22 декабря 2011 года в своем последнем послании российскому парламенту президент Дмитрий Медведев объявляет о политической реформе. Глава государства пообещал вернуть прямые выборы губернаторов, облегчить процедуру регистрации партий и упростить участие в президентских выборах. Понятно, что реализованы эти обещания будут со значительными ограничениями. Дело в другом: реформа Медведева ломает казавшуюся нерушимой "вертикаль Путина" - и нет сомнений, что это ответ власти на гражданские протесты.
Близкий к Кремлю политолог Дмитрий Орлов, однако, считает иначе, отмечая, что реформа готовилась с лета 2011-го - и "лишь отчасти" была реакцией на зимние события.
"Лента.ру": Почему власть так легко пошла на уступки?
Дмитрий Орлов: Известно, что те меры, которые были заявлены президентом в послании Федеральному Собранию, готовились не в декабре. Они готовились, как минимум, с конца лета.
Но озвучены они были, тем не менее, в декабре.
Начало декабря, безусловно, способствовало тому, что этот процесс активизировался. Я уверен в том, что протест сильно отличался в начале, в декабре, и, скажем, в марте, когда была акция на Пушкинской. В декабре это был праздник людей, которые давно не выходили на улицы. 5 марта это была сумрачная во всех смыслах акция людей, значительная часть которых была готова к насилию. Между этими акциями лежит пропасть. Это совершенно разные акции по составу, с моей точки зрения. Их не надо смешивать.
Дело в том, что это реально планировалось раньше. Если лидерам Болотной, активным людям, которые выходили на площади в декабре, хочется думать, что власть из-за них и благодаря их усилиям меняет систему участия граждан в политическом процессе, пусть они так думают.
Но на самом деле это не так?
Я думаю, что нет. Скажем так, я думаю, что это так, но лишь отчасти. Это так в небольшой части. То есть вопрос шел о конкретных сроках, когда это могло быть.
Ну хорошо, а зачем тогда нужна была эта либерализация?
Прежде всего, потому, что неучастие значительной части активных в политическом смысле людей, групп в политическом процессе стало серьезной проблемой. Это было известно еще задолго до Болотной. Огромная часть протеста возникала потому, что люди не имели возможности заняться легальной политической деятельностью, пусть даже в очень ограниченном формате.
Что такое партия, в которой состоит 500 человек? Это или комитет политического действия, то есть лобби, или какая-то группа, которая решает частные интересы, или группа, которая занимается каким-то конкретным политическим или общественным проектом. Это не партия в широком смысле слова. Но огромное количество людей чувствуют себя сопричастными политике, участвуют в ней, стремятся участвовать в выборах, активно играют на этом поле и так далее. Я не вижу смысла в том, чтобы лишать их этого удовольствия. Тем более что играют-то они на поле оппозиционных партий.
Был запрос, кстати, на обновление оппозиционных сил. Давайте вспомним, было несколько проектов, близких к власти, на правом фланге. Их не назовешь удачными в силу ряда причин и обстоятельств. Я думаю, что один из уроков, которые Кремль извлек из партийного строительства на правом фланге, - что конкуренция организаций, которые будут созданы снизу, пусть даже небольших, а потом их блокирование, принесут лучший результат. Я думаю, что это просто прагматический вывод, не связанный с развитием политической системы или с развитием гражданского общества. Чтобы сформировалась нормальная партия на правом фланге, надо дать ей возможность вырасти из этих самых гражданских групп.
.b-dreamers { font-family: Arial, Helvetica, sans-serif; }<br />.b-dreamers a { color: #cc0b00; text-decoration: none; font-weight: bold; font-size: 22px; }<br />.b-dreamers small { display: block; color: #444138; font-size: 10px; }<br />