«Разнесена квартира, везде лежат бутылки, я весь опухший» Любовь девочек, депрессия, апокалипсис и песня про член: чем живут новые звезды русского поп-панка

Российскую поп-панк сцену взрывает группа «Папин Олимпос» — молодой коллектив из Волгограда, собранный 16-летним Давидом Сайфуллоевым. В названии зашифрована шутка о том, что Давид носил олимпийку отца, который давно ушел из семьи. Первая вышедшая песня «Темно-оранжевый закат» сразу же стала хитом, хотя и была записана на телефоне через приложение Garage Band. Сейчас Давиду уже 19, он записывается на профессиональных студиях, а 23 октября вместе с группой собирает «Известия» в Москве. «Лента.ру» поговорила с Сайфуллоевым о песне про член, клинической депрессии и мечтах об апокалипсисе.

«Лента.ру» Как ты себя чувствуешь перед концертом в Москве?

Давид Сайфуллоев: Очень много суеты и геморроя со всей этой пандемией и концертной деятельностью. Мы сделали крутой альбом, но с задержкой. А задержка — это всегда плохо. Мы должны были отправиться в большой тур на 60 городов, в итоге проштрафились со временем, и полетел весь тур. То есть я планировал, что уже к Новому году буду ездить на очень крутой машине в очень крутом городе каком-нибудь. В итоге я сейчас сижу в Волгограде, только сдал альбом и думаю, что же будет происходить послезавтра. Непонятно пока вообще ничего.

Расскажи про новый альбом. О чем он?

Это будет сюжетный концептуальный альбом, который рассказывает историю персонажа по имени Тимми. Это мое альтер эго, чувак, живущий в начале 2000-х в Соединенных Штатах Америки. На этом альбоме будет песня «Тоннель, что под холмом», и это песня про член, биография члена.

Я поэтому веду дневник. Ну и я пишу в этот свой дневник а-ля «17 мая. 23:40. Я хочу умереть, все очень плохо, я не знаю, к кому мне обратиться» и все такое, а уже в 02:31: «Пишу песню про член. Все прекрасно, мне так нравится!» И реально, там очень крутая идея, метафоризировано все очень красиво. Я, несмотря на свои проблемы и расстройства, очень широко открытыми глазами смотрю на ситуацию вокруг, по крайней мере, стараюсь.

Расскажи про свое ментальное состояние. Что у тебя внутри происходит, и как ты с этим справляешься?

Мне в мои 19 приходится сталкиваться с довольно серьезными вопросами, людьми, документами и так далее. У меня на этом фоне произошли достаточно большие неприятности за последние полгода: и в личной жизни, и в группе, и были проблемы созидательного характера. Я сейчас помогаю обеспечивать маму, сестру, по крайней мере, очень стараюсь взять это на себя. У меня просто поплавились мозги на всем этом параде черном шоу-бизнестическом.

Ты как считаешь, ты вырос?

Я считаю, что я перерос. Вот обычно чуваки растут, им там 16, потом 17, 18, 19, и до 26 они начинают понимать примерно, что происходит. А я просрал этот период до 26-27 лет, просто скакнул, и на меня сразу упал этот купол проблем, и я такой: «Ааа... Что делать, вообще не понятно». Не успел потупить в этой жизни.

Что-то послужило триггером для того, чтобы ты обратился к врачу?

У меня был такой переломный момент в жизни, когда мне сказали: «Чувак, ты не вывозишь и не вывезешь просто такую жизнь. Тебя не станет». Я пошел к врачу потому, что понимал, что мне конец. У меня было три месяца клинической депрессии, я лежал в отшельничестве, читал книжки. Это со стороны всем кажется, что я про темно-оранжевый закат пою песни и про любовь, а на самом деле у меня розовые очки за эти полгода слетели — прям до свидания. И сейчас меня накрывает периодически, сменяются маниакально-депрессивные эпизоды. Ты просыпаешься и пытаешься найти не только силы открыть глаза, а смысл, вот именно. Внутренний ресурс этот, его просто нет, и ты не можешь ничего с собой поделать. И это страшно.

Как у тебя с творчеством на этом фоне?

Все в порядке, до сих пор пишу песни активно. Вот песня «Весна» была написана очень интересно. Я тогда с Андреем был (гитарист группы — прим. «Ленты.ру»), он меня в то время очень поддерживал. Если бы не он, не было бы этого интервью сейчас, наверное. Так вот, сидим мы с Андрюхой, и он говорит: «Надо выпустить что-то весеннее, давай вместе подумаем». Я вспомнил, что у меня есть строчки, написанные в 16 лет, когда у меня еще было все хорошо: «Танцуй, как будто весна, как будто любовь». И я сижу, плачу, потому что мне очень плохо, а нужно какую-то социалочку выполнить, весенний хит написать. И я сквозь слезы угораю и напеваю эти строчки. Ну, это сложно, люди в тебе всегда видят какую-то медийную ячейку — «солист группы "Папин Олимпос" выпустил весенний хит» — и никого не интересует, что у него на самом деле происходит, и это всегда очень грустно. Грустно превращаться для людей в какой-то ярлык.

Про фанатов. Ты учитываешь, кто тебя слушает, или пишешь для себя, а не на целевую аудиторию?

Я в какой-то момент начал рассуждать, почему я вообще должен любить своих фанатов. Я пишу песни, потому что мне нравится писать песни. Ничего другого не умею, занимаюсь этим, мне кайф. Я благодарен судьбе за то, что есть люди, которые находят в моем творчестве что-то для себя, получают от этого какую-то энергию, эмоции, это круто. Но это же не заставит меня их любить.

Вы у Урганта были в мае. Как прошло?

На самом деле, мне звонит директор и говорит: «Чувак, ты как?» А это было самое темное время, у меня были проблемы с алкоголем, я был на самом дне. И очень грустно быть на дне в 19 лет — такой Киану Ривз своего рода. То есть меня не было совсем, я представлял из себя ноль. У меня разнесена квартира, везде лежат бутылки, я весь опухший. И это был вторник, мне говорят, что на следующей неделе в понедельник мы выступаем у Урганта с песней «Весна». Ну и все.

Мы оделись, как черти из какого-то секонда, и решили поймать настроение и поехать так в Останкино. И мы поехали прямо в этих образах, такие: «Тимми, принеси мне килограмм кокаина, мы рок-звезды, у нас сейчас будет телешоу». То есть это была самоирония, как будто какой-то сериал конченный американский с Адамом Сэндлером. Я стою улыбаюсь, весь в образе, и тут Леня (бас-гитарист группы — прим. «Ленты.ру») как всегда отвечает за все неловкие ситуации — басит, короче. Он подходит и говорит: «Чувак, у меня ноги трясутся». И у меня сразу спадает весь этот настрой крутого чувака. Он говорит: «Ты же помнишь, мы полтора года назад с тобой ходили в школу, а по вечерам вот это вот место по телеку было. Вот этот тип сидит, понимаешь?» И я думаю, зачем ты это сказал, у меня было хорошее настроение, а теперь у меня тоже трясутся ноги. И мы с ним стоим — два дебила, и вот действительно было какое-то ощущение, что нужно сыграть лучше, чем обычно. А лучше, чем обычно, хрен ты сделаешь, потому что ты и так всегда делаешь уклон на то, чтобы сделать хорошо. А когда ты зацикливаешься на каких-то вещах абсолютно ненужных, у тебя все в кашу.

Ты говорил, что ты читаешь. Что тебе нравится?

Я фанат апокалиптики, постапокалиптики и всего, что с этим связано. Это прям мое.

Тебе интересно просто потому, что вкатывает, или потому, что ты себя как-то ассоциируешь с этим?

Просто нет ничего круче, чем апокалипсис. Я мечтаю, чтобы моя жизнь закончилась тем, что в мои лет 60 на Землю упал метеорит, и дальше как в фильме. Дней за пять до того, как он врежется, его уже будет видно на небе, как солнце или луну. Ты осознаешь, что через пять дней умрут все, и все закончится. Мне кажется, тогда все люди задумаются и перестанут быть такими поверхностными. Потому что 80 процентов людей — это поверхностные люди, меня это очень бесит и очень грустно. Какой-то монах буддистский сказал, что только в момент ментальных переломов человек начинает задавать вопросы «зачем» и «почему». Люди, которые не сталкивались с серьезными препятствиями в жизни, они по ней как растения растут — дети, работа, дом, смерть, все. Мне кажется, если будет пять дней до коллапса, будет просто рай на земле, лучшие пять дней в моей жизни.

Про музыку ты говорил, что слушаешь русских исполнителей, а англоязычных — не особо. Что-то поменялось?

С приходом Андрея в нашу группу все поменялось, он меня будто взял и такой: «Чувак, смотри, так бывает». И открыл мне глаза на музыку. Я заболел калифорнийским поп-панк-роком 2000-х, группами Sum-41, My Chemical Romance, Green Day, Muse… Это какие-то старые вещи, которые я должен был знать, но почему-то не знал до этого.

Вот Джерард Вэй из My Chemical Romance — у нас вообще с ним очень похоже все: оба мы очень красивые и нравимся девочкам (смеется). На самом деле, у них же был очень большой прогресс группы, стадионы, туры, а потом группа распалась. И вот после этого у него берут интервью, и то видео меня очень вдохновило на жизнь. Его спрашивают: «Чувак, ты был рок-звездой, у тебя были стадионы-концерты по всей планете, чем ты занимаешься сейчас?» А он сидит такой толстый, патлатый, и говорит: «Ну, я собираю шахматные фигурки в коллекцию, игрушки, комиксы, и я самый счастливый человек на Земле. Потому что я попробовал ту жизнь и понял: "Ну да, вот так вот", сейчас пробую эту — и мне нравится». И я в тот момент понял, что зацикливаться не нужно. На хронологической полоске планеты жизнь — это очень маленькая волосиночка, поэтому в ней прикольно развиться в разные стороны.

Тур группы «Папин Олимпос» по России начинается 22 октября. Концерты в Санкт-Петербурге и Москве пройдут 22 и 23 октября соответственно