Гротеск и порнография несовместимы Почему закрыли выставку современного искусства в Киеве

В понедельник, 18 июня, в Киеве демонтировали выставку "Апокалипсис и возрождение в Шоколадном доме", придуманную художником Олегом Куликом и кураторами Константином Дорошенко и Анастасией Шавлоховой. В некоторых работах руководство дома, который является филиалом Киевского музея русского искусства, усмотрело признаки порнографии, идеи, отличные от менталитета жителей Украины, и политическое содержание, после чего и начало "изгонять" экспозицию.

Интересно, что выставка, открывшаяся 15 мая, проходит в рамках параллельной программы первой биеннале современного искусства в Киеве (где, как оказалось это самое искусство жалуют далеко не все) и, безусловно, является одним из самых ярких проектов. Даже если судить исключительно по именам участников: Кулик, Гутов, Осмоловский, Кузькин. Всего же в "Шоколадном доме" были выставлены работы 43 авторов из России и Украины, которые в диалоге с пространством размышляли о современном мире во всем его разнообразии.

Организатором выставки стала MironovaGallery, в итоге решившая демонтировать все объекты из особняка после того, как одну работу без согласия авторов испортили, вторую отключили, третью сочли "порномультиками". В галерее признаются, что даже множество туристов, прибывших в Киев на Евро-2012, озадачены тем, что не могут посетить заявленную в программе экспозицию. В "Шоколадном доме" ссылаются на украинскую комиссию по морали, нашедшую в произведениях элементы порнографического характера. Более того, директор музея Татьяна Скирда утверждает, что до начала выставки не знала, какие именно работы привезут в музей, который вообще-то, по ее словам, является детской картинной галереей.

История с "Шоколадным домом" стала очередным эпизодом в борьбе с современным искусством, которая, к сожалению, в последнее время только обостряется. О том, почему руководители "Шоколадного дома" не поняли или не захотели понять проект, "Лента.ру" поговорила с украинским арт-критиком Константином Дорошенко и Алексеем Кнедляковским, одним из авторов работы "Белый круг", подвергшейся цензуре.

Константин Дорошенко

Сначала я хотела бы поговорить о самой выставке, о ее концепции, о том, чему она была посвящена. Кулик говорил о том, что выставка была своеобразным диалогом с пространством.

Совершенно верно. Пространство, - особняк, который называется "Шоколадный дом", - было принципиальным в концепции проекта, потому что Семен Могилевцев, создававший его в 1901 году, сделал для себя некий слепок мира, образ мира. Там каждый зал посвящен определенному стилю либо определенной стране. Для нас именно особняк послужил вызовом к соавторству. Мы хотели показать образ мира сегодняшнего точно так же - посредством искусства, посредством художественных работ, которые мы добавили в декоративно насыщенные залы "Шоколадного дома" времен fin de siecle. Мы хотели посмотреть, что изменилось за это время и как нынче создать некую метафору мира, используя и декоративные высказывания, и концептуальные. Во всех залах было несколько художников разных поколений, разных эстетических подходов, которые взаимодействовали с пространством. Конечно, без этой локации проект бы не родился. Но все же он вырос естественно, это не какая-то притянутая за уши к музейному пространству экспозиция.

Просто получается, что площадка, с одной стороны, стала неотъемлемой частью проекта, способствовала его рождению, а с другой стороны, ее специфика повлекла за собой закрытие экспозиции. Под спецификой я имею в виду руководство музея.

Да.

Скажите, на ваш взгляд, выставку можно назвать острой?

Безусловно, можно. Конечно, мы хотели этого. Но дело в том, что, создавая панораму сегодняшнего мира, мы прошлись по самым разным существующим в нем настроениям. От поисков людей, размышлений о рае и аде, буржуазном комфорте, до каких-то протестных движений или отчаянных мещанских настроений. Важно, что это не просто иллюстративная выставка, которая выявляла бы какую-то одну тенденцию. Современный мир острый, конечно, в нем очень много невротизма, много взаимоисключающих идей, образов и позиций. И попытка объединить их и собрать сама по себе, наверное, может выглядеть радикально. С другой стороны, хочу подчеркнуть, что это ни в коем случае не было сделано на уровне оскорбления.

В этом, наверное, и заключается сила искусства, что порой людей завуалированные вещи шокируют больше, чем прямолинейное иллюстративное высказывание. Потому что, например, та же работа Андрея Кузькина, на мой взгляд, в достаточной степени наивная ("Явления природы" - прим. "Ленты.ру"). И она как раз появилась на выставке в зале, посвященном разнообразным утопическим идеям: анархистским, революционным. Идея о слиянии человека с природой для нас как для кураторов в такой же степени утопична, как и надежда на всемирную победу анархизма. В данном случае просто смешно вырывать из контекста какое-то одно произведение и устраивать по его поводу панику и ажиотаж. Это говорит о невероятном невежестве и ставит вопрос о том, что за люди на самом деле работают в украинских музеях.

Что касается "Шоколадного дома", то я скажу вам откровенно: именно мне принадлежит идея выставлять на его территории современное искусство. Когда-то, на заре своей карьеры, после университета я работал в музее истории Киева, он располагался неподалеку, и я водил экскурсии по Печерску и рассказывал об этом особняке, представлял себе специфический мир, созданный его владельцем. И когда в 2010 году мы задумывали проект, посвященный аутизму как диагнозу современного общества (это был проект моего партнера Оксаны Грищенко, а куратором была Татьяна Гершуни), я предложил попробовать именно в это пространство вписать современное искусство. И первый раз у нас получилось, во всяком случае, дирекция вела себя достаточно корректно, никакого противостояния не возникло. Может быть, поэтому я и предполагал, что с "Шоколадным домом" все получится снова.

Как вы думаете, можно ли считать катализатором работу "Белый круг" Кнедляковского и Лусинэ Джанян, которую испортили? И есть ли у всей этой истории политические мотивы?

Вы понимаете, работа-то по сути декоративная, она представляет политику как некую территорию карнавала. Опять же, мы старались действовать иронично и непрямолинейно. Один из залов особняка посвящен стилю ар-нуво, который называется также модерном. Он невероятно насыщен декоративной орнаменталистикой, на грани хорошего вкуса, таким провинциальным ар-нуво. Кроме того, когда-то реставраторы вставили в зал витражи, которые стилизованы под начало века, но они совершенно вываливаются из декоративности. И мы решили все это обыграть, поместив туда как раз декоративные работы. Например, несколько сюрреалистическую скульптуру Юлии Заставы. Или вот макет Кнедляковского и Джанян, который стоял по периметру… Этот макет с двадцатисантиметровыми человечками, которые скорее символизировали декоративность всех протестов, существующих сейчас в мире - их ведь много во всех странах, и то, что количество никак не перерастет в качество. Протест на каком-то этапе начинает превращаться в декорацию, в карнавал.

Видимо, работа воспринялась абсолютно по-другому, потому что внимание в основном обратили на антипутинские лозунги и матерные слова.

Смысл карнавала был абсолютно ясен. Дело в том, что инициатива (убрать работы - прим. "Ленты.ру") исходила непосредственно от госпожи Татьяны Скирды, которая является заведующей "Шоколадным домом". В день открытия выставки перед пресс-конференцией я увидел, что она на корточках фотографирует маленькие фигурки на фотоаппарат. Подумал: "Как интересно, взрослый человек, консервативный музейный работник настолько заинтересовался объектом современного искусства". А оказалось, что заинтересовался, но только по другой причине. То есть тут конкретная позиция конкретных сотрудников музея.

То есть вы, как и Кулик, считаете, что это некоторая темнота?

Да. В данном случае я вынужден вспоминать Салтыкова-Щедрина с его "Историей одного города" и со знаменитым Органичком, который исполнял только две пьесы - "Раззорю!" и "Не потерплю!", историю про унтер-офицерскую вдову из Гоголя, которая сама себя высекла. Вот это стоит в одном ряду с такими абсурдными историями. Действительно, это темнота, невежество. За все годы после того, как рухнул Советский Союз, люди много чего повидали, и сейчас, похоже, идет какая-то откатная волна, реакционная. Люди, наверное, много лет терпели то, что им было противно, а сейчас наконец-то ощутили себя вправе взять некий реванш.

Особенно иронично и грустно делается от того, что сейчас в Киеве идет биеннале современного искусства. Странно, что пропадает выставка с работами самых известных современных художников как России, так и Украины. В действительности эта ситуация влияет на отношение к биеннале.

Это невероятный урон для биеннале, особенно учитывая то, что у нас было несколько кураторских туров, мы проводили их по очереди с Олегом для зарубежной прессы и кураторов. И по ходу этих туров все инсталляции работали, а когда иностранная пресса уехала из Киева, музей вдруг закрывают, а потом оказывается, что там еще и часть работ демонтирована. Какое-то самоуправство.

А когда музей закрыли?

Я попал на выставку 8-го числа, уже после того, как музей закрыли. Вакуленко (директор русского музея в Киеве - прим. "Ленты.ру") был за границей, и нам сказали, что надо ждать неделю, когда он вернется. Но тут мы уже сами решили, что делать дальше. Потому что вести переговоры с цензорами - это как вести переговоры с террористами по поводу заложников, цензоры не умеют останавливаться. Какие могут быть переговоры, если без ведома кураторов из экспозиции изымаются произведения, а, например, в работе Дмитрия Гутова просто отключили часть инсталляции. Мы сочли проект разрушенным и закрыли его.

Как вы думаете, возможно ли появление хотя бы части работ на другой площадке? Или изначально привязка была настолько сильна, что это уже не имеет смысла?

Конечно, абсолютно все работы были привязаны к пространству. У нас была логистика, мы несколько месяцев думали, каким художникам что предлагать. Автоматически перенести экспозицию в другое пространство невозможно. Это будет другой проект. Да, мы можем сделать выставку репрессированных работ, но, понимаете, это будет уже игра в продолжение скандала, а выставка не про скандал. Это серьезный огромный кусок работы большого количества людей. И греть руки на скандале никто не собирался и не собирается.

Вы раньше сталкивались на Украине с чем-то подобным?

Никогда, хотя на Украине были выставки и острее. Я помню выставку 2001 года "Бренд 'Украинский'", в которой были гораздо более радикальные работы того же Кулика, и на той выставке был Леонид Кучма, президент страны, понимаете. Вот что важно. Мы говорим о некоем "кучмизме", люди выходили в свое время на улицы ради либеральных ценностей, а в результате вместо этого получили средневековую комиссию по морали. Это поразительно. И это наследие президентства Ющенко и премьерства Тимошенко, тех людей, которых поддержал народ в надежде на либеральные ценности, а получил комиссию. Тоже абсурдная ситуация.

Вредительскую деятельность комиссии по морали я знаю не понаслышке. Из-за ее преследований Украину должен был покинуть мой друг Анатолий Ульянов, очень талантливый критик, который создал совершенно новый подход к осмыслению украинского искусства. Его тоже обвиняли в распространении порнографии. Сейчас он живет в США. Притом, эта пресловутая комиссия по законам Украины не имеет права ничего запрещать, она может только что-то рекомендовать. Еще даже не было рекомендательного решения комиссии, а работы уже изъяли из музея, что доказывает то, что это инициировано непосредственно руководством музея. Недавно появилось рекомендательное письмо комиссии по морали, в котором упомянута ровно одна работа - Маши Ша.

Да, которую окрестили "порномультиками".

Да. Не упомянуты ни работа Кузькина, ни работа Гутова, например. Очень похоже на определенную подтасовку. А что касается порномультиков - это просто смехотворная позиция, потому что найти порнографическое в гротескном может только невероятно извращенный человек. Потому что общеизвестно, что порнография по своей сути должна быть очень реалистичной, гротеск и порнография - вещи несовместимые. Таким образом можно было бы порнографию и в Сальвадоре Дали найти, но тогда уже пора обращаться в больницу "скорой помощи".

А что в мультиках?

Мультик называется "Акт", и там гротескные изображения всяких коллизий, происходящих на территории эротического. Они очень смешные, выполнены в стилистике наскальной живописи, в абсолютно гротескно-абстрактной. Получились такие сцены взаимодействия различных существ, которых после этого взаимодействия еще и тошнит. Работа на самом деле очень иронично обыгрывает тему невротизации секса, которая настолько навязчива в нынешнем обществе, настолько муссируется рекламой, СМИ, что люди на этой территории бесконечно вынуждены вступать друг с другом в какие-то взаимодействия, которые они, может быть, на самом деле совсем не хотят.

Алексей Кнедляковский

Давайте поговорим о вашей работе, которая ознаменовала начало этой неприятной истории, потому что именно "Белый круг" стал объектом цензуры. Чему была посвящена эта работа?

Работа "Белый круг" - это рефлексия на тему недавних митингов, начиная с Чистых прудов и Сахарова и заканчивая Болотной, то есть 6-м числом. Мы сделали некий белый круг, символизирующий Садовое кольцо, и изобразили массу людей, переработав ее и превратив в безобидных картонных человечков, стоящих со своими плакатами по периметру комнаты. Заходя в зал, ты попадаешь в окружение человечков, при этом ты такой большой, а они, наоборот, очень маленькие. Наша работа - это художественное воплощение всех митингов.

Уже в первый день работа изменилась?

Ее очень долго монтировали. Вакуленко ходил по залу и смотрел, что где стоит, он видел эту работу в процессе монтажа, и тогда никаких вопросов не возникало. Кураторы, естественно, тоже знали, какие будут работы. И в первый же день, еще до открытия выставки для прессы, примерно за час-два, Вакуленко изъял из нашего проекта 16 объектов.

Для понимания всей ситуации нужно иметь представление о том, что такое Mironova Gallery, которая организовывала выставку, и кто такой Дорошенко на Украине. Mironova Gallery - это, в принципе, ведущая украинская галерея, одна из крупнейших, а Костя Дорошенко - арт-критик номер один на Украине. Объяснять, кто такой Кулик, тоже не надо. То есть это не люди с улицы, они понимают, что такое искусство. Они и заключали договор аренды с киевским Русским музеем. Соответственно, Вакуленко является арендодателем. Интересно, что сам Вакуленко участвовал в этой выставке, одна из его работ там висела, и он очень сильно пиарился на открытии экспозиции. То есть он не мог не быть в курсе происходящего.

То, что произошло, мы восприняли как цензуру со стороны не очень далекого человека, чиновника, который мало что смыслит в современном искусстве и в своем развитии находится где-то на уровне XVII века. Это на самом деле так, потому что даже XIX век с его Перовым, Серовым был более продвинут. Начало XX-го века - это уже совсем другое сознание, измененное; человек не может приписывать какие-то лозунги, которые есть на картине, авторам. В нашей работе были самые разные лозунги: и анархистов, и националистов, и ЛГБТ. И если это все считать нашим высказыванием, то какая же каша должна твориться в голове у художника?

И вот он изъял фигурки с плакатами, видимо, просто из-за какого-то страха, втихаря отдал их своему заму по хозчасти, чтобы тот спрятал. Когда пришла пресса, ничего не было. Я подошел к Кулику и сказал, что мы хотим все снять, потому что оставшаяся часть работы не соответствует изначальному замыслу. Например, знаменитую черную растяжку "Вас не звали", которая висела на Болотной площади на весь мост, и есть на кадрах Первого канала, "России", Рен ТВ, убрали. Соответственно, та часть экспозиции, которую она на себе условно держала, развалилась. Я сказал, что сейчас мы сделаем заявление для прессы и все свернем.

То есть вы сразу убрали всю свою работу?

Почти. Мы сразу же заявили прессе, что протестуем против цензуры, которой подверглась наша работа, исключительно по политическим соображениям, и мы считаем, что это недопустимо. Я думаю, что это политическая специфика, потому что сам Вакуленко говорил: "Я не самостоятельный такой, вы меня простите". Он потом подходил и пытался объяснять, что такое искусство не нужно украинскому зрителю, что оно, может быть, в России и актуально, но какое оно, мол, имеет отношение к Украине. На что я ему ответил: "Вы же директор Русского музея, может быть, тогда и музей закрыть пора?"

Вы считаете, что были какие-то указания сверху?

Да. Мы были свидетелем одного момента: перед пресс-конференцией мы пошли пообедать и застали Вакуленко с телефоном у уха, он бегал по залам, застрял в нашем и что-то говорил в трубку, наверное, читал лозунги. Он с кем-то созванивался и согласовывал, видимо. С кем может директор согласовывать свои решения? С тем, кто стоит над ним.

Коммерческий директор Mironova Gallery Ирина, Кулик, Костя Дорошенко сначала нас попросили оставить хотя бы часть работ, чтобы совсем не разрубать выставочную экспозицию, чтобы у людей сложилось хоть какое-то представление о том, что располагалось в зале. Мы оставили процентов 30 и на одной растяжке написали, что инсталляция была подвергнута цензуре и что она частично демонтирована авторами. Но уже через день нам позвонила Ирина и, очень сильно извиняясь, попросила приехать в музей и забрать всю инсталляцию, потому что музей устроил истерику. Потом стало понятно, что Юрий Вакуленко хочет закрыть всю выставку, он начал предъявлять претензии ко всем арт-объектам. Там, например, нашли порнографию в перформансе Кузькина (он обнаженный закопан с головой в землю, ногами вверх, стоит и изображает из себя дерево), который он описал такой фразой: "Я хотел выпрыгнуть из окна и воткнуться головой в землю и махать ногами, как деревья ветвями".

Самое ужасное, что в итоге все было разрушено, как будто бульдозером проехались. Была другая работа: разобранные куклы барби лежат в пластиковых контейнерах, и вокруг них растет плесень. Эта плесень выращивалась на собственном биоматериале автора, он делал со своей кожи какие-то соскобы, выращивал плесень в питательной среде, она получалась красивая, мохнатая, разная – и художник сравнивал пластиковую красоту с красотой природной, с тем, что появилось естественным образом. Очень хорошая работа. Что сделало руководство Шоколадного домика? Они вынесли стеллаж с ней на улицу, два-три дня шел дождь - и в итоге дождем все размыло. Я не представляю, что должно быть в голове у людей, которые, работая в культурном заведении, берут и выносят произведение искусства на улицу. Нравится или не нравится - какая разница?

Я думаю, что решающую роль сыграла, конечно, необразованность Вакуленко, потому что из бесед с ним я понял, что он не очень умный человек, не очень образованный. Во вторую очередь, это комплексы и некая затхлость руководства Шоколадного домика. Я не знаю, это какое-то дикое сознание.

И нельзя забывать, что Татьяна Миронова (владелица Mironova Gallery - прим. "Ленты.ру") советник министра культуры Украины, то есть это все-таки не последний человек в украинской культуре. Но она ничего сделать, видимо, не смогла.