В Германии завершился скандальный процесс по делу художника Йонатана Мезе, который, дискутируя о современном искусстве, несколько раз вскидывал руку в нацистском приветствии. Формально в ФРГ этот жест считается преступлением, поскольку расценивается как демонстрация символики запрещенной организации. Так и рассуждала прокуратура, когда подала на художника в суд, однако тот посчитал свободу искусства важнее.
Суд над Йонатаном Мезе продолжался больше года, и заключительное заседание состоялось в Касселе 14 августа. Все это время стороны пытались определить границы искусства. Сам Мезе и его адвокаты утверждали, что гитлеровское приветствие во время интервью было частью перформанса, а не признаком личной симпатии или пропагандой национал-социализма. «Я могу нарисовать яблоко, не съев его. Я могу показать гитлеровское приветствие, не имея с ним ничего общего», — заявил Мезе в заключительном слове.
Прокуратура со своей стороны просила оштрафовать художника на 12 тысяч евро, поскольку формально он все же нарушил запрет на демонстрацию нацистских символов. По мнению прокуроров, искусство не избавляет художника от ответственности за свои действия: убийство в рамках арт-проекта все равно остается тяжким преступлением.
Обвинение классифицировало действия Йонатана Мезе как «использование символики антиконституционных организаций», которое, согласно уголовному кодексу ФРГ, карается тюремным сроком до трех лет или денежным штрафом. Однако суд встал на сторону защиты, указав на особое уточнение в законе: наказание не распространяется на те случаи, когда запрещенная символика демонстрируется в целях просвещения общества, ради противодействия антиконституционным устремлениям, в искусстве, науке или публицистике.
В этом контексте задача адвокатов сводилась к тому, чтобы доказать, что Йонатан Мезе вскидывал руку в нацистском приветствии исключительно ради искусства, и в конце концов им удалось убедить в этом суд.
Инцидент, который лег в основу обвинения, произошел в университете Касселя в июне 2012 года. Журнал Spiegel пригласил художника поучаствовать в публичной дискуссии, на которой присутствовали около 400 студентов и преподавателей вуза. Тема дискуссии звучала как «Мания величия в искусстве», и Мезе активно рассуждал на эту тему в присущей ему довольно истеричной манере. Он утверждал, что художник должен быть свободен от любого рода идеологии и требовал установить «диктатуру искусства». Иллюстрируя свои мысли, он несколько раз артистично вскидывал руку в нацистском приветствии.
Йонатан Мезе считается одним из главных провокаторов современного немецкого искусства. Он родился в 1970 году в Токио в немецко-британской семье. Вернувшись в Германию, Мезе пытался поначалу изучать экономику, но довольно быстро бросил. Он увлекся изобразительным искусством и даже поступил в гамбургский художественный институт, но и его не смог закончить.
Инсталляция Йонатана Мезе «Диктатура искусства» в художественной галерее Кведлинбурга, 2011 год
Фото: Jens Wolf / AFP
Мезе прославился в первую очередь благодаря участию в берлинской биеннале 1998 года, где была выставлена его инсталляция Ahoi de Angst. Она представляла собой комнату, заполненную плакатами известных политиков, актеров и музыкантов, в которой можно послушать музыку, почитать выложенные там стихи Рольфа Дитера Бринкмана, вдохновлявшегося популярной культурой и американскими битниками, а также посмотреть сцены из эротического фильма Тинто Брасса «Калигула».
Критики бросились анализировать, что же это было. Одни называли его произведение «злобным психомиром постеров», у других она ассоциировалась с «нервным беспорядком формирования подростковой личности», третьим она показалась малопонятной, но они ссылались на то, что современное искусство вообще не претендует на ясность и четкость, а провоцирует дискуссии и поднимает проблемы. Как бы то ни было, Мезе заметили, и это дало существенный толчок его карьере.
В том же году Йонатан Мезе занимался декорациями к немецкому фильму «Солнечная аллея» о жизни подростков в Восточном Берлине. В итоге ему даже выделили роль сумасшедшего художника, и он фактически играл самого себя.
Чтобы объяснить свое творчество, Йонатан Мезе прибегнул к старому методу составления манифестов, в которых провозгласил «диктатуру искусства». Согласно его убеждениям, человек не может творить искусство. Оно само диктует ему направление, поэтому самого себя он называет «муравьем в искусстве». Мезе носит на публике своеобразную униформу: черные брюки, черную рубашку и черную куртку Adidas. Художник считает, что обязан носить униформу, в противном случае он будет вынужден выбрать себе какую-нибудь индивидуальность.
Йонатан Мезе использует нацистскую символику, чтобы демифологизировать Гитлера и его эпоху. В этом смысле он является частью немецкого мейнстрима, выделяясь разве что радикальностью и вульгарностью воплощения этой идеи. Гораздо более значимой была акция другого немецкого художника Ансельма Кифера, который еще в 1969 году для дипломного проекта в художественном институте Карлсруэ представил фотографии, на которых он вскидывает руку в нацистском приветствии в разных европейских странах. Причем он ездил туда, где воевал его отец, будучи офицером вермахта, и использовал отцовскую форму для своего проекта. Таким образом Кифер пытался переосмыслить историю Германии, примерить отцовское прошлое на себя. Это искусство было для своего времени намного более провокационным, нежели нынешнее творчество Мезе. Новейшая традиция высмеивания нацистов кажется довольно безобидной, хотя действительно приводит к разрушению мифа о грандиозности и важности личности Гитлера. Комическая книга Вальтера Мёрса «Адольф, нацистская свинья» или роман Тимура Вермеша «Он снова вернулся» все еще вызывают истерику у праворадикалов, но не могут сравниться по своей глубине с романами писателей послевоенного поколения, писавших о своих отцах-нацистах.
Утверждать свою свободу как художника Мезе решил посредством провокаций и эпатажа, поскольку считает, что истинное искусство должно быть радикальным и творить революцию, которая перевернет человеческое сознание. В немецких реалиях сложно найти что-то более очевидно провокационное, нежели Гитлер и нацизм. Эта тема стала центральной в творчестве Мезе. Он отвергает любую политкорректность и толерантность в искусстве, чтобы «войны будущего происходили только на театральной сцене».
Спустя восемь лет после первого крупного успеха художник добился того, что немецкий деловой журнал Capital включил его в список ста самых влиятельных художников современности. К этому времени Мезе успел устроить множество перформансов, поучаствовать в международных выставках и даже организовать собственную выставку из 150 инсталляций в Гамбурге.
Мезе попробовал себя также в качестве театрального режиссера и актера в собственных спектаклях. Здесь он тоже добился определенного признания и в 2016 году должен поставить для Байрейтского фестиваля оперу Рихарда Вагнера «Парсифаль».
Между тем одно из последних выступлений Мезе на сцене спровоцировало новый конфликт с прокуратурой. На этот раз художника обвиняют в разжигании ненависти между разными социальными группами. Поводом для жалоб на него стал устроенный в Мангейме перформанс, в ходе которого он постоянно вскидывал руку в нацистском приветствии, а также имитировал оральный секс с куклой-инопланетянином, на которой была нарисована свастика. В таком образе Мезе провозгласил конец демократии и диктатуру искусства. До конца спектакля продержалась только четверть зрителей.
Скандальность и судебные процессы, судя по всему, только добавляют Мезе популярности. Сейчас его картины продаются в США и Европе за 300 тысяч евро, а скульптуры ценятся еще дороже. Галеристы и коллекционеры воспринимают его работы как квинтэссенцию молодого берлинского искусства, в котором смешивается популярная культура, порнография, пафос и пародийность. Мезе сочетает в своих инсталляциях образы Гитлера, Сталина и главного антагониста Джеймса Бонда — Доктора Ноу.
В 2013 году сразу две московских галереи организовали персональные выставки Мезе, отчеты о них опубликованы на сайте художника. Первая проходила в феврале-марте в галерее «Риджина», а вторая длилась с февраля по апрель в галерее Red October на «Красном октябре». Так что у москвичей была возможность лично оценить современное берлинское искусство в, пожалуй, самом радикальном его проявлении.