«Мы подтвердили слова Плутарха» «Лента.ру» поговорила с руководителем фанагорийской археологической экспедиции

В августе 2013 года в Фанагории обнаружили древнейший из известных греческих храмов на территории России, относящийся к V веку до нашей эры. Другая находка фанагорийской экспедиции вошла в десятку главных открытий 2009 года по версии Американского археологического института. При этом широкой публике крупнейшая российская археологическая экспедиция известна разве что амфорами, которые достал в акватории Фанагории Владимир Путин.

«Лента.ру» решила поговорить с руководителем экспедиции Владимиром Кузнецовым о «русских» греках, загадочных местных синдах, Плутархе и любви Митридата Евпатора к своей жене. Ну и немного, конечно, о тех самых амфорах.

«Лента.ру»: Расскажите для начала, как и зачем греки приплыли в наши северные края?

Владимир Кузнецов: Насчет греческой колонизации существуют две главные теории: что она была вызвана нуждами торговли или поиском новых земель. Лично мне обе эти теории кажутся слишком однобокими. Мне представляется, что у каждого конкретного полиса для колонизации были свои причины, собственные обстоятельства, которые часто никак не связаны ни с торговлей, ни с поисками новых земель.

В Фанагории, где мы проводим исследования, греки оказались следующим образом. Ее метрополией был город Теос на побережье Малой Азии, немного южнее Смирны, нынешнего Измира. О том, по какой причине жители Теоса покинули свой город и основали два новых города — Абдеру в северной Греции и Фанагорию, написано у Геродота, Страбона и в других исторических источниках.

Геродот и Страбон пишут, что войска персидского сатрапа Гарпага окружили Теос и, когда они начали штурмовать стены, все теосские граждане (по-гречески «пандемей») сели на корабли вместе с женами, детьми, взяв с собой изображения богов, со всем, что только можно, и покинули родной город. Это было около 545 года до нашей эры. Теосцы уплыли на север Эгейского моря и основали там новый город, Абдеру (здесь необходимо уточнить, что Абдера как поселение существовала еще до пришествия греков из Теоса, но была неоднократно разрушена).

Из Абдеры часть теосцев отправились в еще один поход, еще севернее — в Черное море. И именно эти люди и основали Фанагорию. Ни Геродот, ни Страбон не сообщают этот факт, но об этом есть указания в других источниках.

Почему же теосцы поселились именно здесь, в Тамани, как они выбрали это место?

Дело в том, что выбирать-то особенно и не приходилось. Теосцы, как мы видим, уплыли, что называется, в «божий свет». Они основали Абдеру, которая постоянно подвергалась нападениям со стороны местных племен. В самое тяжелое время войны с аборигенами теосцы в Абдере часть людей отрядили в Фанагорию. Зачем? Вряд ли для того, чтобы получить какие-то блага и доставить их назад, в Абдеру или Теос, нет. Их просто выселили, чтобы облегчить страдания от военных действий. И они основали город там, где они смогли его основать.

К тому моменту все побережье Черного моря было совершенно занято. Фанагория — вообще самый поздний по времени греческий город, основанный на Таманском полуострове. До нее появились Патрей, Кепы, Гермонасса и некоторые другие города.

Вообще, греческая колонизация — это не прекрасная миссия высококультурных греков, одетых в белые хитоны, но тяжелейшая, страшная судьба людей, которые при этом часто были еще и авантюристами. Известны случаи, например, когда выселяли только неженатых молодых мужчин. И они не хуже варваров уничтожали местное население и брали в жены аборигенок.

Как выглядел греческий мир к моменту основания Фанагории?

К моменту, когда началась колонизация Черного моря (а это VII век до нашей эры), уже все побережье Средиземноморья было занято либо другими греческими колониями, либо местными племенами. Плыть было просто некуда. Самый край — это было южное побережье Франции, Массалия (современный Марсель). Она основана около 600 года до нашей эры, это одна из последних колоний в Средиземноморье. Поэтому греки вынуждены были плыть в Черное море, где еще были незанятые земли.

Первая черноморская колония появилась в Синопе еще в VIII веке до нашей эры (хотя датировка тут может быть спорной). Затем колонии понемногу продвигались на север, и в середине VII века до нашей эры достигли острова Березань, около современного Николаева. Это совсем крошечный островок, сейчас его размеры всего 700 на 300 метров.

Затем была основана, как это ни странно, колония на месте нынешнего Таганрога. Это необычно — потому что, чтобы попасть туда, надо было проплыть по Керченскому проливу. Сам пролив, более выгодное с точки зрения торговли место, был заселен, но — по неизвестной нам причине — позднее.

С начала VI века до нашей эры появились Ольвия (недалеко от Березани), Пантикапей (сегодняшняя Керчь), потом Гермонасса (это нынешняя Тамань), Кепы (в переводе с греческого «Сады»), где жил дед знаменитого оратора Демосфена. Ну и так далее, городов довольно много.

Какая здесь была обстановка, когда пришли греки? Кто здесь жил?

Все древние авторы пишут, что Таманский полуостров — это территория, которая называлась Синдика, название происходит от жившего тогда здесь племени синдов. Упоминания о синдах есть в надписях, исторических текстах, о них пишут Страбон и многие другие авторы. Есть боспорские надписи, сообщающие о них. Например: «Архонт Боспора, Феодосии, царь синдов, меотов, торетов».

Нужно понимать, что архонт — это демократически выбранный правитель со сроком полномочий в один год. Другими словами, из этой надписи следует, что синды попадают в категорию не местного населения, а такого же, как и греки, — для них боспорский правитель тоже архонт, а не царь, как для всех варваров.

С синдами получается очень интересная история. Мы говорим «синды», но ничего о них не знаем. По археологическим данным, никаких синдских поселений мы не нашли, их просто нет. Вроде бы синды были, вроде бы они были покорены боспорскими правителями. Но где они, где их следы? Мы их обнаружить не можем.

В конце V века до нашей эры неожиданно начинается чеканка серебряной монеты, на которой написано «Синдон» — то есть «(монета) синдов». Речь, конечно, идет не об одной находке, а о многих десятках таких монет. Если опираться на это, есть соблазн предположить, что синды были высокоразвитым местным племенем, которое достигло такого уровня в своем экономическом развитии, что могло уже чеканить монету. А раз существовала монета, значит, было и государство. Такие спекуляции можно продолжать и дальше, но тут возникает очень большое количество вопросов.

Многие историки считают, что монета, о которой идет речь, фактически греческая. Ведь надпись сделана греческими буквами, тип монеты — абсолютно греческий, и изображение явно сделано греческими мастерами. Тогда при чем здесь синды? Между историками идет страшный бой на этой почве, но пока прибавляются только вопросы, а не ответы.

Почему местное варварское население, о котором мы ничего не знаем, кроме того, что оно существовало, чеканит монету, а другие варварские племена — нет? Почему многие высокоразвитые греческие города не чеканят монеты, а местные племена чеканят? Почему монета греческая, а на ней написано «Синдон»? Почему монеты чеканятся от имени народа, а не, как это было принято, от имени правителя («монета царя синдов такого-то»)? На все эти вопросы нет ответов.

Зато есть несколько весьма интересных фактов. В северной Греции, которая является территорией Фракии, есть город, который называется Синд, есть племена, которые называются «синтой». Боспорские цари, судя по именам, происходили из Фракии, а Фанагория, как мы помним, была «выведена» из фракийской Абдеры.

Кроме того, на одном из типов синдских монет есть изображение передней части тела коня с грифоном и зерном — на другой стороне. Повернутый вправо грифон и зерно были монетным символом города Теоса. А символом Абдеры было зерно и такой же грифон, но повернутый влево. При этом ни на одной другой монете, кроме Теоса и Абдеры, грифон больше не встречается. Понятно, что эта монета должна быть монетой Фанагории, так ведь? Что из этого следует?

Существует предположение, что монета принадлежит союзу городов на территории Таманского полуострова, Синдики. «Синдон» в таком случае может быть просто сокращением. Сказать что-то более определенное на эту тему пока никак нельзя — нам очень не хватает для этого дополнительной информации. Уверен, что наши раскопки рано или поздно ее дадут.

Когда начались раскопки в Тамани и Фанагории?

Фактически непосредственно с момента присоединения к Российской империи. Когда в конце XVIII века Таманский полуостров отбили у турок, русские офицеры немедленно начали копать курганы. Это были, конечно, никакие не научные раскопки, а самый настоящий грабеж. Затем, в 1826 году, императорским указом был учрежден Керченский музей древностей, и раскопки проводили его сотрудники. При этом варварский характер этих раскопок не слишком изменился. Они раскапывали по 30-40 курганов за сезон: просто пробивали траншею в центральное погребение, грабили его и переходили к следующему.

Примечательны в этом смысле дневники историка Ивана Егоровича Забелина, автора «Быта русских царей» и других известных книг. Он был очень умным и образованным человеком, вращался в кругах высшей русской интеллигенции, приятельствовал с Тургеневым. Но, к нашему великому сожалению, он был еще и раскопщиком, археологом. Не понимая при этом, что такое культурный слой, что такое античность. Забелин приходил на городище, нанимал солдат, пробивал траншею, напрочь уничтожал культурный слой, выбрасывал в отвал и спокойно уезжал. Фанагории он нанес колоссальный урон.

Искал-то он что?

А кто ж его знает, что он искал? Наверное, какие-нибудь драгоценности, какое-нибудь золото. В любом случае он ничего не нашел. Какое может быть золото в городе? Нет ни описаний, ни чертежей того, что там находили. В это время, кстати говоря, в 70-е годы XIX века, немцы уже копали более-менее цивилизованно. Не идеально, но уже с какой-то системой. И тот же Шлиман, которого принято ругать за его методы, при раскопках руководствовался хотя бы какой-то идеей. Забелин же выкапывал траншею, пробивал ее до самого «материка», да еще потом посреди этой траншеи выкапывал глубокие шурфы и доуничтожал тот слой, который находился еще ниже.

Более или менее осмысленные раскопки в России начались только на рубеже XIX-XX веков. Первым их начал проводить Фармаковский, петербургский археолог, который учился в одном классе с В.И.Ульяновым (Лениным) и чуть ли не сидел с ним за одной партой. Он ввел ту методику, которую в принципиальном плане все используют до сих пор: разбивал исследуемую площадь на квадраты, осмысленно фиксировал находки и так далее.

В Фанагории научные раскопки начались в 1936 году. Потом была война, и после войны очень много лет работала экспедиция под руководством Марии Михайловны Кобылиной, профессора МГУ и сотрудника Института археологии РАН. Она вела очень скромные раскопки, тогда было нормой, что в экспедиции работает 2-3 археолога.

Наша экспедиция начиналась в 1990-е годы. Это время полного отсутствия денег, бардак в сфере охраны памятников. Но в 2004 году нам повезло — мы стали финансироваться фондом «Вольное дело» Олега Дерипаски и у нас коренным образом все поменялось. Сейчас в нашей экспедиции не только археологи и историки, но и антропологи, палеозоологи, почвоведы, микробиологи, химики, реставраторы и так далее. Мы ведем комплексные исследования. У нас есть самое современное оборудование. Мы единственные в России занимаемся масштабными подводными раскопками античного памятника. В этом году мы жили в современном центре «Фанагория» (он был построен при поддержке Фонда прошлой осенью). А некоторые коллеги до сих пор готовят еду в походных условиях и умываются обливаниями (в интервью 2012 года археолог Тамара Пушкина, руководитель Смоленской экспедиции МГУ, рассказывала, что ездит на раскопки в том числе и за свой счет — прим. «Ленты.ру»).

Когда вы пришли в Фанагорию, что она собой представляла?

При общей площади города примерно в 60-65 гектаров к моменту начала наших работ было исследовано научными раскопками, может быть, чуть более одного процента. То есть можно вполне определенно говорить, что город был практически неизвестен. После начала наших раскопок этот процент, конечно, не мог сразу кардинально вырасти. Но масштабы работы у нас сейчас очень большие: площадь нашего раскопа составляет 2500 квадратных метров при глубине слоя до семи метров. Это очень много даже в сравнении с крупными археологическими памятниками.

У Фанагории есть одна не просто важная, но решающая особенность, которая отличает ее от всех античных памятников на территории России. Это не только самый большой и самый длительно существовавший античный город, но еще и город, который абсолютно свободен от современной застройки. Если вы возьмете Горгиппию, то на ней возведен город Анапа, Гермонассу-Тьмутаракань — ее значительная часть застроена станицей Тамань. Керчь, Афины, Александрия, Рим, Марсель и так далее — все застроено. Фанагория лежит перед нами нетронутой. Мы можем начинать раскопки в любой части города и производить любые виды исследований.

Почему так получилось?

Город просуществовал около полутора тысяч лет, с середины VI века до нашей эры по IX-X века нашей эры. Для археолога это выглядит удивительно: вы втыкаете лопату в землю и сразу попадаете в культурный слой конца IX века. Перед вами остатки жилых домов этого времени, — они были построены из сырцовых кирпичей на каменных фундаментах. Встречаются довольно большие дома: двух-, трех-, четырехкомнатные, с дворами, в которых закопаны пифосы, с галереями на деревянных столбах. Вы открываете дом, в нем на полу валяются разбитые амфоры, какие-то жернова, зернотерки. Нет ни следов пожара, ни следов разрушения. Как будто жители поднялись, собрали вещи и просто ушли. Почему? Видимо, им что-то грозило, но что именно — мы не знаем. Город был оставлен после полутора тысяч лет существования и больше не возрождался.

Что интересного вам удалось найти в последнее время?

Вы знаете, об этом можно говорить очень долго. Я уже рассказывал вам о масштабе наших раскопок. Однако прежде всего следует сказать вот о чем. Меня часто спрашивают: что вы ищете? Ответ на этот вопрос очень простой — мы ничего не ищем. Мы работаем по плану, который составили еще в 1995 году, и до сих пор его придерживаемся. Цель этой работы — составить максимально полную картину истории данной территории.

Это означает, что мы исследуем не только культурный слой, археологические находки. Мы исследуем в том числе, например, почву, — для того чтобы представить себе, какой здесь был климат, какая была растительность, каков был состав стада домашних и диких животных на этой территории. Мы исследуем найденные на некрополе останки, чтобы узнать, как долго жили люди, какая у них была диета, отчего они умирали, чем болели. Мы составляем очень подробную карту Фанагории и прилегающих территорий, — покупаем для этого все существующие спутниковые снимки. Недавно, например, с этой же целью купили архив снимков Люфтваффе 1943-1944 годов.

Поскольку из-за изменения уровня моря часть Фанагории оказалась затоплена, мы занимаемся подводными раскопками. Это самые масштабные подводные раскопки в России. В акватории Фанагории нам удалось обнаружить портовые сооружения, так называемые «ряжи». Это такие деревянные клетки или ящики, которые набивали камням и затапливали при строительстве на воде, подводные фундаменты. На точно таких же ряжах построены форты Петра Великого в Петербурге. Разница только в том, что те, что мы нашли в Фанагории, на 1600 лет старше.

Мы получаем такое количество материалов, что наш коллектив просто задыхается, несмотря на то что он довольно большой. Например, в последнее время было найдено два огромных клада, в одном из которых было почти 8000 монет. Наш нумизмат Михаил Григорьевич Абрамзон, один из крупнейших нумизматов в стране, титаническим трудом обработал все эти монеты. Сейчас их описание готовится к публикации.

Около 10 лет назад нам, например, удалось найти уникальный, единственный в своем роде каменный склеп с уступчатым сводом. Ему 2400 лет, это IV век до нашей эры, очень красивое архитектурное сооружение.

Этим летом, в августе, на фанагорийском акрополе мы нашли храм V века до нашей эры, самый древний античный храм на территории России. Он совсем небольшой, около 12 квадратных метров. Классический храм, какие встречаются при раскопках и в Италии, и в Греции. Он был построен из сырцового кирпича на каменном фундаменте, поэтому плохо сохранился. Но фундамент дает хорошее представление о том, как он выглядел.

Это все очень яркие и важные находки, но, повторю, с точки зрения науки наибольшую ценность имеют не они, а тот массовый археологический материал, который редко попадает в новости. Именно на его основе можно наиболее полно представить, как жили люди на этой территории. И этого материала у нас колоссальное количество.

И все-таки если бы вам предложили привести в пример только одно открытие, что бы вы выделили?

Я вам расскажу такую совершенно фантастическую историю. Начиная с 116-113 годов до нашей эры Понтийским царством правил Митридат VI Евпатор, царь, который всю жизнь воевал с Римом. Здесь, в Фанагории, у него была резиденция, в которой жили его дети. Об их судьбе пишет древний автор по имени Аппиан. Согласно Аппиану, в 63 году до нашей эры произошло восстание, фанагорийцы осадили акрополь и подожгли его, с тем чтобы захватить царский гарнизон и царских детей: «... он (Митридат) послал часть войска в Фанагорию, другой торговый порт при морском устье, чтобы владеть им с обеих сторон, пока еще Помпей был в Сирии. Однако фанагориец Кастор, когда-то оскорбленный царским евнухом Трифоном, напал на Трифона, когда он входил (в город), убил его и призвал народ к свободе. Хотя акрополем уже владели Артаферн и другие сыновья Митридата, жители обложили крепость деревом и подожгли ее, пока Артаферн, а также Дарий, Ксеркс, Оксатр и Евпатра, дети Митридата, испугавшись огня, не сдались и не были пленены. Из них только Артаферну было около сорока лет, остальные же были лишь прекрасными детьми». В ходе завязавшегося боя с детьми царя была и их мать, которая, видимо, в этом же бою и погибла.

Так случилось, что об этой жене или наложнице царя упоминает Плутарх в жизнеописании Помпея. Он пишет: «... Митридат в начале сраженья вместе с отрядом из восьмисот всадников прорвался сквозь ряды римлян, однако отряд этот быстро рассеялся, и царь остался всего лишь с тремя спутниками. Среди них находилась его наложница Гипсикратия, всегда проявлявшая мужество и смелость, так что царь называл ее Гипсикратом. Наложница была одета в мужскую персидскую одежду и ехала верхом; она не чувствовала утомления от долгого пути и не уставала ухаживать за царем и его конем...»

Так вот, в ходе раскопок на акрополе Фанагории мы нашли следы этого пожара — уголь, золу, обгоревшее дерево. Но самое интересное, что во время подводных раскопок мы нашли мраморную надгробную плиту со следующей надписью: «Гипсикрат, жена царя Митридата, прощай». Слова Плутарха и Аппиана, таким образом, подтвердились слово в слово. Американский археологический институт внес в 2009 году наше открытие в число 10 выдающихся открытий, сделанных археологами в мире.

В 2011 году ваши раскопки в Фанагории посещал Владимир Путин. Весь мир облетели кадры, где он достает обломки двух амфор со дна залива. Пресс-секретарь Дмитрий Песков позднее рассказал, что «…они были найдены во время экспедиции несколько дней или недель тому назад. Естественно, их или оставили там, или положили, это совершенно нормально, совершенно не повод для этого злорадства…» Прошло уже более двух лет. Объясните, пожалуйста, что было на самом деле?

Все СМИ, которые писали на эту тему, а также все, кто комментировал это событие в интернете, не удосужились обратить внимание на одно весьма важное обстоятельство: премьер-министр опускался не просто на морское дно (где до этого никто и никогда ничего не находил), а в подводный раскоп — такой же, как раскоп на суше, в котором уже поработали археологи.

На практике это означает, что Путин погружался на расчищенный во время раскопок под водой специальными средствами (гидроэжекторами или грунтососами) участок культурного слоя, затопленного морем. Понятно, что в уже расчищенном раскопе находилось большое количество самых разнообразных археологических предметов, среди которых — многие десятки крупных фрагментов амфор. Они не могли обрасти ракушками или моллюсками, поскольку находились под морским дном, в толще культурного слоя. Поэтому нет ничего необычного в том, что премьер-министр поднял со дна две амфоры именно в том состоянии, в котором они были показаны по ТВ. Теперь они хранятся в музее — как и все находки, сделанные нашей экспедицией.