Хиджабы снова в центре внимания. Руководство Мордовии потребовало от учителей и учениц школы в селе Белозерье, где проживают преимущественно татары, не надевать на занятия мусульманские платки. Власти объяснили это профилактикой экстремизма в преддверии чемпионата мира по футболу 2018 года. Запрет поддержала министр образования Ольга Васильева, заявив, что хиджабу, как религиозной атрибутике, не место в школе. После чего глава Чечни Рамзан Кадыров раскритиковал как само решение мордовских властей, так и позицию министра. «Лента.ру» попросила первого заместителя председателя Духовного управления мусульман России Дамира-хазрата Мухетдинова рассказать о возможных путях решения этой деликатной проблемы.
«Лента.ру»: Должны ли мусульманки носить хиджаб в государственной школе, если государство светское?
Мухетдинов: Проблеме уже не один год. Мы неоднократно говорили о том, что права верующих граждан должны соблюдаться в соответствии с конституцией нашей страны. Но лично я при обсуждении поднимал ряд других вопросов, которые по инерции пойдут за вопросом хиджаба. А в результате мы упираемся в вопрос светскости нашей школы, светскости государства.
Если на первом этапе мы принимаем как должное хиджаб, то вполне закономерно, что завтра у нас в повестке дня возникнет вопрос халяльного питания, чтобы школа на альтернативной основе обеспечивала им мусульман. Можно пойти еще дальше и спросить, нужно ли преподавать теорию Дарвина, разрешает ли исламский шариат уроки рисования, пения и физкультуры. Кто-то потребует раздельного обучения мальчиков и девочек.
Таким образом мы запускаем очень опасный механизм. Государству, учитывая многоконфессиональность и многонациональность страны, необходимо учитывать права разных меньшинств, в том числе и атеистов, которых в России много.
Выходит, права министр Васильева?
Я всегда говорил о необходимости многовариантного подхода. Должны быть разные компоненты, принимаемые во внимание с учетом мнения разных сторон.
Фото: Саид Царнаев / РИА Новости
А что с конкретной ситуацией в селе Белозерье, где местные власти запретили хиджаб?
Это более простой вопрос. Здесь речь идет о сугубо мусульманском, татарском селе и мусульманских детях, которые традиционно, даже в сталинский период гонений, надевали платочки. Не совсем понятно, почему региональное министерство так к этому привязалось. Здесь я солидарен с Рамзаном Ахматовичем, который говорит, что у нас в школе действительно есть серьезные проблемы — наркомания и другие социальные пороки. Если бы региональные министры и вообще чиновники от образования так ретиво боролись с этим, с участием правоохранительных органов и родителей, тогда бы школы у нас намного быстрее облагородились.
Поэтому я вижу двоякую ситуацию. С одной стороны, мы говорим, что ученикам необходимо прививать нравственные ценности, и у нас есть отдельный предмет, в рамках которого школьники могут выбрать изучение мусульманской культуры. С другой стороны, если запускать этот маховик [запретов] в отношении мусульман, то, естественно, он ударит и по остальным. Мусульмане завтра скажут: почему в кабинете директора, в самой светской школе висит распятие при входе, почему в классе висит икона? А в мусульманском регионе христиане придерутся к какому-нибудь молитвеннику из Священного Корана. Можно пойти дальше, как во Франции, где запретили кипу и нательный крестик. В Казахстане недавно был случай, когда учитель сорвал с ученика крестик.
Тогда, быть может, правы французы, и в светском государстве школы должны быть свободны от любой религиозной атрибутики? Чтобы все были в равных условиях?
Если мы, как заявила министр Васильева, говорим о том, что Россия — сугубо светское государство со светским характером образования, то это правило нельзя применять к отдельно взятой религии. И мусульмане сейчас усматривают в этих ее словах именно политический, специфический контекст. Православные могут на территории школ, университетов, других образовательных учреждений строить свои часовни, открывать молитвенные комнаты. Туда будут приходить священники, преподаватели и творить все, что угодно. А когда в традиционной мусульманской среде девочки надевают платки, речь заходит чуть не о третьей мировой войне.
Мы не Франция. Наша страна хорошо называется — Российская Федерация. В слове «федерация» заложены главный механизм и философия государства, согласно которым без учета особенностей населения, проживающего в том или ином регионе, мы не в состоянии построить гармоничное общество. Если мы не примем особенности чужого, иного для нас человека, то никогда не обретем гармонию и не придем к единому знаменателю. Рамзан Кадыров четко все объяснил в одной фразе, сказав, что его дочери всегда ходили и будут ходить в хиджабе, и никто не посмеет его с них сорвать (здесь имеется в виду не только его семья, но и вся Чеченская Республика), иначе получит то… что получит.
Чеченские школьники участвуют в конкурсе «Ярмарка традиций»
Фото: Саид Царнаев / РИА Новости
Почему Верховный суд подтверждает право местных властей запрещать хиджаб в школах, а апелляции не приносят никаких плодов?
Это нормальный живой процесс. Через 25 лет после падения атеизма [как государственной идеологии] вакуум понемногу заполняется. У большинства чиновников есть понимание, что Россия — это прежде всего православная страна. Когда у нас осознают, что мусульмане, иудеи и иные наши религиозные группы — не пасынки, но сыны нашего отечества, на которых распространяются одинаковые права и обязанности, то на корню поменяется вся система исполнительной и законодательной власти, отношение судов.
Пока же есть мажоритарная группа, и в отношении нее мы ничего подобного не рассматриваем. Против меньшинства можно принимать законы, ущемляющие его права, но надо понимать, что чем больше пружина сжимается, тем с большей силой она разожмется.
Как вы оцениваете слова Ольги Васильевой о том, что истинно верующему человеку не нужны никакие внешние атрибуты его религиозности?
В философском плане я разделяю ее позицию, и вообще, вопрос хиджабов — дискуссионный. Даже с точки зрения теологии есть точка зрения, что хиджаб не предписан так строго, как традиционно принято считать в мусульманских сообществах.
Действительно, истинно верующий человек никогда не выставляет свою веру напоказ. Особенно это заметно в кавказских суфийских традициях, когда суфии и дервиши отказывались от практики публичного отправления религиозного культа и совершали все ритуалы тайком ночью, чтобы общество не заподозрило их в лицемерии и демонстративной набожности.
Но надо понимать, что есть дети и родители, которые не готовы к глубокому философскому взгляду на суть религии и Бога. Им нужны именно формы, и в них они видят свое существование, смысл своей веры. В их понимании, если ты снял с женщины платок, то лишил ее чести и достоинства. Это болезненно воспринимается любым человеком, а у мусульман особенно.
Как донести эту позицию до властей?
Даже те площадки, которые на сегодняшний день у нас есть — Общественная палата, Государственная Дума, Совет Федерации и иные, к сожалению, не работают в полной мере. Я много лет участвую в рождественских чтениях в Госдуме и СФ, внимательно слушаю Святейшего Патриарха, сановников, лидеров фракций. Все апеллируют к тому, что Россия — многоконфессиональная страна.
Но у меня есть вопрос, который сформулировал мой сын: почему из года в год на этих мероприятиях ни один мусульманский деятель не имеет право высказать свою точку зрения? Почему, если мы говорим о светском характере нашего государства и общества и наши чиновники апеллируют к многообразию наших религий и национальностей, не звучит наша позиция по той или иной проблеме?
Фото: Сергей Узаков / ТАСС
Почему?
Этот вопрос еще не дозрел. Не все участники диалога до конца понимают, что они должны иметь возможность не только вещать и слушать, но и быть услышанными. Думаю, через какое-то время организаторы подобных мероприятий подумают о том, чтобы и голос мусульман, и других многочисленных общин был услышан. Мусульман в России от 25 до 30 миллионов. Это уже 15 процентов, а в ближайшем будущем — 20-25 процентов населения страны, самого молодого, самого активного и самого жизнерадостного. Не учитывать их голоса будет катастрофой для государства.
А как быть сейчас?
Сейчас эффективнее всего эту позицию доносит до руководства страны Рамзан Ахматович Кадыров. Одним своим «Инстаграммом» он выражает мысли миллионов российских мусульман, становясь в их глазах поборником веры. Ведь далеко не все религиозные деятели так ярко, жестко и принципиально высказываются. Главу авторитетной республики нельзя не услышать. Я уверен, что это поднимет новые волны обсуждения и приведет к обсуждению вопроса на других площадках.