Преступление без наказания Почему до сих пор ведутся дискуссии о геноциде армян

Накануне столетия геноцида армян, которое приходится на 24 апреля (в этот день 1915 года в Константинополе начались массовые аресты и высылки представителей армянской интеллигенции), широкий резонанс приобретают высказывания лидеров мирового общественного мнения, политиков и чиновников, посвященные оценке этих событий.

Так, бурное негодование в Анкаре вызвала позиция Папы Римского Франциска, который назвал массовое убийство полутора миллионов армян первым геноцидом XX века. Большой резонанс вызвала также соответствующая резолюция Европарламента, содержащая, в том числе, и призывы к возобновлению армяно-турецкого переговорного процесса. Впрочем, генеральный секретарь ООН предпочел рассуждать не о геноциде, но о «зверском преступлении» в отношении армян и вновь призвал продолжать сотрудничество с целью установления фактов в отношении событий 100-летней давности.

Между тем еще в 2003 году члены армяно-турецкой комиссии по примирению обратились в авторитетный Международный центр переходного правосудия в Нью-Йорке. Исследовав в течение девяти месяцев представленные сторонами документы, эксперты Центра пришли к однозначному выводу: события 1915 года и последующего периода применительно к армянскому населению османской Турции правомерно квалифицировать именно как геноцид. Семь из восьми членов турецко-армянской комиссии (трое турок и четверо армян) согласились с этим решением, и в дальнейшем именно оно использовалось в качестве правовой базы при признании парламентами ряда стран геноцида армян. Также это решение послужило основой для исков потомков погибших во время геноцида армян, державших свои вклады в американских страховых компаниях, и по ряду исков были выплачены страховые суммы.

Многие зарубежные исследователи (например, Джордж Литавский, юридический консультант Комиссии ООН по правам человека или один из первых израильских исследователей геноцида Джордж Гутман) признают, что именно принятие в 1948 году Конвенции о предотвращении геноцида стало «одним из главных итогов Второй мировой войны», составной частью «нюрнбергского наследия» и рассматривают эту конвенцию в тесной связи с массовым истреблением армян.

Истоки этого преемства следует искать в судебных процессах над некоторыми особо рьяными членами младотурецкой партии, которые состоялись в 1919-1920 годах в Константинополе и ряде других городов бывшей Османской империи. В процессе подготовки к ним юристы стран Антанты столкнулись с необходимостью криминализации насилия особого типа — массового истребления мирного населения по этническому и конфессиональному признаку. В предшествующей юридической практике подобные случаи описаны не были. Работа той группы юристов в значительной мере облегчила принятие Конвенции о предотвращении геноцида в 1948 году, когда вскрылись чудовищные злодеяния гитлеровцев и их местных помощников на оккупированных территориях СССР и стран Восточной Европы.

Неспособность англичан и французов в 1919-1920 годах должным образом осудить младотурецких преступников привела к пассивному поведению США в деле поиска, поимки и выдачи беглых нацистских деятелей после 1945 года. А это послужило причиной усиления неонацистских тенденций в ряде стран Восточной Европы и бывшего Советского Союза уже в наши дни.

Сегодня, казалось бы, комплекс соответствующих нормативно-правовых актов в отношении геноцида сформирован. Речь идет не только о вышеупомянутой конвенции 1948 года, но и о ряде других документов. И тем не менее усилия мирового сообщества по предупреждению геноцида сегодня фактически провалены. Почему?

В поисках ответа на этот вопрос иногда апеллируют к необходимости внесения некоторых поправок, связанных, например, с более четким определением «геноцидального намерения», в том числе со стороны индивида, действующего в качестве «агента государства», «в интересах государства». Однако вряд ли любые юридические инновации заработают сами по себе. В случае острых кризисных ситуаций, например в 1994 году в Руанде или сейчас на юго-востоке Украины, международные структуры демонстрируют откровенную беспомощность даже в вопросах доставки гуманитарной помощи, ссылаясь при этом на острую нехватку финансовых средств.

Фактическая неработоспособность основополагающих документов в сфере предупреждения и ответственности за преступления геноцида — признак происходящего на наших глазах распада института международного права и единого понимания коллективной безопасности. Последнее, кстати, недавно признал и генеральный секретарь ООН Пан Ги Мун.

Не менее важным фактором являются и негласные политические предпочтения международных судебных инстанций. Так, 3 февраля Международный cуд ООН вынес окончательный вердикт по делу «Хорватия против Сербии». Напомним, две бывшие югославские республики выдвинули друг против друга встречные иски о признании геноцида со стороны властей противоположной стороны. Если до начала 1990-х сербское население в Хорватии составляло примерно 12 процентов, то после 1995 года — не более 4 процентов, а там, где проживало 80-90 процентов сербов, их сегодня не осталось вообще. Хорватия в ходе судебного разбирательства не предъявила ни одного серьезного доказательства своих обвинений. Сербия представила несколько томов свидетельств, в том числе подтверждавших и главный отличительный признак геноцида — умысел на совершение этого преступления.

Тем не менее, ссылаясь на Конвенцию о предотвращении и наказании за преступление геноцида 1948 года, Международный cуд ООН постановил, что ни требования Хорватии, ни требования Сербии не могут быть удовлетворены. Необходимость заключать политические компромиссы и впредь будет лейтмотивом деятельности международных юридических структур. Кроме того, как следует из приведенного выше примера, несмотря на неоспоримый характер доказательств, зафиксированных судебно-следственными органами, очевидные факты, получившие документальное подтверждение, могут быть произвольно поставлены под сомнение.

Более того, как показали трагические события на Ближнем Востоке, дело может обстоять еще хуже. Целенаправленное истребление христианских общин на Ближнем Востоке и в Северной Африке привело к тому, что за 100 лет с 1910 по 2010 год доля христиан в населении этого региона сократилась с 13,6 процента до 4,2 процента — более чем в три раза. Численность процветающей 120-тысячной армянской общины в Сирии, сформированной после 1915 года в значительной степени беженцами из сопредельных регионов османской Турции, также уменьшилась более чем втрое.

Сегодня об актах массового насилия на Ближнем Востоке (например, в отношении езидов, ассирийцев и некоторых других этноконфессиональных групп) говорится немало пафосных, осуждающих слов. Но в реальности, если что и предпринимается, то лишь благодаря усилиям отдельных государств (Россия, Армения, Ливан), а также Ватикана и гражданских правозащитных организаций, а не мирового сообщества. Оружие боевикам продолжает поступать как по суше, так и по воздуху, и подобного рода действия (в том числе со стороны тех, кто громогласно заявляет о борьбе с терроризмом) можно рассматривать как прямое пособничество геноцидальным намерениям.

27 марта Совет Безопасности ООН рассмотрел положение христиан на Ближнем Востоке. По итогам этого заседания Пан Ги Мун сообщил, что в ООН разрабатывается некий план по предотвращению распространения экстремизма в регионе (Сирия, Ирак, Ливия и Йемен). План должны представить в сентябре текущего года. Между тем подобный план предлагал еще 11 лет назад тогдашний генеральный секретарь ООН Кофи Аннан.

Если профильные структуры в лице ООН и ее «дочек» и впредь будут демонстрировать свою беспомощность, действовать придется в соответствии с Уставом ООН, но с опорой на альтернативные ресурсы и механизмы, которые гарантировали бы государствам, соблюдающим права всех своих граждан, территориальную целостность, а народам, подвергшимся геноциду, — соответствующую защиту. Можно предположить, что этот вопрос займет достойное место во внешнеполитической повестке и российского государства. И тогда уроки геноцида армян смогут, наконец, считаться усвоенными.