В прокате — один из самых необычных фильмов сезона: снятая в Америке русским эмигрантом Кириллом Михановским и показанная в Каннах и на «Сандэнсе» драма «Гив ми либерти» одним суматошным днем в Висконсине сводит вместе русских пенсионеров, обитателей черных районов и людей с ограниченными возможностями.
Семь утра, самый большой город штата Висконсин Милуоки. Вик (Крис Галуст), 25-летний стоик с лицом Ксавье Долана, истошно орет — то на русском, то на английском — пытаясь разбудить своего глухого деда. Тому и в самом деле пора вставать: без пятнадцати восемь за ним и еще десятком пенсионеров и пенсионерок русского происхождения, кучно живущих в местном доме-муравейнике, должен приехать автобус, чтобы отвезти их на похороны соседки и подруги Лили. Дед подготовил речь, остальные пожилые плакальщики — песню в хоровом исполнении. Вику и самому пора бежать — такая работа: он целыми днями развозит по городу на неповоротливом медицинском микроавтобусе людей с ограниченными возможностями. Кого — на работу, кого — к родным, большинство — в специальный центр для социализации и самодеятельности.
Кадр: фильм «Гив ми либерти»
Этот конкретный день, впрочем, не очень похож на другие и не задается с самого начала. Дед Вика вместо сборов на похороны чуть не сжигает квартиру — старческая деменция у него проявляется неудержимым желанием... жарить курицу по какой-то одному ему известной и предполагающей промышленные объемы дыма технологии. Приходится возвращаться, чтобы вдобавок выяснить, что предназначенный для поездки на кладбище автобус так и не явился. Колоритные старики и старухи поэтому довольно безапелляционно загружаются в вэн Вика. Когда к ним в тесном салоне добавится сначала обаятельный и витальный боксер-говорун Дима (Максим Стоянов), называющий себя племянником покойной Лили, а затем — после заезда в сердце погруженного в протесты из-за полицейского насилия черного района — страдающая ДЦП чернокожая красотка Трейси (Лорен Спенсер), в планы которой визит на кладбище в компании галдящих русских стариков никак не входит, обстановка в микроавтобусе тоже окажется взрывоопасной.
«Гив ми либерти» — третий фильм родившегося в Москве, но в 1990-х эмигрировавшего в Америку режиссера Кирилла Михановского, но, по его собственным словам, первый по-настоящему авторский и даже личный (в 1998-м он восемь месяцев работал водителем медицинского транспорта для людей с ограниченными возможностями). И уж точно самый пока успешный: участие в секции Next «Сандэнса» и «Двухнедельнике режиссеров» Каннского фестиваля, где его встретили исключительно положительными и даже восторженными рецензиями, теперь — прокат в России, а затем — и в Америке. Такая реакция, пожалуй, заслуженна: поднимая непростую тему (и не одну — тут тебе и двойственность положения мигрантов в первом и втором поколении, и вечно горячие точки соприкосновения черных и белых американцев, и проблема правдивой репрезентации людей с разнообразными инвалидностями), Михановский ухитряется от начала и до конца удержать единственно правильную, ощутимо гуманистскую, но лишенную заискивания, ажитации или патетики интонацию рассказчика. Более того — и что, наверное, заметнее абсолютно любому, профессиональному или нет зрителю, эта выдержанность тона не мешает режиссеру добиться к финалу вполне убедительного утешительного, даже в какой-то степени духоподъемного эффекта.
Кадр: фильм «Гив ми либерти»
Другое дело, что в сущности эта утешительность — понятная и, кажется, вполне в плане авторского замысла искренняя, — в «Гив ми либерти» достигается исключительно средствами истории и самой нарративной конструкции фильма. Это кино более-менее с первых кадров погружает зрителя в хаос (когда в невольно превратившемся в маршрутку микроавтобусе главного героя друг друга то и дело перебивают хоровое пенсионерское пение Let My People Go, недовольные выкрики опаздывающей по своим делам Трейси и ухарские бенефисы Димы, этот хаос становится ощутимым почти физически, въедаясь в уши и под кожу), так что когда оно все-таки сбавляет обороты и выдыхает, логично, что следует успокоение и зрителя. В этом плане «Гив ми либерти» — действительно тонкая, техничная работа. Вот только такое ее устройство и такое ее стремление к утешению, примирению и даже уравниванию в глазах (как автора, так и аудитории) таких разных по цвету кожи и физическим возможностям персонажей вступает в прямое противоречие со стилем картины, а на поверку — и со сложной внутренней правдой этих персонажей.
Главным и, в сущности, единственным по-настоящему эффективным стилистическим решением Михановского оказывается его монтаж — взбудораженный, резкий, часто пренебрегающий хронологической последовательностью и прерывающий на полуслове реплики и на полужесте движения героев. Это рваное, дезориентирующее качество монтажных склеек определяет ощущение тотальной нестабильности (к слову, куда лучше работая на производство хаоса, чем многоголосица и многофигурность), хрупкости и тряскости мира персонажей «Гив ми либерти» — то самое чувство, что в самом деле и может служить общим знаменателем, сходством между жизнью русской и черной, бытием в эмиграции и бытием с инвалидностью. Но это общее для всех так или иначе, но каждых, конечно, по-своему угнетенных героев качество, пусть и верно ухваченное режиссером, не дает ему все-таки права упрямо сближать их еще и сюжетом. Его желание это все-таки сделать, причем сводя персонажей в финале в отдающие по своей безапелляционности почти Кустурицей объятия, несколько обесценивает достоинства «Гив ми либерти» и к тому же добавляет ходу фильма явной хронической предсказуемости. А ведь жизнь этих персонажей — что русская, что черная, что ограниченная диагнозом — вдобавок к своей нестабильности еще и всегда непредсказуема. Таким же в идеале должно быть и подлинно русское или подлинно черное кино.
С человеческой точки зрения стремление к единению, к равенству таких разных героев, движущее фильмом Михановского, вполне понятно — с точки зрения кинематографа попытка рассказать обо всех них одним и тем же киноязыком оборачивается неизбежным упрощением: едины, равны эти персонажи только глазами режиссера и только в салоне управляемой им медмаршрутки.
«Гив ми либерти» уже идет в российском прокате