Прославились Жанаозен взят под полный контроль полицией и спецназом

Специальный корреспондент "Ленты.ру" прибыл в казахстанский город Жанаозен, где накануне вспыхнули беспорядки, завершившиеся столкновением толпы с полицейскими. В результате этого погибли люди, а по городу прокатилась волна погромов и поджогов. Что сейчас происходит в городе и о чем рассказывают как его жители, так и полицейские, ставшие свидетелями и участниками этих событий, читайте в репортаже Ильи Азара.

"Погибших, конечно, жалко, но зато мы на весь мир прославились, показав, что народ может с плохим правительством справиться", - немного цинично замечает таксист Урсунбай по дороге из портового Актау в город Жанаозен. Долгая дорога в темноте располагает к откровенности, и он рассказывает, что отсидел в тюрьме 12 лет за убийство в армии двоих "дедов".

Беспорядки

Преодолеть 150 километров, разделяющие Актау и Жанаозен, где 16 декабря произошли столкновения между полицией и забастовщиками из нефтяной компании "Озенмунайгаз", можно только на такси. С 23 часов вечера до 7 утра в Жанаозене действует комендантский час, но и в дневное время въезд в город ограничен.

Накануне президент Казахстана ввел в Жанаозене режим чрезвычайного положения, что существенно ограничило права и свободы жителей города и его гостей вплоть до 5 января.

Спустя два дня после беспорядков Жанаозен немного напоминает киргизский город Ош. Вдоль центральных улиц здесь тоже стоят сожженные магазины, универмаги и рестораны. Вот только в Жанаозене нет узбеков, поэтому жилые дома практически не трогали, зато досталось акимату (мэрии) и представительству "Озенмунайгаза".

Ранним утром в воскресенье несколько помещений на первом этаже акимата все еще тлеют, дым, сквозь который проступают очертания нелепой в данной ситуации рамки металлоискателя, разъедает глаза. Гостиница и ресторанный комплекс по соседству разграблены и сожжены.

События, "прославившие" Жанаозен на весь мир, происходили на центральной площади города (ее здесь так и называют - Площадь). В честь 20-летия независимости Казахстана здесь установили большую бирюзовую сцену, юрты (в которых должна была проходить ярмарка) и большую елку.

Все бы ничего, но на той же площади (весьма обширной) уже полгода бастовали уволенные из компании "Озенмунайгаз" нефтяники. Зарплату они все это время не получали, поэтому и настроение у них было не самым праздничным. Что все-таки произошло 16 декабря, доподлинно неизвестно. Почти у каждого в Жанаозене или Актау есть своя более или менее оригинальная версия.

В Актау один из бастующих здесь нефтяников (он, кстати, обещал в ближайшее время повторение похожих по сценарию беспорядков и в этом портовом городе) спусковым крючком насилия назвал бешбармак. Это казахское национальное блюдо из отварного мяса в бульоне якобы ел в одной из юрт на площади мэр города.

"Жрите, вы же голодные, раз так долго сидите без работы", - утолив аппетит, якобы сказал мэр и бросил нефтяникам обглоданные им кости.

Другие говорят, что бастующих сначала провоцировала полиция, а потом начала силой выталкивать с площади. Но в любом случае никто не отрицает, что в последовавших столкновениях виноваты не нефтяники, а молодые парни - то ли провокаторы, то ли просто озлобленные люмпены.

"Студенты это устроили, парни лет 20-21, а судить все равно будут нефтяников", - говорит один из жителей города. На видеокадрах беспорядков хорошо видно, что крушат и ломают елку, разбивают стекла в милицейском пазике не нефтяники. Их легко узнать по одинаковым бордовым спецовкам.

Как бы то ни было, молодежь сумела раздобыть где-то обрезы и автоматы Калашникова и ранить шестерых полицейских (один из них находится в коме). Тех в этот момент было в городе около ста человек, и всерьез противостоять толпе они не могли.

"Они бежали на спецназ, те стреляли, некоторые падали, но никто не разбегался, они продолжали бежать вперед. Милиция троих убила, а потом убежала. Тут-то и началось мародерство, тудым-сюдым", - рассказывал один из очевидцев тех событий.

Мужчины, когда рассказывают о происходившем 16 декабря, даже немного гордятся безбашенностью своих земляков. Женщины, конечно, настроены по-другому.

Проход в городскую больницу преграждает отряд спецназа. Девочку с передачей они пропускают через строй грязных серых щитов, а ее мать начинает рыдать навзрыд.

"Мой сын Марат просто вышел поискать младшего брата. Они же детей позвали на парад, а потом начали стрелять. Почему?! Мой сын ранен в живот, дай бог выживет", - причитает она.

У другой жительницы Жанаозена Надиры есть свой магазин, который она две ночи отстаивала от мародеров. "У нас была войнушка, даже настоящая война", - рассказывает Надира о том, как 16 декабря с площади бежали женщины и дети, когда по толпе вдруг начали стрелять боевыми патронами.

После кратковременного отступления и перегруппировки сил полицейские вернулись в центр города, а из всех областей в Жанаозен были переброшены силы полиции и военные. Вскоре город был взят под контроль. По официальным данным, это привело к жертвам: 13 человек были убиты и 99 ранены. По слухам, которые стремительно распространяются по городу, погибло вплоть до 100 человек. Проверить эти данные непросто, так как в морг или больницу попасть нельзя, а официальная информация весьма скудна. Днем у входа в больницы дежурят десятки родственников.

Площадь

В субботу и воскресенье полновластными хозяевами площади (и всего города) стали полицейские. Спецназовцы одеты в бронежилеты, каски и черные маски с прорезями для глаз. Они ведут себя вызывающе, остановившихся рядом с площадью прохожих грубо гонят прочь, а тем, кто начинает фотографировать, угрожают расправой.

У каждого спецназовца при себе дубинка, у многих пистолеты или автоматы. Утром 18 декабря на площади одновременно находились около 200 спецназовцев, которые то грелись у костра, то старались немного расчистить площадь от свидетельств погромов: горлышек бутылок с кусками тряпок (коктейли Молотова), куски арматуры, палки.

"Лучше помогите убраться", - бросил спецназовец, который не пропускал нас на площадь и нес товарищам огромный казан.

Сожженные машины вокруг площади и горелый остов милицейского автобуса на ней самой пока никто не трогал. На развязке у въезда на площадь лежит опрокинутая цистерна (возможно, с бензином), которую все объезжают так же старательно, как некогда объезжали подбитый грузинский танк на одном из перекрестков Цхинвали. Никто не убирает с проезжей части древки флагов, длинный железный прилавок и школьную парту.

Площадь по периметру окружают трех- или четырехэтажные жилые дома. Во дворе одного из них стоит юрта, в которую по казахской традиции приходят на поминки. Брат погибшего 16 декабря бурильщика Жараса Шупашева Арман рассказывает, что до сих не может забрать из морга его тело и похоронить.

Пока мы с ним общаемся, проходящий мимо взвод спецназовцев обращает внимание на снимающего их фотокорреспондента "Коммерсанта". "Эй, уберите нах** камеру или отберем ее", - кричат они, а вскоре выделившиеся из строя автоматчики повели нас с коллегами к начальству.

Так нам удалось попасть в самый центр площади, куда мы до этого безуспешно пытались проникнуть через полицейский кордон. Здесь валяется остов поваленной и сгоревшей новогодней елки. Подоспевший высокий чин грубо объясняет нам, что мы нарушили указ президента о чрезвычайном положении, после чего нас в пазике доставляют в ГОВД Жанаозена. Во дворе отделения, как и на въезде в город, БТРы, а у КПП толпятся люди.

Полиция

Скромное здание отделения полиции 70-тысячного городка бурлит, его и без того тесные коридоры полны спецназовцев и офицеров всех мастей и со всей страны. Следователь, который занимается нашим "делом", жалуется, что его прислали из Актау, оторвали от работы, а теперь он уже двое суток ест тушенку (магазины в городе не работают уже третий день) и спит в чужом кабинете прямо на столе.

В отделении царит неразбериха. В туалете устроили склад пустых бутылок, повсюду валяются грязные тулупы, а на стенах кровавые разводы. "Это мы барана резали в честь праздника. Несли его в буфет, вот и запачкали", - объясняет мне офицер в штатском. Резали ли баранов и на площади, где тоже полно крови, неизвестно.

Интернета в Жанаозене нет в принципе. Мобильная связь практически не работает. Только в некоторых местах города ловит "Билайн". Например, в одном кабинете ОВД, где мы провели большую часть времени, телефон не ловил, а с другого этажа удалось отправить смс в Москву.

В полиции нам объяснили, что иностранцам находиться на территории, где действует режим ЧП, нельзя. При этом в тексте указа Назарбаева такого пункта нет. Не говорится там и об ограничении на работу СМИ, особенно пишущих журналистов.

После чего у нас изъяли диктофоны, ноутбук, фотоаппарат и мобильные телефоны, которые стали внимательно проверять на наличие материалов из Жанаозена. Блокнот с записями и контактами коллеге из "Коммерсанта" Владимиру Соловьеву в итоге вообще не вернули, а из моего диктофона удалили все записи, сделанные 18 декабря.

В ожидании высокого начальства следователи и полицейские, постоянно дежурившие в комнате, делились своим видением ситуации.

"Я стоял со щитом перед зданием акимата, когда поперла толпа. Они все были синюшные! Я им кричу: "Уходите нах** б*** отсюда", - а они прут дальше. Мы стреляем в воздух, а они не останавливаются, их там провокаторы подзуживают, и они идут дальше. Что же мы должны делать? Мы же выполняем приказ, защищаем акима! На же самих по п*** пустят, если мы уйдем с позиции", - объяснял мне полицейский.

По словам следователя, который изъял у нас телефоны с диктофонами, на площади выступали "необразованные, безбашенные казахи, приехавшие из Туркмении, Ирана и других стран". "Да они сами себя застрелили вообще", - вдруг захихикал зашедший в кабинет прокурор и убежал обратно в коридор.

"Мы же понимаем, кто стоит за ними. США же выгодна дестабилизация обстановки. Вот и у вас на Болотную выходят все эти немцовы, навальные и прочие правозащитники. Да на них же клейма негде ставить! - кипятится следователь. - Вот, кстати, и "Ленту.ру" я читаю, и от нее пахнет устойчивым душком либерализма".

На нашу удачу в том же отделении полиции оказался глава МВД республики Калмуханбет Касымов. Он объяснил нам, что митингующие требовали нереальной зарплаты, что "все ранения в основном в конечности", а если пуля и попадала в голову, то только "из-за рикошета".

После того, как мы подняли шумиху в российских СМИ, нас отпустили восвояси, хотя, чтобы выбраться из города, нам пришлось еще не раз показывать паспорта и объяснять причины нахождения в Жанаозене.

Город полиции

За те четыре часа, что мы провели в отделении полиции, город наводнили спецназовцы, которых было в несколько раз больше, чем горожан. Такого обилия полицейских на столь ограниченной территории я не видел никогда - даже в период расцвета акций "Стратегии-31" на Триумфальной. Под прицелом десятков спецназовцев инспекцию сгоревших объектов и площади проводила правительственная делегация во главе с вице-премьером и аккредитованными журналистами.

На соседних улицах в это же время проходила массированная зачистка: группы спецназовцев останавливали и придирчиво досматривали почти каждую проезжавшую машину. На главных выездах из города сгрудились машины, хотя менее очевидные тропы (в Жанаозене далеко не все улицы заасфальтированы) никто не контролировал.

Уже на трассе "Жанаозен - Актау" блок-поста было практически не избежать. Нам благодаря журналистским удостоверениям и к месту упомянутой фамилии Касымова нового задержания удалось избежать. Другим повезло значительно меньше. Когда мы отъезжали, СОБР (Специальный отряд быстрого реагирования) жестко задерживал пять человек. Их повалили на землю, лицом в пыль, били ногами по рукам и голове.
Предыдущую партию таких же задержанных с шумом и гамом приводили в ОВД, когда мы еще находились там.