Россия — светское государство, но вопрос о роли и месте православной церкви в жизни страны, общества и отдельного гражданина сегодня актуален как никогда. Возможно потому, что традиционный контингент православных храмов — люди среднего и старшего возраста — в последние годы пополнился молодыми прихожанами. Большинство из них пришли к вере уже в сознательном возрасте, и религиозность для них больше, чем традиция или дань моде. Герои проекта «Мера веры» молоды — им всем до 33 лет. Если верить Библии, именно столько прожил Иисус Христос в земной жизни. В их домах непременно есть Красный угол, иконы и иная религиозная атрибутика. Как выглядит новое поколение православных адептов и что думают молодые неофиты о своей вере, политике, атеизме и других религиях? «Лента.ру» попыталась выяснить, чем живет воцерковленная молодежь в современной России.
Татьяна, 23 года, музыкант, арфистка
Фото: Ольга Скворцова
В прежние времена для нашего государства было естественно то, что все люди — верующие. Уже взрослой я узнала, что христианство — не государственная религия, и была очень удивлена. Я понимаю, что в нашей стране много разных вероисповеданий, и к ним следует толерантно относиться. Но православие должно быть государственной религией и должно быть неприкасаемо в нашей стране, потому что Россия — исторически православное государство.
Если бы веры не было, то в принципе здесь делать нечего… было бы.
Павел, 26 лет, фотограф
Фото: Ольга Скворцова
У каждого народа своя религия, где кто родился, там и пригодился. Но наша религия самая правильная, самая светлая, потому что вера Христова — она пришла из Византии. Князь Владимир с княгиней Ольгой не зря в нее крестились. Они ездили в Византию, изучали эту религию. Долго размышляли, какую веру принять.
Вот скажи, в какой церкви еще есть причастие? Когда мы причащаемся, ежедневно предаемся Христу, телу и крови Христовой. Совершается таинство Евхаристии, великий канон читается Евхаристический. Я в алтаре служил — мы, алтарники, вставали на колени и даже не видели чашу, которую освящают. Нам даже смотреть нельзя на это было.
Что для меня значит вера? Бог есть Любовь.
Дора, 28 лет, психолог, педагог в Православном Свято-Софийском детском доме
Фото: Ольга Скворцова
Сегодня религиозных активистов часто обвиняют в агрессивном поведении, в давлении на тех, кто не разделяет их позицию. Но церковь — сама по себе, а люди несут свое представление о ней. Православных организаций очень много, и каждая презентует себя с позиции своей идеологии. Но там, где есть агрессия и давление на волю, — это не вера. Потому что Бог такое вряд ли поощряет. Бог всегда радеет за добрую волю и отсутствие насилия, чтобы через милосердие и свою любовь что-то нести людям.
Сегодня была проповедь в церкви как раз о том, что настанут времена, когда люди будут именем Христа творить беззаконие, думая, что они на самом деле несут добро. Но важно не принимать все за чистую монету. И не стоит верить тем, кто представляется от церкви и стремится навести свои порядки. Прежде надо понять их внутренние стремления, их идеологию. Ты же не знаешь, с чем они к тебе пришли. Иначе так можно поверить любому. Вот крестоносцы ради Христа убивали. Но это — люди, не церковь. Люди извратили понимание веры.
Вера стала важной частью моей жизни и ее целью. У меня было очень много интересов, мне хотелось быть частью всего, но я всегда искала какой-то смысл. А потом поняла: для меня важнее всего быть ближе к Богу.
Игорь, 29 лет, пациент в реабилитационном центре для больных наркоманией
Фото: Ольга Скворцова
Я наркоман с девятилетним стажем. Четыре месяца назад оказался на дне, опустился до такой степени, что потерял все: семью, работу, влез в долги, от меня практически отказались родители. Супруга была готова подавать на развод, не разрешала мне видеться с моей полуторагодовалой дочерью, но все равно помогала и нашла для меня православный реабилитационный центр. До того момента я не видел свои проблемы и не считал себя наркоманом. Сюда меня привез отец — единственный человек, который еще верил в меня.
Первое сильное впечатление от этого места: когда все братья хором молились вечером. В этом чувствовалось единение, и это глубоко меня тронуло. Я раньше ходил на собрания группы анонимных наркоманов, но лишь «для галочки». Слушал, как люди делятся своими переживаниями, и думал: кому нужно то, что вы рассказываете? Потом садился в машину и ехал употреблять. Теперь я понял, что это очень помогает — кому-то все рассказать. Здесь я открыто общаюсь с братьями, делюсь ежедневно своими переживаниями и вижу в этом спасение.
Консультанты в центре, в прошлом тоже наркоманы, рассказали, что служили алтарниками в местном храме. Меня предупредили: если хочешь служить в алтаре, то надо обязательно бросить курить. Во время поездки в Оптину Пустынь я решил, что смогу бросить. Помолился Господу, дабы даровал мне, и уже третий месяц не курю.
Я спросил у батюшки, как справляться с болью и эмоциями. Он ответил, что надо молиться. И я начал настраивать себя на духовную жизнь. В молитвах я просил у Господа всегда даровать мне сил, просил здоровья моим близким, но я не просил исцелить меня от моей болезни, моей наркотической зависимости.
Служба в алтаре для меня — это своего рода благодарность Господу за то, что он мне дарует каждый день жить в трезвости, за то, что восстановились отношения с моими родными и близкими. Меня ждут дома жена и дочь, мои родители гордятся теми изменениями, что со мной произошли. Конечно, моя зависимость будет преследовать меня всю жизнь. Но я понял, что именно с верой в Господа Бога я смогу ее контролировать.
Вера для меня — краеугольный камень в фундаменте того дома, который я сейчас строю — своего духовного дома.
Александра, 23 года, психолог
Фото: Ольга Скворцова
Мы можем разделять понятия дома и места, где мы живем, но предпочитаем жить в доме и говорить, что мы дома. Церковь и вера неразделимы. Без церкви ты не можешь общаться с Христом. Конечно, ты можешь верить только в душе, сидеть надув щеки и искать подтверждение тому, что в церкви плохо и что это только институт, что там деньги и священники ездят на крутых машинах. Но церковь — настоящая, дана самим Богом, и нет веры без церкви. Только церкви даны таинства Христовы, таинство крещения.
Если представить себе человека как треугольник: внизу тело, потом душа, потом дух, вот крышечка сверху некрещеного человека закрыта. И когда человек крестится — эта крышечка открывается, и дух пронизывает все его существо. Иначе функционируют только душа и тело, а дух спит. Только служители церкви могут открыть для тебя врата рая и общения с Богом.
Постоянный источник живой веры — церковь. Она живая, она дышит, она все преображает вокруг, она меняет тебя, и тебе становится понятен смысл всего.
Дмитрий Энтео, 27 лет, лидер общественного движения «Божья воля»
Фото: Ольга Скворцова
Библия содержит ответ на любой вопрос. В том числе об устройстве общественной жизни. Она объясняет нашу природу, нашу анатомию, выбор вещей, семейную жизнь. Я считаю, что государство должно строиться на законе Бога.
Если люди думают, что они умнее Бога, они начинают делать по-своему, и все рушится, мы уходим от гармонии Вселенной, в которой все на своем месте. Нам дана инструкция, а мы не хотим ею пользоваться. Поэтому я считаю, что Бог должен определять все, и это выше, чем любое государство и любой закон.
Были моменты в истории, когда государство и церковь были независимы друг от друга. Случалось, что государство подчиняло себе церковь. Были времена, когда церковь использовали для обслуживания интересов государства. Сегодня, с одной стороны, государство кормит церковь, даются преференции, льются деньги, строятся храмы, но за это требуют поддерживать определенные идеологические тренды, отрабатывать этот кусок. Нужно свалить все беды мира на США — мы так и сделаем. И тогда люди чувствуют, что церковь сращивается с властью. Сегодня взаимодействие церкви и государства — это использование церкви элитой для своих нужд, а должно быть наоборот.
Если церковь выйдет за определенные границы, то сразу получит подзатыльник. Потому и случаются пошлости, когда патриарха просят: «Ну скажите хоть что-нибудь хорошее про Сталина, нам нужно это примирение!» Проходит выставка в Манеже, и патриарх говорит: ну, было что-то хорошее. Те, кто об этом просят, с облегчением выдыхают, а во всех СМИ — заголовки: патриарх Кирилл оправдал Сталина. Используют церковь как хотят.
Вера — это знание о реальности. Есть реальность чувственно постигаемая, есть реальность умственно постигаемая. Вера — это описание духовной реальности.
Анна, 21 год, студент
Фото: Ольга Скворцова
Я родилась в Киеве. Моя мама из Вьетнама, отец из Ливана, а дедушка окончил МГИМО. Мама — религиозная буддистка, папа из мусульманской страны, но принадлежит к древней секте друзов.
Поскольку я выросла в семье дипломатов, мы постоянно переезжали, я жила во Вьетнаме, в Австралии и Южной Корее. Там начался мой путь к Богу. Я оказалась в американской протестантской школе — единственное место, где я могла учиться. Предметы все были обычными, только дополнительно изучали Библию. Преподаватели были верующие, и преподносили знания в христианском духе. Это было решающим фактором в формировании моего характера и жизни в целом. Изучая идеи и учения протестантской конфессии, я поняла, что Бог есть смысл жизни, и с тех пор я никогда в этом не сомневалась.
Основным языком для меня был английский. Мыслей о том, чтобы учиться в России, не возникало — это казалось слишком сложным. Но у Бога свои планы. После школы я была уже принята в несколько вузов в Штатах и во Франции, и у меня был свободный год, чтобы заниматься, чем хочется. Я решила поехать в Россию на курсы языка. Здесь я познакомилась со своим молодым человеком. Он не особо религиозен, можно сказать, номинально православный, но мы с ним много говорили о вере. Так я поняла, что Библия, которую я так люблю и которую так много читала, бывает разной!
Поступив здесь в вуз, я стала посещать занятия при храме института. Там же я познакомилась с дьяконом, он очень интересовался Вьетнамом и мечтал поехать туда православным миссионером. До моего приезда в Россию, у меня было впечатление, что это не по-настоящему христианская страна, что люди считают себя христианами, но только целуют Библию, не зная ее. Но я поняла свою неправоту, когда в ответ почти на все мои вопросы дьякон цитировал наизусть стихи из Библии. И он стал моим учителем в православии.
Когда я поняла, что именно православная церковь существует со времен Иисуса Христа, церковь, которая составила Библию через святого Духа и не меняла веру в течение всех веков, я захотела креститься. Крещение состоялось в декабре 2014 года. Сейчас я думаю, что Россия для меня культурно и духовно ближе, чем другие страны, где я раньше жила, и во многом это определяется православием.
Вера — это уверенность в том, что есть, и в том, что еще будет.
Дмитрий, 23 года, художник-мультипликатор
Фото: Ольга Скворцова
Дед у меня очень любил фильм «Александр Невский», тема веры в этом советском фильме была очень важна. Мама с папой давали нам «правильную» литературу — воспитывали национальную гордость. В детстве все воспринималось так: мы хорошие — они плохие. Очень нравилось думать, что мы в чем-то сильнее, круче, наша вера лучше, чем, например, католицизм. Сейчас у меня отношение гораздо мягче.
Большой интерес в свое время вызвала история религий. Я обратил внимание, что все религии строятся на одном принципе, и самое ужасное — они совсем не противоречат друг другу! Получается, что это разные интерпретации одной сказки. Все люди верят в одно и то же, только по-разному это интерпретируют. И мне непонятно, почему это вызывает такие споры.
Но я не признаю то, что сейчас распространяется в Европе, Америке, что западной церковью не запрещается. Какая-то гадость идет оттуда, и я не только про однополые браки, я говорю просто про отношение к жизни.
Я не признаю религиозные войны. То есть когда крестоносцы сражались с сарацинами, я понимаю, тогда это была политика, и сейчас это тоже политика, но все равно это не становится более обоснованным, и самое главное — религия тут ни при чем.
Сами православные часто над собой шутят. Есть замечательный анекдот. Экскурсия по раю, ангел ведет всех новоприбывших: вот тут у нас католики, тут буддисты, тут неверующие, а тут православные, только тссссс, никому не говорите, они думают, что они здесь одни!
Вера — это смысл.
Ксения, 32 года, научный сотрудник Государственной Третьяковской галереи
Фото: Ольга Скворцова
Я помню, как в лицейские годы, до института, мы как-то рассуждали с одноклассником: почему Бог один, а люди так по-разному его видят и называют. И тогда у меня сложился образ: некий центр, и к нему ведет множество дорог. Одни дороги более длинные, другие короткие. В Евангелии есть такие слова: «Прямыми сделайте стези», то есть пути Господа. И сам Христос говорит: «Я есть путь истинный и жизнь». Образ и само понятие пути, прямого и кратчайшего, связано только с православием. Но я готова всегда беседовать и пытаться понять людей, которые идут иными путями. Нет уверенности, что они придут к этому центру, потому что пути бывают уж слишком сложными и долгими, и не всегда человек может выдержать все испытания, сопутствующие им. Но поддерживаешь в себе надежду на то, что Господь к себе приводит всех.
Вера — это путь приближения к Богу. Путь тех изменений, к которым Бог меня, как и всех, призывает. И я надеюсь, что на этом пути я стану ближе к своим родным, в ком я призвана находить образ Бога.
Иван, казак, работник дома культуры, 33 года
Фото: Ольга Скворцова
Церковь — это столп, по которому поднимается государство, укрепляется народ. Вера дает силу умирать за государство, не боясь смерти. Истинно верующие люди не боятся смерти.
Человек идет в храм со своими мыслями, а там Pussy Riot играют на гитаре. Когда ребенок бьет маму по лицу — его ставят в угол, а если он не получает этот урок, то из него, наверное, не получится хорошего человека. Так же и здесь: наказание должно быть, и это лучше, чем самосуд, хотя самосуд действеннее. Меньше дискуссий в обществе.
Так что закон [о защите религиозных чувств] я считаю правильным. В России три процента воцерковленных православных граждан. Это же очень мало. Когда мне сказали, я был очень удивлен, думал больше. И те меры, которые принимаются — они необходимы. Почему в мусульманских странах нет закона об оскорблении религиозных чувств? Тебе просто не позволят это, убьют.
Вера для меня — это Бог, Любовь и Путь.
Лиза, 31 год, художник, иллюстратор
Фото: Ольга Скворцова
Я не делю людей на тех, кто ходит в храм и кто нет. Каждого человека создал Господь, и каждая душа знает Бога. Потому что он ее создал. И поэтому каждая душа счастлива только в соединении с Богом. И все поиски человека в жизни — они на самом деле про это. Иногда человек вообще может Бога в последний момент жизни встретить.
Меня поразила в свое время притча о самаритянке. Господь по дороге в Самарию присел у колодца отдохнуть. Приходит женщина, и он просит ее дать ему пить. Она отвечает: иудеи с самаритянами не общаются, как же ты у меня просишь пить? Он отвечает: если б ты знала, кто с тобой говорит, ты бы сама у меня просила бы пить. Я бы тебе дал воду живую, и ты бы уже никогда не испытывала жажды. Он просит ее позвать мужа. Она ответила, что мужа у нее нет. «Правду сказала, потому что до этого у тебя было пять мужей, и тот, что сейчас шестой тебе, тоже не муж».
И по сегодняшним меркам тетка будь здоров, пять мужей! Но наш убогий человеческий суд тут бессилен. Во всех мужьях, которые у нее были, она искала на самом деле его — Бога. Каждый ищет так, как может.
Что для меня вера?.. Каждый ищет, чтобы о нем заботились, понимали, любили. А у Бога этого столько — вагонами не перемерять, и он дает это каждому, независимо от того, ходишь ты в церковь или нет. Но когда ты непосредственно с Ним знакомишься, то начинаешь Его знать. Как с любимым человеком — проживая с ним каждый день, что-то про него узнаешь и хочешь, чтобы эта близость никуда не делась. Это то же самое. Тебе Господь говорит: приходи ко мне, посидим, поговорим, я тебя послушаю. Вера — это просто жизнь с Богом.
Алексей, 34 года, скульптор
Фото: Ольга Скворцова
Вера и творчество — это одно, а искусство — это другое. Потому что творчество должно присутствовать в жизни каждого человека. Сама жизнь человека в идеале должна быть творчеством. А формой этого творчества может быть в том числе и искусство.
Вера и творчество так хорошо вместе живут, что даже говорить об этом — уже препарирование. Вот смотришь на бабочку — она летает, у нее замечательные крылышки, и незачем разбирать, почему на этом крылышке это пятнышко…
У Иоанна Златоуста есть интересная цитата по поводу скульптуры: «Ваятелю удивлюсь я не столько тогда, когда он делает прекрасную статую из золота, сколько тогда, когда он из распадающейся глины, силою искусства, сможет образовать удивительную и невообразимую красоту художественного произведения». А Филарет Московский ставит памятники выше устной проповеди.
Вера для меня... Одним словом — дыхание, но это тоже не точно. Это как любовь, мы же знаем, что можно жить без нее, — но как, скажите, как без нее прожить?
Настя, 30 лет, художник-мультипликатор
Фото: Ольга Скворцова
В годы художественного училища я была далека от религии, но меня всегда удивляло, как те, кто обучался на художника, говорили: я атеист, я ни во что не верю. А ради чего тогда ты рисуешь? Какова мотивация у тех, кто называет себя атеистами? Мотивация у верующего или православного — приложить все усилия, чтобы наследовать вечную жизнь.
Я не знаю, есть ли божественное в творчестве, многие не любят говорить о вдохновении. Говорят, что это для лентяев, надо просто трудиться. Но мне кажется, все-таки вдохновение есть, это момент, когда ты помнишь первое прикосновение кисточки к бумаге, а через полчаса возвращаешься в себя и осознаешь: что-то нарисовал. Это необыкновенное чувство, которое тоже подкрепляет мою религиозность: ты отключаешь на полчаса — и вдруг картинка. Я не стану называть это божественным вмешательством, но приятно, когда иногда так случается.
Психология учит, что на первом месте для человека должны стоять ты сам и Бог, во втором круге — тот, кого ты любишь, твои дети, в третьем — твои родители. И сейчас я понимаю, насколько это верно. Когда на первом месте Бог, ты никогда не будешь абсолютно несчастен. А если у тебя нет главного, то любой удар будет для тебя сокрушительным.