В лондонском музее Виктории и Альберта в рамках проходящих в Великобритании Дней России открылась экспозиция «Русский авангардный театр: война, революция и дизайн». В сравнительно небольшом пространстве музея уместилась чрезвычайно содержательная выставка, включающая более 150 экспонатов, предоставленных преимущественно московским музеем театрального искусства им. Бахрушина, Санкт-Петербургским музеем театра и музыки, а также предметы частного собрания Никиты и Нины Лобановых-Ростовских.
Экспозиция охватывает 1913-1933 годы и включает эскизы и макеты декораций, а также костюмы к театральным постановкам работы Казимира Малевича, Александра Родченко, Владимира Татлина, Александры Экстер, Эль Лисицкого, Любови Поповой и Варвары Степановой и других известных фигур русского авангарда.
Композиционно экспозиция держится на насквозь прорезающих выставочное пространство диагоналях, по которым поставлены огромные черный и белый квадраты. В музее Виктории и Альберта построена своеобразная сцена в кроваво-красных драпировках, на которой представлены персонажи футуристической реальности. Русские футуристы-будетляне стремились перевернуть представления не только об искусстве, музыке, поэзии и театре, но прежде всего о самой жизни.
По словам коллекционера русского авангарда князя Никиты Лобанова-Ростовского, уникальность данного периода истории отечественного искусства заключается в том, что художники, как правило, участвовали и проявляли себя на всех этапах производства театрального произведения — от замысла до исполнения. Между станковой и прикладной сторонами изобразительного искусства не было существенного разрыва. Этот период в развитии театрального искусства характеризуется, во-первых, инновационными решениями в области театрального дизайна, а во-вторых, примерами беспрецедентного сотрудничества между актерами, художниками, музыкантами и режиссерами, то есть, на современном языке, ярко выраженным кросс-дисциплинарным подходом. В творческом процессе оформления спектакля использовались различные медиа, включающие архитектуру, фотографию, текстиль и графику.
Отправной точкой экспозиции являются эскизы Малевича к опере «Победа над Солнцем», премьера которой состоялась в Петербурге в 1913 году. Этот футуристический перформанс был придуман совместно поэтом Александром Крученых, композитором Михаилом Матюшиным и художником Казимиром Малевичем. Малевич создал декорации и костюмы к спектаклю из монохромных графических форм. Принято считать, что знаменитый Черный Квадрат возник впервые как декорация к этой постановке и в основе этого образа лежит аллегория солнечного затмения. Белая окантовка черного квадрата — последние пробивающиеся из под эмблемы нового мира лучи Солнца. Победа над Солнцем — победа тьмы над светом, разума над стихией, науки над природой — это триумф техники и прогресса.
Варвара Степанова, эскиз костюма к постановке «Смерть Тарелкина», 1922
Изображение: Государственный центральный театральный музей им. А. А. Бахрушина
На выставке также представлены театральные работы знаковой для западной аудитории фигуры Александра Родченко: эскизы декораций для постановок сатирической пьесы Владимира Маяковского «Клоп» (1929) и Александра Гана «Мы», выполненные в характерном для автора диалоге больших геометрических форм и открытых цветов. Реконструирована (еще одну реконструкцию можно видеть сейчас в Москве на выставке «История русского перформанса» в музее «Гараж») знаменитая конструктивистская модель Любови Поповой для спектакля «Великодушный рогоносец», созданная в рамках проекта радикального театра Всеволода Мейерхольда. В пьесе идет речь о ревнивом муже, который, чтобы вычислить своего соперника, предложил своей супруге оказаться в одной постели со всеми мужчинами — жителями их деревни. В результате жена от него все же сбежала. Пьеса высмеивала традиционные семейные отношения, институт семьи и брака.
Всеволод Мейерхольд критически относился к системе Станиславского и предпочитал инновационный принцип биомеханики, в соответствии с которым актер должен играть не «характер», а обобщенный образ; в его революционных постановках проявляется самосознание класса, а не психология отдельной личности. Созданная Любовью Поповой конструкция первые была использована в истории театра и должна была заменить устаревшие буржуазные декорации. Смена места действия осуществлялась за счет перемещения актеров внутри конструкции.
Помимо эскизов и макетов, на выставке демонстрируются и фильмы: «Мексиканец» Сергея Эйзенштейна и «Аэлита» Якова Протазанова.
Как ни удивительно, авангардная традиция (наряду, пожалуй, с неофициальным искусством послевоенного периода) по сей день остается в числе немногих распознанных и возведенных Западом на пьедестал явлений русского искусства: такова, по-видимому, конъюнктура культурной политики. Русский авангард обладает (парадоксальным образом) «презумпцией невиновности», независящей от государственного строя.
Владимир Татлин, эскиз костюмов для спектакля «Жизнь за Царя», 1913-1915
Изображение: Государственный центральный театральный музей им. А. А. Бахрушина
Но при этом многословное название выставки заставляет задуматься о сложных связях войны и авангарда. Авангардный театр, театр военных действий, художественное оформление насилия, дизайн абстрактных и геометрических, цветных и монохромных революций... Исторически в фокусе проекта находятся напряженные годы, вместившие войны, революцию и прочие катаклизмы, с одной стороны, и новый воинственный, революционный же дизайн. Соседство войны и дизайна кажется возможным только в театре, но в случае художников авангарда речь идет не только о синтезе всех искусств, но и о максимальном слиянии жизни и искусства.
Дизайн революции, то есть креативная эстетизация войны и смертоубийства, генеалогически восходит к основной идее футуризма о наращивании и абсолютизации художественной мощи любого насилия и агрессии. И вот именно дизайн войны представляется той «торговой маркой», под которой сегодня проходят многие драматические события в самых различных уголках мира, а крупная выставка в музее Виктории и Альберта ставит еще один музейный знак качества на прочный тандем войны и авангарда.