В субботу, 15 августа 2015 года стрелки всех часов в Северной Корее переведут на полчаса назад. Решение об этом руководство КНДР приняло исходя из сугубо идеологических соображений: прежний часовой пояс Пхеньян счел наследием времен японской оккупации. Сеулу инициатива северных соседей не понравилась: президент Южной Кореи предупредила, что разница во времени повредит совместной экономической деятельности государств. Пхеньян назвал ее слова «предательским антинациональным актом». Между тем еще недавно южане сами переводили стрелки, лишь бы не находиться с Токио в одном часовом поясе, и вводили календарь, в котором летоисчисление начиналось с 2333 года до н.э.
Утром 7 августа жители КНДР, а за ними и весь мир, узнали, что с 15 августа обитатели северной части Корейского полуострова будут жить по новому времени. Раньше время в Сеуле и Пхеньяне было одинаковым, но вводимое сейчас в КНДР новое стандартное время отличается от южнокорейского на 30 минут. В стандартной мировой системе выбранное КНДР стандартное время обозначается как UTC +8:30 — иначе говоря, опережает Гринвич на 8 часов 30 минут. Например, когда в Сеуле будет 21 час, в Пхеньяне, который расположен почти прямо на север и до которого всего лишь пара сотен километров, будет 20 часов 30 минут.
В общем, ничего необычного в этом решении нет. Часовые пояса, впервые введенные в конце XIX века, неоднократно пересматривались в разных странах, причем корректировки эти часто мотивировались не столько хозяйственными, сколько политическими и идеологическими соображениями. Результаты получались порой довольно причудливые. Достаточно вспомнить Китай, территория которого теоретически должна быть разделена на пять часовых поясов. Именно так и было до 1949 года, но когда в Китае взяли власть коммунисты, они решили, что вся огромная страна должна отныне жить по одному, единственно правильному пекинскому времени. Так она и живет до сих пор, хотя жители дальних окраин КНР из-за этого испытывают некоторые неудобства и даже на практике явочным порядком иногда используют местное время.
В качестве примера пересмотра часовых поясов по соображениям политического символизма можно вспомнить и совсем недавний перевод Крыма на московское время.
В чем же причина северокорейского решения о переводе стрелок часов на полчаса назад? С одной стороны, в этом решении есть некоторый практический смысл: новое пхеньянское время весьма близко к астрономическому времени 127-го меридиана, который делит Корейский полуостров примерно пополам. Правда, само решение о введении «некруглого» времени выглядит несколько спорным. Впрочем, по мировым стандартам и оно не является совсем уж необычным: по «некруглому», то есть сдвинутому на 30 минут времени живут некоторые страны, как территориально относительно небольшие — вроде Венесуэлы или Ирана, так и весьма внушительные — вроде Индии.
Однако в официальных документах, опубликованных КНДР, решение о введении нового времени объясняется не столько практическими, сколько идеологическими соображениями. Дело в том, что использовавшееся до этого в обоих корейских государствах стандартное время совпадает с токийским. Как легко догадаться, токийское время было введено в Корее в январе 1912 года, после того, как страна была аннексирована и стала японской колонией.
До этого в Корее действовало то самое время, которое сейчас вводят в Пхеньяне: UTC +8:30. Правда, жили по нему только с апреля 1908-го. То есть отсчет в любом случае начинается в период, когда все решения в Корее уже принимались японцами. А в более ранние времена в Корее, как и в других доиндустриальных странах, стандартного национального времени просто не существовало.
Северокорейцы склонились перед статуями Ким Ир Сена и Ким Чен Ира. 27 июля 2015
Фото: Wong Maye-E / AP
Тем не менее решение о введении нового часового пояса в КНДР официально обосновывается антияпонскими причинами. В постановлении Верховного Народного Собрания КНДР дословно говорится, что «японские империалисты украли даже наше время, совершив таким образом преступление, которому не будет прощения в веках». После этого сообщается, что в честь 70-летия освобождения страны от японского правления, которое будут отмечать как раз 15 августа, «отражая несокрушимую волю и решимость армии и народа», в Пхеньяне вводится «правильное» и «исконное» корейское время. То обстоятельство, что и его тоже, по сути, ввели японцы, благополучно игнорируется.
До этого в Северной Корее уже пересматривали календарь. Мало кто знает, но официально КНДР живет не по григорианскому, а по собственному календарю, который, как легко догадаться, именуется чучхейским. Введен он был в июле 1997-го, когда в стране закончился траур по генералиссимусу Ким Ир Сену, и от григорианского отличается, собственно, только начальной датой: если в григорианском календаре летоисчисление ведется от Рождества Христова, то в чучхейском календаре началом летоисчисления является 1912-й — год рождения Ким Ир Сена. Именно по чучхейскому календарю указываются в КНДР все даты, а цифры идейно неблагонадежного христианского календаря при необходимости указываются в скобках. Таким образом, в КНДР сейчас «август 104 года чучхе».
Любопытно, кстати, что национально-патриотические игры с календарем и часовыми поясами наблюдались в свое время и в Южной Корее. Первым президентом Республики Корея был Ли Сын Ман, который отчасти искренне не любил японцев (он был заметным деятелем национального сопротивления), а отчасти умышленно играл на антияпонских настроениях, свойственных большинству корейцев. Именно поэтому в марте 1954-го Южная Корея с большой помпой перешла на «исконное» (на деле — тоже японское) время UTC +8:30 — то самое, которое сейчас вводят в Пхеньяне. В указе Ли Сын Мана этот переход обосновывался точно так же, как в недавнем северокорейском документе аналогичного содержания — необходимостью разрыва с проклятым колониальным прошлым. Впрочем, в южнокорейском документе выражения были все же менее выспренними.
Меняли в Южной Корее и календарь. Произошло это в правление того же самого национально озабоченного президента Ли Сын Мана — в 1948 году. Тогда в Южной Корее был введен так называемый «календарь Тангуна», отсчет времени в котором начинался с 2333-го до н.э. В этом году, если верить рассказам местных ультранационалистических историков, Тангун — сын божества и медведицы — основал первое корейское государство Древний Чосон. Излишне говорить, что вся эта история является совершенно легендарной, но Ли Сын Ман и его правонационалистическое окружение то ли верили в нее, то ли хотели верить.
Школьницы несут портрет Ли Сын Мана. 26 марта 1959
Фото: AP
Правда, в Южной Корее новые идеи как-то не прижились. В 1961 году, вскоре после того, как Ли Сын Ман был свергнут в результате апрельской революции, южнокорейское правительство вернулось к стандартному времени образца 1912-го. Этот шаг обосновали тем, что «некруглое» время создает проблемы в отношениях с окружающим миром, контакты с которым очень важны для страны, ориентировавшейся на максимальное развитие внешней торговли. Одновременно был отменен и «календарь Тангуна», которым, впрочем, и поныне пользуются некоторые особо ретивые корейские националисты. Рост экономики в Южной Корее сделал подобные поиски национальной самобытности излишними — а экономические проблемы в КНДР, наоборот, сделали национализм, в том числе и в вопросах счета времени, весьма привлекательным для элит республики.
Введение в Северной Корее нового стандартного времени вызвало небольшую перепалку между правительствами двух стран. Президент Южной Кореи Пак Кын Хе заявила, что переход на особое пхеньянское время создаст проблемы для организации совместной экономической деятельности (скорее всего, это действительно так, хотя при желании эти вопросы легко урегулировать). На критику южан северокорейская сторона ответила в обычном для Пхеньяна стиле: «Пак Кын Хе, извергнув злобную клевету на наши меры по пересмотру стандартного времени, совершила предательский антинациональный акт, который ничем невозможно смыть, который превосходит пределы зла и который не может быть прощен нашей нацией». На этой патетической ноте диалог и закончился. Отныне Пхеньян и Сеул снова, как в 1954-1961 годах, живут по разному времени.