Уходящий 2016 год был предельно насыщен важными событиями. Многие из них стали следствием давно наметившихся тенденций и копившихся противоречий. «Лента.ру» попросила ведущих российских экспертов-международников рассказать, чем запомнился этот год и какие тренды проявились за последние 12 месяцев.
Александр Лукин, руководитель департамента международных отношений НИУ ВШЭ, директор Центра исследований Восточной Азии и ШОС МГИМО МИД России, эксперт клуба «Валдай»:
Александр Лукин
2016 год ознаменовался двумя важнейшими событиями: референдумом по выходу Британии из ЕС и избранием Дональда Трампа президентом США. И то, и другое стало проявлением одной тенденции в развитии Запада: восстания антиглобалистски настроенных масс против идеологизированных и глобализированных элит, безраздельно правивших в США и Европе после холодной войны.
Идеология этих элит, контролировавших основные политические партии, общественные организации и СМИ, основывалась на секуляризме, идее о том, что глобализация несет только блага, на постулатах о всеобщей применимости и полезности «демократии» и «прав человека» в таких формах, как это практикуется в самих странах Европы и США. Однако в действительности основанная на этой идеологии демократизма внутренняя политика вела к серьезным проблемам, отражавшимся на жизни широких слоев не затронутого глобализацией населения. Например, объяснявшееся необходимостью соблюдения прав человека широкое привлечение мигрантов было выгодно крупным международным компаниям, получавшим дешевую рабочую силу, но вело к безработице среди коренного населения. Защита прав различных экзотических меньшинств, навязывание гомосексуальных браков, эвтаназия, половое воспитание в школах и тому подобное вызывали неприятие у многих граждан. Бюрократизация Евросоюза раздражала рабочих и мелких бизнесменов, не желавших ее оплачивать.
Не разделялись большинством населения и внешнеполитические цели западных элит, стремившихся навязать, чаще всего безуспешно, свою политическую и экономическую модель всему миру за счет этого самого населения. Вопрос о том, зачем нам оплачивать демократизацию Сирии или Украины, остро стоял не только во время голосования по Brexit в Британии, но и в других странах (например, в Голландии большинство участников референдума проголосовали против утверждения соглашения об ассоциации Украины с ЕС).
До поры до времени это недовольство выражалось довольно слабо, так как элиты контролировали практически всю политическую жизнь. В результате борющиеся на выборах политические партии стали мало отличаться друг от друга, практически одно и то же, лишь с незначительной разницей в деталях, сообщали главные СМИ. Политическая система была устроена так, что альтернативные политические силы не могли прийти к власти. В той же Британии, например, опросы общественного мнения всегда показывали большую популярность «евроскептических идей», но все основные партии были проевропейскими. Чисто «евроскептическая» Партия независимости Соединенного королевства (UKIP) на парламентских выборах в 2015-м получила 12,6 процента голосов избирателей и заняла по этому показателю третье место среди парламентских партий, уступив только консерваторам и лейбористам, но из-за хитростей избирательной системы получила лишь одного депутата, а, например, Шотландская национальная партия с 4,7 процента получила 56 мест.
Сторонники Brexit возле резиденции премьер-министра Великобритании
Фото: Neil Hall / Reuters
Однако растущее недовольство рано или поздно должно было сказаться на результатах выборов и референдумов. Избрание Трампа с его антиэлитной программой и результаты референдума в Британии — только начало процесса. Глобализированная элита еще не сломлена; более того, многие ее представители поняли серьезность положения и заговорили о том, что истинная демократия — это не власть толпы и что введение различных цензов, возможно, не такая уж плохая идея. Поэтому в новом году мы продолжим с интересом наблюдать за этой борьбой.
Для России произошедшие изменения важны прежде всего потому, что она по политической культуре, настроениям населения и руководства изначально была «нормальной страной». Слабая попытка вестернизированных элит получить над ней контроль в начале 1990-х закончилась полным провалом. Поэтому можно сказать, что Запад стал медленно двигаться в сторону российской модели, а вовсе не наоборот, как предполагали многие. Сегодня важно, с одной стороны, понимать, что внешняя политика Запада, целью которой был всемирный политический контроль, провалилась. От нее, вероятно, откажется Вашингтон при Трампе. Это выгодно России. С другой стороны, не стоит испытывать «головокружения от успехов», особенно во внутренней политике. Провал западных элит не означает, что Россия должна двигаться в сторону авторитаризма. Свобода нужна ей не потому, что на этом настаивает Запад, а для собственного развития, потому что свобода самоценна, а кроме того, без нее вряд ли может работать современное общество — как политически, так и экономически. Ведь и на Западе кризис возник именно в результате попытки подавить свободу самовыражения многочисленных слоев населения, которые были списаны элитой как отсталые.
Георгий Толорая, директор Центра азиатской стратегии России Института экономики РАН, исполнительный директор Национального комитета по исследованию БРИКС, эксперт клуба «Валдай»:
Георгий Толорая
О Brexit и избрании Дональда Трампа уже сказано довольно много. Произошел водораздел: на Западе начался — к счастью, в цивилизованных формах — бунт народов против элит. Это новый этап политического развития не только западных обществ, но и мироустройства в целом. К сожалению, он сопровождается такими явлениями, как рост националистических настроений и правого экстремизма, а также примитивизацией политики. Но игнорировать происходящее невозможно — элитам необходимо изменить механизм взаимодействия с «демосом». Это касается и отдельных стран, и мирового порядка в целом, где односторонний диктат сильных и богатых встречает все большее сопротивление.
Эта общая тенденция к демократизации проявила себя и в Азии. В Южной Корее был объявлен импичмент президенту. Общество показало, что не готово терпеть не устраивающее его руководство и способно менять политический курс мирным путем: спокойно отправить в отставку главу государства, несмотря на растерянность и недовольство некоторых политических сил и политических элит. Импичмент Пак Кын Хе — веха как для Южной Кореи, так и для Азии в целом.
Участники акций протеста, требующие отставки президента Пак Кын Хе
Фото: Kim Hong-Ji / Reuters
Продолжу об Азии. Антикоррупционную кампанию в Китае сравнивают с 1937 годом в СССР: дескать, в КНР сейчас идет такая же чистка, и все чиновники запуганы. Я не исключаю, что 2016-й войдет в историю как год создания системы власти Си Цзиньпина в Китае и возвышения роли его личности, год изменения модели общественного договора элит КНР с китайским народом.
Рост экономики Китая заметно замедлился, но она все равно развивается быстрее, чем экономика западных стран. В 2016-м окончательно оформилась китайская концепция «Один пояс и один путь», то есть фактически на годы вперед взят курс на евразийскую экспансию. Мир становится многополярным, и хорошо, что это происходит медленно и спокойно, без драматических эксцессов.
Продолжается развитие новых центров силы, их консолидация и попытки найти общий язык, в том числе в рамках БРИКС, хотя Запад и пытается торпедировать этот процесс. Новые центры силы приобретают все большее значение и создают свои институты, включая Новый банк развития БРИКС и Азиатский банк инфраструктурных инвестиций. Впрочем, особого динамизма в год индийского председательства в группе не было, скорее продолжились уже имевшие место тенденции. Будем надеяться, что в 2017-м (год китайского председательства) развитие БРИКС будет более динамичным.
О Ближнем Востоке лучше скажут специалисты, но, конечно, год сирийской войны был знаменательным для России. Взятие Алеппо стало мажорной нотой, но падение Пальмиры добавило ложку дегтя. Необходимо понимать, что участие России в сирийском конфликте характеризует ее как глобального игрока на международной арене. Это важно и для других регионов, в том числе для Азии, где внимательно наблюдают за активизацией российских подходов.
Виталий Наумкин, научный руководитель Института востоковедения РАН, академик РАН, эксперт клуба «Валдай»:
Виталий Наумкин
Трендом 2016 года на Ближнем Востоке, безусловно, стало усиление кризиса в целом ряде государств, особенно в тех из них, которые принято считать провалившимися, несостоявшимися. Продолжалось кровопролитие в Сирии, хотя к концу года наметились подвижки в сторону урегулирования.
В Ливии перспектив стабилизации практически не видно. В Ираке обострились отношения между центром и курдской автономией.
Усугубилась ситуация в йеменском конфликте. Были позитивные сигналы противоборствующих сторон о готовности к компромиссу, но договориться все же не удалось. В этом конфликте, как и в Сирии, высокий уровень насилия. Война в Йемене нанесла и продолжает наносить серьезный удар по финансово-экономическому положению Саудовской Аравии, которая тратит большие ресурсы на ведение боевых действий против повстанцев.
К государствам, которые принято включать в конфликтную ближневосточную зону, добавился Южный Судан. Таким образом, число стран, которые захлестнул кризис, продолжает расширяться.
К концу года наметилась тенденция к разрастанию хаоса. Волна беженцев, которая, казалось, чуть схлынула, все еще угрожает безопасности и продолжает оставаться огромной проблемой прежде всего для Европейского союза. Никто из бежавших от войн на Ближнем Востоке пока не может вернуться на родину.
Несмотря на то что началась операция по освобождению Мосула, «Исламское государство» (ИГ; запрещена в РФ) сохраняет свой потенциал, и «легкой прогулки» у иракской армии при поддержке США и их партнеров по коалиции не получилось.
Угроза терроризма не изжита. Потенциал радикального движения остается достаточно высоким, и требуются очень серьезные усилия глобальных и региональных игроков, чтобы объединить силы в борьбе против этого зла. В 2016 году сделать это так и не получилось.
Совершенно очевидно, что уровень влияния Соединенных Штатов на ближневосточную ситуацию значительно снизился. Предстоящий уход действующей американской администрации ослабляет возможности и потенциал этой страны, уже нельзя говорить о том, что США — ведущий игрок в регионе.
Владимир Путин и король Бахрейна Хамад бен Иса Аль Халифа на церемонии подписания совместных документов
Фото: Сергей Гунеев / РИА Новости
Важная тенденция, которая наметилась в 2016-м: России удалось значительно расширить круг партнеров на Ближнем Востоке. Помимо высокого уровня сотрудничества с Египтом и Израилем, Москва наладила взаимодействие с Бахрейном, появились подвижки в экономическом сотрудничестве с Катаром, договоренности по ограничению уровня добычи нефти со странами ОПЕК, включая Саудовскую Аравию. Безусловно, важным событием стала нормализация отношений с Турцией, положившая начало взаимодействию Москвы и Анкары на сирийском направлении, что является совершенно новой, неожиданной тенденцией. Фактически к концу года Турция заменила США в качестве партнера России по сирийскому урегулированию, начал формироваться и новый треугольник Россия — Турция — Иран.
Кроме того, 2016-й стал годом серьезных военных побед сирийской армии при поддержке российских ВКС над террористами. Главным достижением стало освобождение Алеппо. При этом успехи расцениваются как российские политические победы.
Стоит отметить повышение уровня координации военных действий между Россией и ее партнерами в Сирии — в частности, с Ираном, что, однако, не исключает некоторых различий в видении развития ситуации в регионе.
Итоги 2016 года в полной мере можно будет подвести только после инаугурации Трампа 20 января, поскольку отношения с Соединенными Штатами и характер предстоящей политики той администрации, которая придет к власти, во многом будут определять то, что происходит на Ближнем Востоке.
Противоречие между Западом и исламским миром и сопутствующий этому рост ксенофобских настроений продолжится, и это будет отравлять систему региональных отношений не только на Ближнем Востоке, но и в остальном исламском мире.