Исландцы сидят на севере планеты и снисходительно смотрят на остальной мир. Развлекаются извержениями вулканов, пекут булки в земле, а железную дорогу так и не построили. Корреспондентка «Ленты.ру» хотела поснимать пейзажи и со стороны взглянуть на нацию суровых викингов, но они разрушили ее планы.
Мы стояли у подножия горы на тропинке, протоптанной вдоль реки и скрывающейся во мраке десятиметровых скал. Я задумалась, каким образом нам пробраться в глубину расщелины и не умереть, как вдруг слышу изумленный голос подруги: «О боже, нет...» Она прошептала: «Да он же нас сейчас изнасилует». Ощущения были жутковатые, хотелось как-то разрядить обстановку, но слова застревали в горле.
Эйяфьядла… Что?
Скандинавы вечно занимают топовые места в рейтингах самых счастливых наций. Мысль о том, чтобы собственными глазами посмотреть на их счастье, не покидала меня несколько лет. Побродить по суперцивилизованному Копенгагену или Стокгольму, поглазеть на норвежские фьорды из окна туристического автобуса, чтобы было тепло и сухо, да и вернуться в Москву с кучей модных снимков — было пределом самых смелых фантазий.
Идея моей подруги Полины вместо жаркой страны с морем отправиться в Скандинавию была воспринята с восторгом. Однако потом она сказала, что мы поедем в Исландию.
Что я на тот момент знала об этом клочке земли в Атлантическом океане? Что из-за извержения местного вулкана Эйяфьядлайокюдль в 2010 году в Северной Европе перестали летать самолеты; что из-под земли там вырываются мощные потоки кипятка; что при всем изобилии морепродуктов исландцы, которых и так мало, в здравом уме едят тухлую акулу; что у них всегда темно и холодно.
Естественно, я согласилась на эту поездку.
Навоз и таджики
Аэропорт Кафлавик. Мы выходим из самолета в толпе огромных странных людей с веснушками и прозрачными глазами. Шутим, что их язык похож на таджикский. То ли из-за того, что мы влетели в страну из еврозоны, то ли потому, что они действительно странные, мы сразу идем забирать багаж, минуя все таможенные проверки. А затем сидим на чемоданах у выхода и нервно ждем, когда за нами придут представители нашего кар-рентал, которые просрочили встречу уже на час. Прибыв в страну с тысячей предубеждений, я чисто по-русски подумала, что нас кинули. Но машину нам все-таки дали — крошечный Renault Clio в приличном состоянии. Позднее выяснилось, что исландцы просто не умеют планировать и вообще живут по принципу «и пусть весь мир подождет».
Усталость и раздражение выветрились из нашего мозга, как только мы отъехали от аэропорта и нараспашку открыли окна, вдыхая смесь запахов океана и гор. Планировалось, что за 10 дней мы объедем по кругу весь остров по трассе номер один, длина которой — 1339 километров, а последние два дня проведем в Рейкьявике. Останавливаться на ночлег мы собирались в гостевых домах и на фермах, которые, конечно же, аккуратно отметили на карте. Тогда мы даже не могли предположить, насколько бесполезным было это занятие.
Через пару часов пути по безлюдной трассе мы увидели очертания того, что, судя по отметке в навигаторе, должно было стать нашим первым жилищем: посреди бескрайнего пустыря стояли два полуразрушенных сарая. Проехав еще несколько десятков метров, мы увидели маленький, но опрятный гостевой домик — и выдохнули. Встретила нас деловитая домоправительница Агата. Радушно объяснила, как все устроено, и порекомендовала несколько красивых водопадов неподалеку. О том, что Агата была полькой и понимала все многообразие наших высказываний, мы узнали слишком поздно.
Первый день в Исландии прошел как в бреду. Нам, конечно, надо было все, сразу и побыстрее. Мы вскарабкались на близлежащую гору и понаблюдали за овечками, поедающими ярко-зеленые поля; промокли насквозь, пролезая под водопадом, и даже встретили после этого закат у океана. В кровать мы упали в полуобморочном состоянии, предварительно до мелочей распланировав следующий день.
Фото: Дина Васильева
Проснувшись с блеянием овец, мы надели все самое теплое и уже заводили машину, когда нас окликнул толстенный сынок хозяина фермы. Пришлось потратить час на прогулку по имению, вдыхая ароматы навоза и запинаясь о сгустки того же происхождения. Незадачливый толстяк решил произвести впечатление на Полину: он схватил самый большой «сгусток» и со смехом запустил его прямо в ее новый дождевик. Далее последовала увлекательная лекция, благодаря которой я теперь умею распознавать экскременты лошадей и отличать коровьи «лепешки» от овечьих «виноградин».
К счастью, все хорошее скоро заканчивается, и мы, наконец, были свободны. Правда, перед этим хозяин фермы внес коррективы в наш маршрут. Точнее, изменил его полностью. Я протестовала, но если бы Полине не удалось убедить меня прислушаться к советам человека, прожившего здесь всю жизнь, дальнейших событий никогда бы не произошло.
Помогите
По рекомендации фермера мы посвятили весь день традиционному туристическому маршруту, который называется «золотое кольцо» и проходит по центральной части Исландии. Основные достопримечательности кольца — это долина гейзеров, водопад Гюдльфосс, который считается самым красивым на острове, и национальный парк Тингветлир.
Через несколько часов, двигаясь в сторону дома, мы заметили белое аскетичное сооружение, которое оказалось протестантской церковью с небольшим кафе рядом. Почему-то мы решили поужинать именно там. Традиционный исландский мясной суп с хлебом, который выпекают прямо в земле около вулканов, пришлось ждать долго. А потом шеф-повар уселся рядом и поведал нам, как познал смысл жизни и покинул родную Италию ради холодной Исландии.
Фото: Дина Васильева
Было около шести вечера, когда до нашей фермы оставалось примерно 20 километров, а вот бензина не оставалось совсем. Заехав в ближайший населенный пункт, мы повернули к первой попавшейся АЗС. Здесь у них система следующая: нужно ввести данные о количестве крон, которые ты намереваешься потратить на бензин, вставить пистолет и ждать, пока все произойдет. Но мы этого не знали. Моя подруга любит во всем разбираться самостоятельно, а я нет. Поэтому, игнорируя все ее доводы, я вижу исландца, выхожу из машины и иду просить о помощи.
— Да ладно! Русские? — удивился исландец, заправив нам машину.
Поблагодарив его наскоро, мы проследили, как он удалятся к своей белой «Мазде», и тоже завели мотор. Но через минуту наш помощник вернулся. Сказал, что отметит нам на карте секретное место, о котором знают только местные, если мы ему ее предоставим. Конечно, у нас весь салон был завален картами. Повод для продолжения знакомства парень выбрал отличный, хоть и заезженный, но тут его постигла неудача: эксперт по экскрементам уже жирно обвел нам эту точку с утра. Не придумав новой темы для разговора, мы разъехались в разные стороны.
Навигатор говорил, что до секретного места — водопада Нойтусагиль, скрытого в какой-то расщелине, нам оставалось всего несколько километров. Летом в Исландии смеркаться начинает только к 11 вечера, поэтому в тот день мы решили ненадолго заехать еще и туда. Около часа мы молча тащились по грунтовой дороге под песни Kaleo и прочих исландцев, совершенно одни в этой прекрасной зеленой пустыне. Если вы решили снять легковой автомобиль, то о езде по дорогам, номер которых начинается с F (F-roads), можно забыть. Но нам нужно было попасть в секретное место, невзирая на запреты кар-рентал. На протяжении всего пути меня не покидало тревожное ощущение, что кто-то наблюдает за нами. Полина была за рулем, и я видела, как она тоже время от времени смотрит в зеркало заднего вида, хотя в этом не было необходимости.
Мы стояли у подножия горы на тропинке, протоптанной вдоль реки и скрывающейся во мраке 10-метровых скал. Я задумалась, каким образом нам пробраться в глубину расщелины и не умереть, как вдруг слышу изумленный голос подруги: «О боже, нет...»
По грунтовой дороге, ямы которой наш «Клио» кое-как осиливал со скоростью 10 километров в час, неслась та самая белая «Мазда», и камни вперемешку с опустошенными лужами вылетали из-под ее колес.
Теперь нас трое, и мы не спеша движемся к расщелине: он впереди, а мы, ощущая себя жертвами и все еще не веря в происходящее, чуть отстаем. Хотелось не то смеяться, не то плакать. На вид исландец казался вполне безобидным, хотя был под два метра ростом, как и подобает потомку викингов. И все же когда мы оказались в узком пространстве между двумя отвесными скалами, Полина прошептала: «Да он же нас сейчас изнасилует». Ощущения были жутковатые, хотелось как-то разрядить обстановку, но слова застревали в горле.
В полной тишине мы пробираемся все дальше вглубь. В состоянии шока перепрыгиваем по торчащим из горной реки скользким булыжникам. Через полчаса мы у водопада. Онемевшие уже скорее от восторга, чем от ужаса, смотрим на поток воды, стекающий с вершины, и на луч света, освещающий только его.
Исландец, похоже, почувствовал наше волнение и предложил подняться на свет. Хватаясь за подвешенный кем-то канат и задыхаясь с непривычки, мы вскарабкались по выступам на скалы. Но парень не останавливается и продолжает неспешно подниматься на холм с полной уверенностью, что мы в порядке и не нуждаемся в передышках.
Степа, сын Ивана
Мы сидим на горе и объедаемся голубикой, которая растет прямо под нами. Исландец спокойно рассказывает о своей стране и, кажется, хочет знать все про Россию. Мы узнаем о происхождении их фамилий, которые при интерпретации на русский больше похожи на отчества. Например, Стефан Йоханссон — это Степа, сын Ивана, а какого именно Ивана — неважно. На этот случай у них есть специальное приложение, которое при знакомстве позволяет сразу проверить, не состоят ли повстречавшиеся в родстве.
Прошло около получаса, когда мы поняли, что до сих пор не знаем имени нашего нового приятеля и вообще кто он такой. Парня звали Рубен. Он был не маньяком-насильником, а летчиком Iceland Air и жил с пятью родными братьями под Рейкьявиком. Сейчас Рубен уже не летает, потому что ему вдруг вздумалось стать врачом. Просто так принято: большинство исландцев имеют по две-три профессии, зачастую никак не связанные между собой. Даже исландская сборная по футболу состоит из лингвистов, зубных врачей, электриков и так далее.
В 10 вечера Рубен ошарашил нас снова: поехали, говорит, ко мне. «Тут уж точно ничего хорошего ждать не стоит», — подумали мы и согласились.
Мы едем в полной темноте, и наш единственный ориентир — фары белой «Мазды». За ее рулем сидит человек, с которым мы познакомились пять часов назад. После нескольких десятков монотонных километров мы резко сворачиваем. Дальше дорога идет вверх, напоминая серпантин вокруг невысокого холма. Мы по-прежнему одни, без интернета и встречных машин. Наконец, показался загородный дом Рубена — одноэтажная постройка с плоской крышей на самой вершине холма. Заглушив мотор, мы с Полиной переглядываемся и обмениваемся невербальными сигналами о том, что еще не поздно развернуться и удрать. Но вместо этого мы открываем двери своей машины, Рубен — своей, и в тот же момент в доме загорается свет.
Фото: Дина Васильева
На пороге стоит невысокий старик лет 90, ухоженный и одетый так, будто ожидал гостей. За ним красивая пожилая женщина все с теми же прозрачными глазами. Так мы познакомились с дедушкой и бабушкой Рубена, который, вопреки всем стереотипам об исландской надменности, привез совершенно незнакомых людей из далекой России в свою семью. Рубен ушел разводить костер, оставив нас с дедом Августом, который совсем не говорил по-английски, но очень хотел показать что-то особенное. Мы зашли в просторную мастерскую, где стояли автомобиль, два трактора и множество столов со всевозможными молотками, лобзиками, рубанками и остальными инструментами. Рукой перфекциониста они также были развешены стройными рядами на стенах. То «особенное», что хотел показать нам Август, стояло на полу в центре помещения: в метровом кубическом вольере сидел совенок с переломанным крылом. Неделю назад Август нашел его недалеко от фермы и начал выхаживать, а сейчас кормил из пипетки какой-то смесью. Когда мы вернулись домой из Исландии, Рубен прислал выпуск новостей центрального телевидения, в котором его дед рассказывал корреспондентам о судьбе птенца — ведь для их страны это громкое происшествие.
Август с женой легли спать, а мы до глубокой ночи слушали рассказы об укладе жизни исландцев, о ледниках, северном сиянии и об извержении вулкана, когда Рубен с братьями восемь часов карабкались на заснеженную вершину, чтобы увидеть бурлящие потоки лавы. Около четырех часов ночи мы зашли в дом, где нас с Полиной ждала отдельная комната и постель.
Когда мы проснулись, Август уже накрывал на стол. Традиционный исландский завтрак: овсянка, свежие ягоды и скир — нечто среднее между йогуртом и творогом. После еды он принес старинный пленочный фотоаппарат и скомандовал сесть плотнее. Сейчас этот снимок хранится в семейном альбоме на ферме Августа.
Тагил
Фото: Дина Васильева
В этот день мы добрались до следующей точки — городка Вик, известного черными пляжами и огромным скоплением тупиков — похожих на пингвинов птиц с ярко-оранжевыми клювами. Рубен решил отвезти нас туда, куда мы никогда бы не добрались на своей машине. В нескольких десятках километров от Вика, в Highlands (высокогорье), есть место под названием Þakgil. Тагил, по-нашему. Добравшись туда по горной дороге F, мы увидели солнечную поляну в окружении высоких гор, на которой расставили свои палатки кемперы. Я думала, мы останемся здесь и просто погуляем по ущелью, однако с присущим ему спокойствием Рубен сообщил, что сейчас мы полезем наверх.
Карабкаться по склону было тяжело. Дышать было трудно, и мы с Полиной падали на траву каждые 15 минут и пару раз хотели попросить исландца повернуть назад, но нам было стыдно. Буквально на пределе своих возможностей мы достигли верхней точки. Рубен сидел на камне и ждал нашего восхождения. Он знал: то, что мы сейчас увидим, заставит нас забыть о телесных страданиях, и был прав. Сюрреалистичный пейзаж, который открылся с вершины, был похож на столкновение двух планет. Земля, покрытая толстым слоем мха лаймового цвета резко обрывалась, встречаясь с ослепительно белым ледником, с одной стороны покрытым темно-серым пеплом от извержения восьмилетней давности.
С красными от слез глазами, мы спустились с горы и поехали на обед в город. Единственное кафе в Вике было переполнено, а от заправочных хот-догов и прочего фастфуда уже тошнило. Тогда исландец предложил вернуться в Такгиль с ребрышками из супермаркета.
Пока Рубен пытался приготовить мясо на чьем-то гриле, мы сидели в пещере, которая, видимо, считалась местным рестораном. Грубо сбитые массивные столы и каменные выступы на стенах были уставлены свечами. Путешественники сидели компаниями за едой и пивом, кто-то раскладывал карты и спорил насчет завтрашних маршрутов, кто-то просто тихо разговаривал. К нам подсели две француженки нашего возраста. На вопрос, как они сюда попали, девушки рассказали, как приехали на фургоне вместе с другими туристами и уже пять дней питаются одной пастой с томатами. Они, конечно, удивились, что реальный исландец готовит нам ужин, и посоветовали быть осторожнее.
Фото: Дина Васильева
Эту ночь мы провели в единственном свободном и неоправданно дорогом отеле Iceland Air в Вике, а наутро попрощались с Рубеном. Выходные закончились, и ему нужно было возвращаться в Рейкьявик. Мы снова остались вдвоем, и трудно было представить, что может удивить нас больше, чем события двух последних дней.
Купите право помыться
Планируя поездку, мы предполагали, что всегда сможем найти где переночевать, и оставили пару дней для экспромта. Но не тут-то было. Следующей точкой на нашем пути был Хефн — большой, как писали знатоки на всех форумах, город. Мы стучались в двери каждого гостевого дома, гостиницы и даже, совсем отчаявшись, хостела, но мест не было нигде. Тогда, посмотрев все ледниковые озера и национальные парки, поздно вечером мы зашли в пиццерию на пристани. Спешить было некуда, ночевать было негде, и мы проболтали с официанткой и барменом до закрытия заведения. Узнав, что у нас нет ночлега, они начали обзванивать весь город. Безуспешно: пик сезона, туристов слишком много. Искренне и всерьез озаботившись нашей проблемой, официантка дала нам адрес ближайшего кемпинга.
Кемпинги в Исландии — это отдельная культура. Они раскиданы по всему острову, и у каждого — свои особенности. Некоторые представляют собой поляну, где туристы живут в палатках и максимум, что у них есть, — маленькая лавка-фургончик с товарами самой острой необходимости. Другие кемпинги стационарны, там есть все: кухня, душ, полноценный магазин, а люди живут в отдельных домиках. В кемпинге Хефна нет домиков, зато есть душ, который я не забуду никогда. Сначала необходимо купить у администратора право помыться. Отстояв приличную очередь, мы парами проходим в помещение с душевой кабиной. У каждого человека есть шесть монет — шесть дозволенных минут под горячей водой. Можно меньше, но больше нельзя. Пока один моется, другой должен подкидывать в автомат монетку по прошествии каждой минуты, иначе его напарник заорет от внезапного потока ледяной воды.
После этого экстремального мероприятия мы организовали нечто похожее на спальные места в «Клио», закинули пару упаковок скира в траву под машиной, чтобы завтрак не был тухлым, и, к моему удивлению, сразу заснули.
Фото: Дина Васильева
Овцы твердолобые
Выехав пораньше из Хефна, мы добрались до следующего городка Дьюпивогура, где провели несколько безмятежных часов у океана. В этот день нам довелось узнать, что такое настоящее исландское лето. Дело в том, что стабильной погоды там не бывает: в течение нескольких минут черные дождевые тучи заволакивают солнце, начинается шквалистый ветер с градом, который сводит видимость на дороге к нулю. После этого, опять же через 5-6 минут, небо проясняется, и с новыми лучами солнца появляется радуга, чаще всего — двойная. Такие изменения происходят бесконечно, ориентироваться на прогноз погоды в Исландии бессмысленно.
Еще одна характерная особенность страны, с которой нам тогда пришлось столкнуться, — твердолобость овец. По одиночке или сразу целым стадом они выходят на проезжую часть, обычно занимая обе полосы, и никак не реагируют на сигналы машин. Баран просто стоит и смотрит беспомощному водителю прямо в глаза до тех пор, пока не захочет пойти еще пожевать мха. Водитель в этой ситуации, действительно, беспомощен, потому что сбить исландскую овечку — одно из самых тяжелых преступлений. Кстати, в государстве стоит всего две тюрьмы, рассчитанные на 100 заключенных. Каждая похожа на хороший трехзвездочный отель с большими окнами и без каких-либо ограждений. Обе тюрьмы пустуют. Единственным серьезным преступлением на памяти 25-летнего Рубена было изнасилование, которое совершил иностранец.
Фото: Дина Васильева
Во второй половине дня выяснилось, что ни одни соседи не объявились, и трехкомнатный дом — компенсация за неудобства предыдущей ночи — оказался в нашем полном распоряжении. Перестирав всю одежду, отковыряв от подошвы камни с лавовых полей, мы наварили пасты и уселись смотреть российские сериалы на экране в гостиной.
Наступил шестой день в Исландии, а значит, мы достигли самой восточной точки острова, оставляя позади все южное побережье.
(Продолжение последует)
