В Москве в возрасте 93 лет скончался Марлен Хуциев — один из важнейших режиссеров в истории отечественного кино, чей модернистский, изобретательный, свободный от клише и упрощений кинематографический язык не только во многом задал настроение и стиль всего советского экрана шестидесятых, но и не устарел по прошествии десятилетий. Это вневременное качество фильмов Хуциева (к которому, к сожалению, накрепко приклеился принижающий его талант ярлык «шестидесятника») подтвердилось, когда несколько лет назад по всему миру — от Локарно до Мар-дель-Платы и Нью-Йорка — прошли ретроспективы режиссера, и прежде мало известный за рубежом постановщик наконец дождался заслуженного международного признания.
«Застава Ильича»
Кадр: фильм «Застава Ильича»
Пожалуй, главный фильм в карьере Хуциева — эпический (три с половиной часа экранного времени) портрет первого послевоенного поколения, которому, в отличие от их отцов, довелось жить под мирным небом, что, впрочем, не избавляет от центральных экзистенциальных вопросов, неизбежных для всех двадцатилетних. Как раз под названием «Мне двадцать лет» шедевр Хуциева, по эффектности столкновений внутренних жизней героев и внешнего мира сравнимый с лучшими фильмами его современников (например, со «Сладкой жизнью» Феллини), и увидел свет в середине 1960-х — цензоры порезали его более чем вдвое. Первоначальная версия картины увидела свет только в 1980-х.
Марлен Хуциев в 1964 году
Фото: Александр Коньков / РИА Новости
Хуциев родился и вырос в Тбилиси, а в 1952-м окончил режиссерский факультет ВГИКа. В 1953-м начал работать на Одесской киностудии, а в Москву вернулся в 1959-м — в 2010-х именно его судьба ляжет в основу траектории, по которой движется один из главных героев сериала Валерия Тодоровского «Оттепель»: в нем персонаж Александра Яценко тоже, подобно Хуциеву, работает в связке с более опытным постановщиком над фильмом о любви простых советских рабочих (в случае Хуциева это была «Весна на Заречной улице»), а затем уезжает в Одессу. Стоит заметить, что сам Хуциев к сериалу Тодоровского относился с заметным пренебрежением.
«Июльский дождь»
Фото: INPLUS / East News
Если «Застава Ильича» показывала взрослую жизнь в Советском Союзе шестидесятых глазами молодых мужчин, то «Июльский дождь», который тоже разворачивается в среде московских интеллектуалов и богемы, поверяет окружающую действительность уже через призму женского взгляда. Взгляда, более трезвого, но одновременно и более взвинченного – героине Евгении Ураловой уже не 20, но 30 лет, и проклятые вопросы самоопределения и поиска своего места в жизни для нее стоят острее, чем для персонажей «Заставы Ильича».
Марлен Хуциев с Владимиром Путиным после получения государственной награды в 2006 году
Фото: Дмитрий Астахов / РИА Новости
Хуциев становился лауреатом десятка самых разнообразных государственных наград и званий (так, Народным артистом СССР он был признан еще в 1986 году) — что не мешало ему в любую эпоху сохранять независимость и честность в диалоге с властью: он мог уважительно высказываться о Фурцевой — и критически о Хрущеве, а, например, о нынешнем министре культуры Мединском говорил, что тот производит впечатление «абсолютного ничтожества».
«Весна на Заречной улице»
Кадр: фильм «Весна на Заречной улице»
Свой дебютный фильм — вышедшую на экраны в 1956-м «Весну на Заречной улице» — Хуциев снимал на Одесской киностудии в паре с соавтором своей дипломной работы Феликсом Миронером. История любви молодых сталевара и учительницы мгновенно стала всесоюзным хитом — а заодно просигнализировала о переходе советского кино на тему жизни рабочего класса от лучезарного агитпропа сталинских времен к более лиричной, напоминающей об итальянском неореализме интонации.
Марлен Хуциев на съемках новой картины «Невечерняя» в 2005 году
Фото: Виталий Парубов / ТАСС
Все последние годы жизни — начиная еще с середины 2000-х — Хуциев работал над фильмом «Невечерняя», камерной, по его замыслу, картиной о диалоге Льва Толстого и Антона Чехова, затрагивающем все проклятые вопросы русского бытия. Несмотря на многолетние паузы в финансировании и простои, съемки фильма были закончены еще в 2015-м, а в 2019-м лента должна была выйти в прокат. Какая судьба ждет «Невечернюю» после смерти Хуциева, пока неизвестно.
«Был месяц май»
Кадр: фильм «Был месяц май»
Одной из центральных тем в фильмах Хуциева на протяжении всей его карьеры было самопожертвование поколения, которое предшествовало его собственному и выиграло Великую отечественную войну. Тем интереснее, что в своем единственном военном фильме режиссер не стал напрямую пытаться представить пережитые этим потерянным поколением лишения и подвиги. Разворачивающийся в первые послевоенные дни на немецкой ферме, где расквартирован полк советских солдат, «Был месяц май» вместо этого осмеливается завести разговор об ужасах концлагерей, скрещивая постановочные кадры и документальную хронику и добиваясь эффекта, не менее сокрушительного, чем, например, у Алена Рене в эпохальной картине «Ночь и туман».
Марлен Хуциев с актрисой и продюсером Бесси Бадийя на Венецианском кинофестивале в 2013 году
Фото: Екатерина Чеснокова / РИА Новости
В 2013 году Венецианский фестиваль, празднуя свое семидесятилетие, спродюсировал альманах «Венеция-70: Перезагрузка будущего», для которого по короткометражке о своем видении кинематографа сняли лауреаты призов Мостры разных лет. Хуциев, в 1965-м получавший в Венеции приз жюри за «Мне 20 лет» (сокращенная цензорами версия «Заставы Ильича»), тоже вошел в число режиссеров, участвовавших в альманахе.
«Послесловие»
Фото: РИА Новости
Одним из самых неожиданных и парадоксальных фильмов Хуциева стало «Послесловие» — камерная, разворачивающаяся в стенах одной квартиры история затянувшейся на несколько дней встречи тестя и зятя (в отсутствие дочки первого и жены второго) визуально и структурно никак не напоминает предыдущие, полные эффектных, полудокументальных уличных сцен картины режиссера. Тем не менее в этой бергмановской по духу психологической драме Хуциев находит способ добавить последнюю — название, конечно же, не случайно — главу в том диалоге военного и послевоенного поколений, который в некотором роде стал фундаментом для всей карьеры постановщика.
Марлен Хуциев с «Золотым леопардом» за вклад в кинематограф на фестивале в Локарно в 2015 году
Фото: Vittorio Zunino Celotto / Getty Images
Несмотря на участие в международных фестивалях еще в 1960-х, к 2000-м за пределами России имя Хуциева оказалось практически забыто. К счастью (во многом усилиями замечательного российского критика и куратора Бориса Нелепо), в 2015-м это преступное недоразумение начало исправляться: Хуциева наградили призом за вклад в мировое кино на престижнейшем фестивале в Локарно, а ретроспектива его картин с большим успехом проехала по всему миру — в сопровождении самого режиссера, чей статус классика таким образом получил подтверждение и на международном уровне.
«Два Федора»
Кадр: фильм «Два Федора»
Наверное, самым пронзительным фильмом Марлена Хуциева стали «Два Федора» — его первый самостоятельный режиссерский проект, который, с одной стороны, еще сконструирован по более-менее классическим лекалам советского кино, а с другой, уже намекает на ту модернистскую трансформацию, что ждет кино Хуциева в 1960-х. История солдата, который после войны берет на воспитание своего тезку-сироту, оказывается укоренена в редкой для советского кино пятидесятых документальности места и времени.
Марлен Хуциев на съезде Союза кинематографистов в 2008 году
Фото: Владимир Вяткин / РИА Новости
С именем Хуциева связан один из самых больших скандалов в истории современного российского кино — впрочем, конечно же, не по его вине. В 2008-м режиссер, выступавший за очищение индустрии и борьбу с коррупцией в ней, был избран главой Союза кинематографистов — но усилиями вернувшего себе эту должность через суд Никиты Михалкова оказался свергнут, после чего в СК произошел раскол и разделение на две конфликтующих организации.
«Бесконечность»
Фото: фильм «Бесконечность»
Преступно недооцененным остается последний (если не считать еще не увидевшей свет «Невечерней») фильм Хуциева «Бесконечность» — история блужданий стареющего мужчины по воспоминаниям о прожитой жизни, которую в определенном роде можно считать авторской ретроспективой по своей био- и фильмографии (а также — неожиданным квази-сиквелом «Заставы Ильича»). Это призрачное, во многом сновидческое кино заставляет вспомнить не только «Зеркало» Андрея Тарковского, с которым его связывает то же стремление оглянуться назад и оценить собственный путь на земле, но и, например, Марселя Пруста — а также поздние шедевры таких титанов, как Терренс Малик, Рауль Руис и Мануэл де Оливейра.