне тогда уже было тридцать пять лет. «Чего тебе?» — спросил меня Хамбо-лама. «Учиться хочу», — ответил я. Настоятель принял хадак, махнул рукой: «Иди, учись, пенсионер!». Так я и поступил в университет.

Там же сбылась мечта моего детства — мне всегда хотелось заниматься c собаками. На родине я много слышал про знаменитых бурят-монгольских волкодавов, или хотошо, как их здесь называют. Это древняя порода собак — спутник монгольских животноводов, охранник, защитник отар от волков. Отличается миролюбивым характером по отношению к человеку, но смел и неприхотлив к суровому климату. Однажды Иволгинский дацан получил в дар полуторагодовалого хотошо по кличке Ванжил. Пес стал родоначальником нашего питомника бурят-монгольских волкодавов, а я приобрел любимое занятие, кажется, на всю жизнь. Представители этой породы довольно дороги, но простым людям, животноводам мы отдаем щенков бесплатно.