Мозговой центр Pink Floyd Роджер Уотерс привез в Россию главное произведение своей жизни. За два часа музыкант выстроил на сцене "Олимпийского", а затем разрушил монументальную стену - символ отчуждения, одиночества и неволи. 68-летний Уотерс уже намекнул, что это шоу, скорее всего, станет его лебединой песней.
Любители Pink Floyd, коих в нашей стране миллионы (что подтверждается аншлагом в Москве, несмотря на посредственную организацию), как правило, делятся на два вида. Одни беззаветно славят неуемный концептуализм группы, вершиной которого стал двойной альбом "The Wall" 1979 года, сочиненный басистом Роджером Уотерсом практически в одиночку. Другие видят в этой болезненной тяге к эпичности и гигантомании истинную причину распада коллектива.
Как бы то ни было, "Стена" (и снятый по ее мотивам фильм Алана Паркера) была и до сих пор остается в ряду важнейших музыкальных записей ХХ века. Это масштабное полотно, несмотря на изрядную претенциозность и некоторое занудство, особенно во второй части, явилось довольно точным слепком своей эпохи, запечатлев через призму одного человека все страхи и переживания того времени.
И, как выясняется, не только того времени. Стоило Роджеру добавить несколько современных символов, как история мальчика Пинка стала абсолютно вневременной. Она даже несколько отходит на второй план и служит фоном для того, чтобы задуматься о базовых и вечных ценностях, правах и свободах гражданина, войне и мире, добре и зле.
Уотерс, конечно, эксплуатирует образ стены направо и налево, постоянно добавляя к оригинальной истории новые штрихи и краски. Выстроенные в начале шоу по бокам сцены кирпичи сплошь изрисованы граффити в духе Бэнкси с надписями вроде "If at first you don't succeed call an airstrike". На открывающем треке в стену врезается пикирующий самолет, а затем по всему периметру сцены зажигаются фейерверки.
Первый эмоциональный пик предсказуемо приходится на одну из самых гениальных связок в истории рок-н-ролла - "The Happiest Days of Our Lives" и "Another Brick in the Wall, Part 2", где вторая выступает в роли гимна анархизму и протеста против системы почище "God Save The Queen". В момент, когда весь зал хором скандирует "We don't need no education", над сценой возвышается мерзкий бутафорский учитель, которому противостоит толпа детей.
В песне "Mother" Уотерс устраивает перекличку с прошлым; припев за него исполняет Уотерс с концерта в Лондоне 1980 года, кадры с которого транслируются на большом экране. На строчке "Мама, можно ли доверять правительству?" на стене проявляется надпись "No Fuckin Way" и ее русский эквивалент "Никогда, блин". Затем же заботливая мамаша превращается в натуральную камеру слежения.
Антивоенная "Goodbye Blue Sky" тоже наполняется новыми символами и смыслами. Летящие в небе истребители выбрасывают из бомбоотсеков христианские кресты, мусульманские полумесяцы, звезды Давида, серпы и молоты, знаки доллара, логотипы Shell и Mercedes. Упав на землю, они заливают все вокруг кровью.
В это время техники методично по кирпичу возводят на сцене огромную стену, которая к концу первого отделения полностью отгораживает зрителей от музыкантов. На словах Уотерса "Goodbye Cruel World" последний кирпич закрывает его лицо.
В перерыве на стену проецируются фотографии погибших в военных конфликтах, присланные основателю Pink Floyd со всего света. Среди них люди, погибшие во время Первой и Второй мировых войн, в Ираке, Афганистане и Южной Осетии.
Второе отделение, как и сама пластинка, менее драматично и динамично, поскольку проходит на фоне статичной стены. От этого немного приглушается, например, величие песни "Hey You"; исполнители невидимы, на авансцене не появляются, и оттого не покидает ощущение, что тебе просто включили фонограмму.
Впрочем, напряжение изрядно нарастает к треку "Bring the Boys Back Home" с проецируемыми цитатами из Дуайта Эйзенхауэра и нетленному хиту "Comfortably Numb", который, как и положено, исполняется вторым вокалистом и гитаристом на самом верху стены (на одном из ближайших показов "Стены" в Великобритании эту роль исполнит Дэвид Гилмор).
Своего апофеоза шоу достигает на повторной репризе "In the Flesh", где группа появляется на сцене в псевдо-нацистской экипировке, а Уотерс предстает в образе эдакого фюрера. Над залом парит гигантский черный хряк, на боку которого написано "Drink Kalashnikov Vodka", а в конце номера автор "Стены" расстреливает публику из автомата. Следующий трек "Run Like Hell" развивает и довершает тоталитарную тематику. На стене мелькают люди в диапазоне от Гитлера до Обамы с белыми наушниками (привет, Стив Джобс!); изображения разбавляются надписями вроде "iProfit", "iPaint", "iKill" и "iPay". Для того чтобы расставить все на свои места, Уотерсу потребовалось заменить всего одну букву в популярнейшем гаджете компании Apple (впрочем, альбомы Pink Floyd и сольники певца в iTunes присутствуют и очень неплохо там продаются).
До конца очароваться действом не позволяет разве что финал. Анимационный "The Trial" полностью взят из фильма Паркера, а сама стена, выполненная из картонных блоков, рушится не вполне убедительно. На обломках появляются музыканты и играют "Outside the Wall", в которой Роджер солирует на трубе.
"Стена" в ее нынешнем виде - это, конечно, не просто концерт, это в первую очередь мощнейшая политическая агитка, причем очень прямолинейная. Как пел другой классик, символы слишком ясны. Посыл Уотерса прост: свобода, равенство и братство, нет войне, тирании и угнетению, долой общество потребления, дутые идеологии и так далее. В этом смысле он очень похож на Боно, который многих раздражает своими "проповедями" на концертах U2.
По части зрелищности "Стена" с легкостью превосходит самый прибыльный тур всех времен. Но жаждущим развлечений здесь определенно не место. Равно как и скептикам и циникам, которые вряд ли поверят в искренность Уотерса. В наше время вообще как-то не принято доверять тому, кто говорит простыми словами о простых истинах.