Истории взаимоотношений России и Турции более 500 лет. Интересы двух стран часто пересекались, приводя к жесткому противостоянию. Расширяясь территориально, Российская империя присоединила к себе немало тюркоязычных народов, а Османская империя превратила в своих подданных многих православных и славян в Восточной Европе. Именно османы покорили Византию, преемником которой Россия всегда себя считала. Сегодня же интересы Москвы и Анкары близки как никогда. О том, чем могут быть полезны друг другу Россия и Турция, читайте в статье эксперта Института изучения Кавказа, татаристики и Туркестана (ICATAT) Рамазана Алпаута и эксперта Дагестанского государственного университета Данияла Бамматова.
В 1920-х, когда в России, наконец, закончилась гражданская война, а Турция боролась за национальную независимость против могущественного блока Антанта, произошло одно из наиболее значительных событий в истории российско-турецких отношений — подписание «Договора о дружбе и братстве между РСФСР и Турцией». Это первый в истории шаг на пути преодоления антагонизма между нашими странами. Генерал Али Фуад-паша впоследствии писал о тех событиях: «Когда в России утвердился новый режим, мы много думали о прекращении турецко-русской вражды, посеянной царями, и об укреплении братства и дружбы между нашими народами».
Для России это стало крупной дипломатической победой, заложившей на период между Первой и Второй мировыми войнами прочную основу дружеских отношений с Турцией. Благодаря этому Советская Россия обеспечила безопасность на Черном море и прочно укрепила границы Кавказа.
Столь же поворотный момент — состоявшийся почти век спустя визит Владимира Путина в Анкару. Во время поездки российский президент официально объявил об отказе от проекта «Южный поток». Более того, тогда же стало известно, что будет запущен другой — столь же мощный трубопровод, ведущий в Турцию. Помимо этого, в ходе визита Путина было подписано восемь соглашений, в соответствии с которыми к 2020 году товарооборот между странами должен достичь 100 миллиардов долларов.
Из недавних договоренностей можно также выделить сотрудничество в сфере обеспечения безопасности инфраструктуры и обещание Анкары изучить возможность разрешить россиянам въезд на территорию республики по внутренним, а не загранпаспортам. Так стороны показали, что стремятся к еще большему сближению.
Звучит, конечно, и критика такой политики — и в России, и в Турции. В частности, эксперты отмечают, что из-за переориентации трубопровода на Турцию Москва отдает Анкаре ключевую роль в транзите своего газа в Европу. Действительно, отказ от «Южного потока» исключает прямые поставки в Евросоюз через Болгарию, превращая Турцию для нас в «новую Украину». Что касается самой Турции, то, по мнению некоторых турецких экспертов, увеличение доли российского импорта голубого топлива с нынешних 57 процентов до 70 с введением нового газопровода тоже чрезмерно с точки зрения экономической независимости.
Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган на церемонии официальной встречи у президентского дворца в Анкаре, 1 декабря 2014 года
Фото: Дмитрий Азаров / «Коммерсантъ»
Однако на все это можно посмотреть иначе и расценить вышеуказанные обстоятельства как позитивные и создающие условия «конструктивной взаимозависимости».
Даже принимая во внимание намерения Турции диверсифицировать поставки газа за счет контрактов с Ираном, сломать «паритет зависимости» вряд ли удастся. Безусловно, в случае отмены санкций Иран может снизить долю России в поставках голубого топлива, но весьма ограниченно, и Турция это прекрасно понимает. Выстраивая долгосрочную стратегию, Анкара учитывает, что ситуация на Ближнем Востоке нестабильна. Поэтому входить в большую зависимость от игрока, чьи позиции на рынке пока непонятны, турки не будут. Использовать диверсифицикацию для выбивания дополнительных скидок от России Турция, конечно, попытается. Но зависимость от России в энергетике все равно усилится. К тому же на руках у Москвы есть такой козырь, как контракт на строительство АЭС в Турции.
С другой стороны, снятие санкций активизирует региональные амбиции Тегерана, что противоречит интересам не только Турции, но и России (хотя официально Москва это отрицает). До сих пор Россия играла роль медиатора между Западом и Ираном. Но после урегулирования иранской ядерной проблемы Москва утратит этот статус. Сам же Тегеран, вероятно, начнет менять баланс сил в регионе, что не понравится ни Москве, ни Анкаре. В итоге российско-турецкое сотрудничество станет еще теснее.
Препятствием для укрепления партнерства называют членство Турции в НАТО и ее стремление присоединиться к Евросоюзу. На самом деле потенциал сближения Анкары с Западом уже исчерпан: турки понимают, что в ЕС их не примут, а полуоткрытые двери уже не кажутся им достаточным стимулом. При этом турецкая армия — вторая по мощи из всех стран НАТО. Давить на Анкару из-за того, что она укрепляет связи с Москвой, ни Вашингтон, ни Брюссель не решатся: им важно сохранить хорошие отношения со своим ключевым партнером на Ближнем Востоке. Также им важна стабильность этого государства, которая обеспечивается за счет динамично развивающейся экономики, а в данном аспекте связи с Россией трудно переоценить. Запад поставлен в такое положение, что помешать сближению России и Турции он не в силах.
Не помеха для сближения и разногласия Москвы и Анкары по некоторым внешнеполитическим проблемам. Например, на судьбу Башара Асада мы смотрим по-разному: Турция считает, что он должен уйти, а Россия уверена, что этот вопрос не касается никого, кроме самих сирийцев. Но сегодня актуальнее другая проблема — «Исламское государство». Тут интересы Москвы и Анкары совпадают. Действующие на сопредельной территории боевики ИГ — безусловная угроза для Турции. Россию не может не беспокоить, что, воюя за эту группировку, боевой опыт получают, в том числе, и ее граждане.
Яблоком раздора мог стать крымский вопрос, но Анкара не педалирует тему прав живущих на полуострове татар. Символично, что первый международный рейс из аэропорта Симферополя после объявления Западом бойкота был выполнен именно в Стамбул. Турция поняла, что путем конфронтации с Россией она ничем не поможет крымским татарам, а усиливая партнерство с Москвой, сможет участвовать в жизни братского народа гораздо эффективнее.
С учетом замедления экономического роста (в прошлом году — чуть более 4 процентов против 9,2 процента в 2010-м), у Турции все больше стимулов к расширению торговли на востоке. Низкий уровень НИОКР и собственных технологических разработок, а также отсутствие природного сырья для различных отраслей промышленности делают экономику Турции уязвимой, зависимой от стран Запада — поставщиков современного оборудования и технологий. Для диверсификации экономики с этих позиций сырьевой, научный и интеллектуальный потенциал России пришелся бы весьма кстати.
Митинг крымско-татарских активистов, приуроченный к визиту Владимира Путина в Турцию, 1 декабря 2014 года
Фото: Виктор Коротаев / «Коммерсантъ»
Турция с ее сильной пищевой и текстильной отраслями экономики обладает определенными преимуществами с точки зрения инвестиционной активности в российских индустриальных регионах с развитым машиностроением, металлообработкой, производством машин, станков, запчастей и электрооборудования. Россия получает возможность экспортировать свою продукцию в Турцию, а на вырученные средства модернизировать и улучшать свое производство. Примечательно, что большинство российских промышленных регионов — тюркские или с значительным тюркским элементом в своем составе. Это только поспособствует установлению более доверительных отношений.
Со времен распада СССР Турция проявляет интерес к прямому сотрудничеству с субъектами Российской Федерации. В конце 1980-х были созданы и действуют Российско-турецкий деловой совет и Турецко-российский деловой совет в рамках Комитета по внешнеэкономическим связям Турции. В их работе участвуют свыше 40 регионов России, более 150 турецких компаний и фирм. В частности, по итогам 2012 года, товарооборот Татарстана с Турцией составил около трех миллиардов долларов, Саратовской и Ростовской областей — по 250 миллионов долларов.
Фактор тюркских народов России не рассматривается как предмет переговоров ни с одним из тюркских государств, но очевидно, что при сохранении нынешнего вектора развития наших отношений он автоматически станет культурной основой для усиления партнерства. Москве пора задействовать этот потенциал как инструмент внешней политики. Пример здесь стоило бы взять с Анкары: она уже давно использует проживающие на территории Турции этнические меньшинства для продвижения собственных интересов в арабском мире. Так, арабское население области Хатая способствует контактам Анкары и Дамаска в условиях отсутствия официальных отношений.
Около 20 миллионов граждан России относятся к тюркским народам. Такие субъекты федерации, как Татарстан, Башкортостан, Карачаево-Черкесия, Кабардино-Балкария, Дагестан, Республика Алтай, Якутия, Хакасия, Чувашия, Тува и многие другие имеют в своем составе значительный тюркский компонент. Что мешает России использовать данный потенциал так же, как это делает Анкара? Только стереотипы и фобии. Москва должна стать активным игроком тюркского мира, но для этого ей необходимо отказаться от практиковавшейся десятилетиями политики подавления тюркизма на территории России. Следует создать сильную общероссийскую тюркскую структуру, штаб-квартиры некоторых общетюркских проектов должны базироваться и у нас в стране. Без этого Москва будет обречена оставаться объектом, а не субъектом тюркского мира.