По улице слона водили — настоящего слона. Венецианский живописец Пьетро Фалька успел запечатлеть его в 1774 году. Фалька вошел в историю искусства под прозвищем Лонги, картина так и называется — «Слон». Дело происходит в веселой Венеции, забывшей о прошлых военных победах, эпохе владычества на Средиземноморье и довольствующейся новой славой — города иллюзий и соблазнов, карнавалов и манящих развлечений. Таким ее сохранил на своих полных юмора и едкой сатиры полотнах Пьетро Лонги, работ которого почти нет в российских музеях. Но эта и еще несколько его картин — вместе с холстами Джамбаттисты и Джандоменико (отца и сына) Тьеполо, Франческо Гварди, Бернардо Беллотто, Джованни Антонио Каналя (Каналетто) и других — составили большую выставку, открывшуюся в Пушкинском музее. Она демонстрирует последний триумф итальянской живописи, пришедшийся на XVIII век.
Это был эпоха Вивальди, Гольдони и Казановы, страстное и щедрое Сеттеченто, закончившееся вместе со всей славной тысячелетней историей Венецианской республики, в соответствии с календарем, в 1797 году, когда в город вошел Наполеон. На искусстве того времени словно лежит печать скорого финала, будущей трагедии, как будто, пока не пришел конец, венецианцы из последних сил пытаются веселиться сами и радовать других.
Пьетро Фалька «Слон»
Изображение: предоставлено пресс-службой ГМИИ им. А.С. Пушкина
Экспозиция расположилась в тех же залах Пушкинского музея, где год назад проходила другая итальянская выставка — «Тициан, Тинторетто, Веронезе». В ней участвовала, среди прочих, картина Паоло Веронезе, предоставленная Городским музеем Виченцы — одним из старейших и богатейших в Италии, расположившемся в палаццо Кьерикати и носящем имя дворца. Именно тогда, год назад, Джованни Карло Федерико Вилла, директор Музея Кьерикати и сокуратор нынешней выставки, вместе с хранителем итальянской живописи Пушкинского музея Викторией Марковой, увидел итальянское собрание ГМИИ впервые. Обнаружив в столичном музее столь полный и безупречный XVIII век, он предложил идею совместного проекта.
Сегодня идея реализована — после Москвы выставка отправится в Виченцу, и впервые в подобной выставке зарубежный и московский музеи выступают на равных. Мы видим 25 произведений из ГМИИ и 23 — из Музея Кьерикати, плюс 9 холстов, предоставленных корпоративной коллекцией банка Интезе Санпаоло, весьма знаменитой, разделенной между тремя галереями — в Милане, Неаполе и Виченце.
«Виченца — в пятидесяти минутах от Венеции на поезде. Это западный край провинции Венето. Венецианские крылатые львы апостола Марка здесь повсюду на стенах домов, напоминая о временах Террафермы», — писал об этом городе в «Гении места» Петр Вайль, объясняя попутно, что «так — terraferma, "твердая земля" называла раскинувшаяся на островах Венеция свои материковые владения». Они когда-то простирались почти до Милана, захватывая Бергамо, Верону, Падую и палладианский заповедник Виченцу. Дворец, отданный городскому музею, тоже построил Андреа Палладио — единственный в истории архитектор, давший название целому стилю, и в нем хранится итальянское искусство X-XX веков.
А в галерее Интеза Санпаоло в Виченце, в барочном палаццо Леони Монтанари, помимо творений итальянцев находится, между прочим, выдающаяся коллекция русских икон XIII-XIX столетий. А этажом ниже висит то самое страстное, щедрое Сеттеченто. По отдельности в каждой из трех участвующих в выставке коллекций существуют отдельные лакуны, но собранные вместе произведения из трех музеев позволяют увидеть барочное изобилие в полном объеме.
Фото: Антон Сурков
Здесь присутствуют популярные в те времена, детально выписанные пейзажи — ведуты кисти Гварди, из собраний Виченцы и Москвы; предоставленные Пушкинским музеем виды Канале Гранде и Арсенала, исполненные Каналетто и Мариески; несколько работ Джандоменико Тьеполо — в частности, «Возвращение блудного сына» (между 1783 и 1789 годами) и «Эней, Анхиз и Асканий» (около 1773-ого); его великого отца Джамбаттиста Тьеполо — плафон «Время, открывающее истину», написанный около 1745 года; «Непорочное зачатие» (1760-е), хранящиеся в Кьерикати; и знаменитую иллюстрацию к Вергилию («Смерть Дидоны», между 1757 и 1770 годами) из Москвы, на которой царица Карфагена кончает с собой от невозможной любви.
Ни в одном музее нашей страны вы не найдете работ Джованни Баттисты Пьяццетты, одного из героев Сеттеченто, а тут есть написанный для алтаря «Экстаз святого Франциска» — картина, считающаяся у Пьяцетты одной из лучших. Представлены на выставке и работы малоизвестного в России фламандца Якоба ван де Керкхофена (перебрался из Антверпена в Венецию еще в XVI столетии и был прозван Джакомо да Кастелло). У современников были популярны его изобильные натюрморты, но в 17-ом зале ГМИИ рядом с типичным сюжетом — фрукты, кролики, попугай — вы обнаружите совсем иную по настроению «Торговку рыбой», которая возится с уловом с энергией Юдифи, разделывающей голову Олоферна, и так же хороша собой.
Мы видим тут работы, как будто принадлежащие к разным эпохам, от полнотелой «Андромеды» (1675-1700 годы) Луи Дориньи — фрески, сохранившейся на фрагменте несуществующей более стены, до написанного почти в экспрессионистской манере «Туалета Вирсавии» (1730-е) Якопо Амигони. Художник изобразил тот решающий момент, когда посланник царя Давида передает жене Урии Хеттеянина письмо. Этот очень скромных размеров холст — не что иное, как эскиз к известной картине Амигони, хранящейся в одной из частных коллекций. Эскиз принадлежит Пушкинскому музею, но надо понимать, что меньше половины выставленных тут «российских» вещей демонстрируется в постоянной экспозиции ГМИИ.
В связи с нехваткой места из 700 произведений, упомянутых в каталоге итальянского собрания музея, в залах вы обнаружите всего 120, так что спешите видеть. «Туалет Вирсавии» замечателен еще и тем, что при абсолютной сюжетной наполненности — виден вдалеке даже силуэт царя, подсматривающего за обнаженной купальщицей, написан он почти современным языком, крупными, как бы небрежными мазками, с известной долей условности — все-таки это эскиз. В СССР автора подобной картины сочли бы формалистом и примерно наказали бы. Венецианцу Амигони же, работавшему в XVIII столетии во Франции, Англии, Баварии и окончившему свои дни в должности придворного художника испанского короля, всю жизнь сопутствовал успех.
Венецианских художников конца эпохи Просвещения демонстрирует выставка «От Тьеполо до Каналетто и Гварди», открывшаяся в ГМИИ им. А.С. Пушкина 24 июля и работающая до 18 октября.