В кино на этой неделе наконец возвращаются динозавры из парка развлечений, выросшего в «Мир Юрского периода», — и делают это как минимум громко. Отечественные военные драмы («Единичка»), Аль Пачино («Манглхорн») и комедии о дурах («Красотки в бегах»), кажется, с экранов и вовсе не сходят. Есть, правда, и что-то действительно оригинальное: фильм о любви и ограблении, снятый одним кадром, и документальный хит об истории хип-хопа глазами модника.
«Мир Юрского периода»
«Никого уже не удивишь динозаврами», — произносит в самом начале «Мира Юрского периода» один из персонажей. Руководствуясь этой логикой, первый за 20 лет фильм спилберговской франшизы запускает в сюжет генетически выведенного супердинозавра Indominus rex. Монстр, естественно, тут же выйдет из-под контроля, чтобы эффектно сеять смерть и несколько менее выразительно провоцировать мелодраму и комедию. За первую здесь отвечает Брайс Даллас Ховард в роли управляющей Парка Юрского периода, в которой динокризис пробуждает материнский инстинкт, — тем более что погостить к ней на работу приехала пара племянников. За вторую, как и за большую часть героического участия в экшене, — Крис Пратт, играющий дрессировщика велоцирапторов с прошлым в морской пехоте.
Проще говоря, если «Мир Юрского периода» еще пытается быть изобретательным в том, что касается спецэффектов и экшен-потрясений (нередко ему это удается), то рисковать с жанровыми клише не спешит, — лишь взбалтывая все те же спилберговские стандарты (от обязательного присутствия в сюжете пары детей, чьи родители разводятся, до непременного антигероя-милитариста). Но режиссер «Мира» Колин Треворроу не обладает при этом спилберговским талантом к балансировке между смешным, трогательным и эффектным (и его не подменить десятками наполняющих фильм киноманских цитат). Так что фраза про невозможность удивить динозаврами смотрится здесь еще и авторским комментарием к самому фильму: если полагаться только на динозавров, то действительно ничего не выйдет.
«Красотки в бегах»
Кажется, жанр сексистской комедии о женской дурости не покинет кинотеатры даже когда в Голливуде будет заклеймен последний сексист. Дальше карикатур, одних и тех же шуток про возраст и внешность «Красотки в бегах» в понимании женской души не заходят (недавний «Шпион» на их фоне смотрится чуть ли не феминистским манифестом).
В сущности, сюжет сводится к банальному «психованная коротышка из полиции и колумбийская трофейная жена против наркомафии и собственных стереотипов». София Вергара в роли преувеличенно латинской дивы на каблуках хотя бы смотрится органично, — она такое играет всю жизнь. А вот Риз Уизерспун, способную не только на куда более тонкую комедию, но и на большую женскую драму (см. фильм «Дикая»), даже жалко.
«Манглхорн»
Аль Пачино в последнее время играет все более странных персонажей: то сбрендившего от страсти к юной лесбиянке лицедея («Унижение»), то эстрадного певца со стыдной любовью к шейным платкам («Второй шанс»).
Причудлив и его герой в «Манглхорне» — ворчливый техасский кузнец, обиженный на весь мир, кроме любимого кота. Интересно, впрочем, что Пачино усилиями режиссера Дэвида Гордона Грина обходится без уже привычной чрезмерности, — серьезное достижение. Того же, правда, не скажешь о сценарии, который хватается за сентиментальнейшие клише и сюжетные линии, не брезгует показать операцию на больном котике, и для истории о склеивании одного очень разбитого сердца оказывается на удивление склонным к слишком простым ответам.
«Виктория»
Трюк с кино, снятом без единой монтажной склейки, непрерывным движением камеры, столь сложен для воплощения, что даже оскароносный «Бердмэн» был вынужден прибегать к смене кадров, стыдливо маскируя стыки.
Те авторы, что все-таки снимали что-то одним кадром, — Сокуров, например, ограничивались одним замкнутым помещением (даже столь необъятным как Эрмитаж). Немец Себастьян Шиппер ухитряется в «Виктории» показать зрителю пол-Берлина, ведя нас вслед за героиней из ночного клуба на улицу, в пацанскую квартиру, кафе, банк и так далее… Что требует куда большего мастерства, он еще и выстраивает вокруг приема внятный сюжет о случайном знакомстве, доведшем до ограбления, который за счет отсутствия склеек приобретает редкую степень достоверности и доверия к непутевым героям.
«На стиле»
Костюм способен делать не только человека, но и человечество — намекает динамичная, знающая как предмет разговора, так и правильный для него слэнг документалка Саши Дженкинса о том, как хип-хоп вырос из желания стильно одеваться.
Дженкинс врубает архивные рэп-видео и телекадры из гетто 1980-х, разговаривает звезд уровня Канье Уэста, Фаррела Уильямса и Паффа Дэдди, но главное — находит достаточно анекдотов и курьезов из истории отношений афроамериканской культуры и моды, чтобы никому не дать заскучать. Попутно с хрониками взлета и падения широких штанов и пересказом крайностей в одержимости темнокожих гетто высокими брендами высказывается и мысль о том, что хип-хоп стиль в одежде добился даже большего, чем в музыке — в самом деле завоевав весь мир: ребята в белых Air Jordan или золотых цепях найдутся на каждом районе.
«Единичка»
Российское кино продолжает отмечать юбилей Победы, — впрочем, в случае «Единички» это достаточно скромное торжество, лишенное размаха иных военных кинополотен. Небольшой бюджет фильма его создатель Кирилл Белевич пытается компенсировать напоминающей советскую традицию однозначностью добра и зла, а также докрученной до предела мелодраматикой первоисточника — повести Александра Николаева «Мы все, не считая детей» об артиллеристах, обороняющих от фашистов монастырь с глухими детьми.