13 ноября 2003 года высокопоставленные руководители Китайской Народной Республики сделали заявление, которого все так долго ждали: в Китае планируется тотальная и окончательная приватизация государственных предприятий. Председатель китайского Госкомимущества Ли Ронг Ронг (Li Rongrong) заявил, что необходимость государственного контроля над большинством сфер экономики "более не является актуальной". В руках государства останутся только стратегически важные предприятия, и таких будет "очень, очень немного".
Такое решение не является для китайской экономики поворотной точкой. Наоборот, заявление руководителей страны всего лишь официально обозначает переход к последнему этапу построения "рыночного социализма". При этом сам этот этап уже давно идет в Китае полным ходом, а ВВП республики уже много лет подряд показывает небывало высокие результаты.
Опыт трансформации экономики Китая является уникальным для мировой практики и по естественным причинам вызывает повышенный интерес именно в России. Для российских аналитиков как левого, так и правого толка нет более соблазнительного объекта для сравнения, чем Китай. Обе страны начали процесс реформ в конце прошлого века; как в России, так и Китае до реформ экономика подчинялась госплану, но результаты реформ в обеих странах оказались почти что противоположными. Очень модными являются заявления о том, что если бы мы пошли по китайскому пути, то и экономический рост бы был выше, и "шоковой терапии" удалось бы избежать, и западные рынки были бы захвачены нами за каких-то пару лет.
Между ходом реформ в России и Китае действительно существует несколько принципиальных различий. Главное из них заметно невооруженным глазом: в Китае вся власть до сих пор находится в руках коммунистической партии, а в России появилась система, хотя бы по внешним признакам напоминающая демократию. В то время как в нашей стране экономические и политические реформы происходили одновременно, китайцы сконцентрировались на экономике, а политическая система трансформировалась ровно настолько, насколько было нужно для экономического развития. Поэтому, как считают многие, общество в Китае избежало политических потрясений, характерных для России периода реформ, и сохранило необходимую стабильность.
К сожалению, в России подобный путь был невозможен хотя бы потому, что здесь коммунистические функционеры совсем не хотели становиться движущей силой рыночных преобразований, как это сделали лидеры КПК. Более того, любой желающий может легко вспомнить, как коммунисты в нашей стране восстали против Горбачева, когда тот стал делать первые робкие шаги навстречу рынку.
Зато другое главное отличие российских реформ от китайских никак не лежит в сфере политики или идеологии. Здесь речь идет уже о чистой экономике. В то время как Россия начала реформу с разрушения старой экономической системы, сразу же приватизировав государственные предприятия, банки и уничтожив государственное планирование, Китай начал с построения новой.
При этом, в отличие от России, здесь все началось с создания адекватной законодательной и юридической базы. Закон "О компаниях" был принят в 1993 году. Согласно этому закону, государство могло не вмешиваться в хозяйственную и финансовую деятельность предприятий в некоторых отраслях. При этом ставка делалась именно на сферы экономики, в которых на тот момент чувствовался дефицит. Частные предприятия начали действовать на рынке одновременно с государственными и вступать с ними в конкуренцию.
Работа этих новых частных предприятий не только притягивала финансовые ресурсы и формировала рынок, но и приводила к появлению необходимых капиталистических институтов, таких как банки, страхование, система бухгалтерского учета или реклама. Таким образом, внутри плановой экономики росли структуры, которые должны были обеспечить эффективность будущей приватизации.
Чуть позже начался процесс, в результате которого государственные предприятия лишались субсидий и были вынуждены брать кредиты под процент у частных банков. Одновременно им приходилось начать конкурировать с частными компаниями, в результате чего большинству госпредприятий пришлось реструктуризироваться, а многим - вообще закрыться. Оставаясь в собственности у государства, эти предприятия, по сути, функционировали как частные, хотя процесс официальной приватизации начинается только сейчас.
При этом либерализация цен происходила очень медленно, хотя за 10 лет реформ, к 2003 году, цены либерализованы на 90 процентов. Китайское правительство также сохранило контроль над валютным курсом и не позволило частным банкам и капиталу участвовать в биржевых операциях. Относительный успех китайской экономической политики заставляет российских левых говорить о том, что ведущая роль государства в экономике является необходимой для выживания страны в переходный период.
Однако в определенных аспектах курс китайского правительства порадовал бы скорее самых радикальных российских либералов. В первую очередь это касается социальной политики. Государство в Китае не несет обязательств перед гражданами. Определенные (и весьма ограниченные) социальные гарантии имеют только служащие госпредприятий, количество которых сократилось за годы реформ с 94 до 10 процентов. Эти люди имеют право на медицинское обслуживание и небольшую пенсию. Остальные китайцы вынуждены откладывать деньги на образование, медицину и старость и даже не ждут заботы государства.
Низкие социальные обязательства определяют и постоянное снижение госрасходов. Общая сумма расходов на социальное обеспечение и потребительские субсидии в Китае сократилась с 4,0 до 0,9% ВВП. В отличие от этого социальные расходы в России не только не уменьшились, но и существенно возросли - с 6,3 до 12,6% ВВП. Китай также значительно сократил и расходы на оборону, строительство и другие бюджетные сферы.
В 1996 году китайские власти пошли на беспрецедентное для мировой истории снижение налогов. Ставка уменьшилась с 30,4 % ВВП до 10,3% ВВП. Сейчас китайские налоги - одни из самых низких в мире. При этом удельный вес людей, занятых в аппарате государственного управления, в Китае в четыре раза ниже, чем в Российской федерации. С каждым годом количество китайских чиновников продолжает снижаться, а российских - расти.
Все это говорит о том, что реформы "по-китайски" понравились бы скорее Чубайсу, чем Зюганову. Тем более что главные, с точки зрения коммунистов, проблемы российской приватизации - коррупция и хищения - актуальны в Китае не менее, чем у нас на родине. Правительство Китая подсчитало, что в процессе приватизации граждане уже растащили активов на сумму, равную шести годовым объемам ВВП. Как сообщает Washington Post, "чиновники и директора предприятий получают их (активы - Vip.Lenta.Ru) по заниженным ценам". Узнаете?
Однако ни преимущества, ни недостатки "китайского пути" вообще-то не светили России с самого начала. Между этими двумя странами существуют непреодолимые различия, являющиеся в данном случае принципиальными. Во-первых, это демократический фактор. За последние 22 года к станку на китайских производствах стали 300 миллионов новых работников, то есть в два раза больше людей, чем вообще живет в России. Экономический рост Китая во многом определялся тем, что до начала реформ 80 процентов населения проживало в сельской местности. Все эти люди отправились в города, чтобы избежать голода. Россиянам, 80 процентов которых жило в конце 80-х как раз в городах, такой голод даже не снился. Колоссальный приток в промышленность дешевой рабочей силы стал одним из главных факторов, повилявших на появление китайского экономического чуда.
Кроме этого, у Китая с самого начала было гораздо меньше проблем с привлечением иностранного капитала. Китайская диаспора является одной из самых многочисленных в мире, и ее представители никогда не прерывали связей со своей родиной. Даже во времена "культурной революции" эмигранты не переставали вкладывать деньги в так называемые "совместные предприятия". В начале 70-х только из Гонконга в Китай инвестировалось по 150 млн. долларов в год. А начиная с 1978, когда был впервые объявлен курс на реформы, доля иностранных инвестиций росла каждый год. Если в 1976 в Китае существовало 760 тысяч частных фирм с капитализацией 2,2 миллиарда юаней, то в 2000 эта цифра добралось уже до 1700 миллионов предприятий с 24 миллионами наемных рабочих и сотрудников.
В конце концов, отсутствие изменений в китайской политической жизни только кажется незыблемым. Еще 30 лет назад КПК полностью контролировала все сферы жизни китайцев, а большая часть населения была загнана в трудовые коммуны, напоминающие скорее не колхозы, а концлагеря. Не важно, что у китайцев сейчас меньше свобод, чем у американцев, французов или даже россиян. У них все равно появилось гораздо больше свобод, чем когда-либо было у китайцев. Для жителей КНР нынешние изменения вполне сравнимы с падением берлинской стены.
Если приведенные выше аргументы не смогли в полной мере прояснить для вас ответ на вопрос "почему Россия не Китай?", советуем посмотреть на фотографии пекинских улиц, где один выкопанный в земле туалет до сих пор обслуживает целый квартал.
Или посетить Народную Республику самостоятельно.
Другие материалы по теме:
Небесная империя: от пороха до лунной базы
Елена Любарская