Организация Объединенных Наций в этом году отметила свою 75-ю годовщину. По иронии судьбы юбилей пришелся на год пандемии коронавируса и спровоцированного ею глобального кризиса. Главную международную организацию давно критикуют за неповоротливость, но новые вызовы и потрясения окончательно дали понять: в нынешнем виде ООН и ее структуры не справляются с возложенными на них функциями. Отчего некогда великая идея по объединению усилий всех стран в борьбе за мир и процветание потерпела фиаско, и есть ли будущее у глобальных международных организаций — в материале «Ленты.ру».
Новые вызовы старой организации
Генеральная Ассамблея ООН традиционно оказывается одним из главных политических событий года. В дни ее проведения в штаб-квартиру организации в Нью-Йорке слетаются главы государств и ведущие дипломаты, в кулуарах и «на ногах» вершатся судьбы человечества, с трибуны нередко звучат громкие или даже сенсационные заявления, а реакция зала на отдельные выступления нередко сама по себе становится новостью.
В этом году, однако, Генассамблею не обошла участь большинства публичных мероприятий: лидеры стран-участниц обращались к миру не с трибун, а по видеосвязи, да и марафон кулуарно-коридорных переговоров сменили онлайн-встречи. Все события последних 10 месяцев, впрочем, никак не преуменьшили важности ООН. Скорее, как раз напротив: то, что юбилей главной международной организации выпал на год беспрецедентного кризиса здравоохранения и экономики, подчеркнуло, насколько важна ее работа и как сильно ее структуры нуждаются в реформировании.
ООН учредили в 1945 году. В первую очередь для того, чтобы уберечь последующие поколения от повторения ужасов мировых войн. И в каком-то смысле, несмотря на мощные геополитические сдвиги, с задачей беречь мир она по-прежнему справляется: мы и правда ни разу за 75 лет не столкнулись с вооруженным конфликтом сразу на нескольких континентах, и ни одна страна после Хиросимы и Нагасаки не применила к другой атомную бомбу.
Вряд ли стоит вменять одной лишь ООН в заслугу отсутствие новой всемирной войны: человечество в целом отошло от формата прямых столкновений между крупными державами. Сейчас войны ведутся на территориях третьих государств и чужими руками — отсюда многолетние вооруженные конфликты в Йемене, Сирии и Ливии. Растет роль гибридных войн, ведь удачная кибератака на инфраструктуру, энергосети и промышленные объекты может нанести урон не меньший — или даже больший, — чем воздушная бомбардировка.
Эти вызовы, несомненно, обсуждаются в ООН, но у организации сейчас нет эффективных механизмов по борьбе с ними. Ее посреднические усилия далеко не всегда приносят ощутимые результаты: этому часто противодействуют страны-интересанты.
Пожар после обстрела в азербайджанском городе Тертер, октябрь 2020 года
Фото: Aziz Karimov / Reuters
Впрочем, критикуют организацию не только за то, как она противостоит военным угрозам. Входящая в структуру ООН Всемирная организация здравоохранения в 2020-м должна была возглавить глобальные усилия по борьбе с пандемией коронавирусной инфекции и стать ориентиром для всего человечества. Но по факту ВОЗ стала объектом нападок и упреков стран-участниц — прежде всего США, которые даже объявили о своем выходе из организации. Она столкнулась с недоверием общественности, обвинениями в ангажированности и, как итог, нехваткой финансирования для новых инициатив по COVID-19.
Есть и позитивные моменты: например, Всемирная продовольственная программа ООН получила Нобелевскую премию мира за усилия по борьбе с голодом. Но в целом ООН остро нуждается в реформах — институциональных, юридических и финансовых. В этом сходятся как бывшие, так и действующие мировые политические лидеры. Однако мнения относительно того, как эти реформы должны выглядеть, сильно расходятся.
Нерепрезентативная выборка
Одна из главных претензий к ООН в ее нынешнем виде — это состав Совета Безопасности. Места в этом ключевом органе при его создании удостоились пять стран-победительниц Второй мировой войны — Китайская Республика (с 1971 года — КНР), Франция, Великобритания, США и СССР (с 1991 года — Российская Федерация). Остальные 10 непостоянных членов избираются на двухлетний срок по географическому принципу.
Например, Германия, тогда проигравшая войну, сейчас занимает лидирующее место в политике Евросоюза и заметно влияет на процессы не только у себя в регионе, но и во всем мире. Однако в Совбезе она так и не имеет постоянного членства.
А если смотреть с точки зрения объема ВВП, то в «пятерке» должны были бы остаться США и Китай, а места остальных заняли бы Япония, ФРГ и Индия. С точки зрения географии все тоже неравномерно: среди постоянных членов совершенно не представлены Латинская Америка, Ближний Восток и Африка. И это при том, что в повестке Совбеза нередко оказываются события, происходящие именно в этих регионах.
Мужчина в ЮАР после ослабления коронавирусных ограничений в сентябре 2020 года
Фото: Siphiwe Sibeko / Reuters
Необходимость перестановок или расширения Совета Безопасности обсуждаются далеко не первый год. Еще в 2005 году Бразилия, Германия, Индия и Япония сформировали «Группу четырех» (G4), целью которой было взаимное продвижение заявок на постоянное членство. В переломный для мира 2020 год страны-участницы блока не преминули вновь обозначить свои амбиции: на полях Генеральной Ассамблеи они приняли декларацию с призывом к расширению.
За увеличение числа постоянных членов СБ также последовательно выступают и другие объединения, в том числе Организация исламского сотрудничества. Африканский союз же предлагает создать для стран Африки два дополнительных постоянных места, а Лига арабских государств — предоставить одно место арабским государствам.
Личности в историях
Призывы к переменам прозвучали в этом году и в индивидуальных видеообращениях лидеров и дипломатов к Генассамблее. Так, в своем выступлении канцлер Германии Ангела Меркель подчеркнула, что для решения проблем международной безопасности, включая затянувшиеся конфликты в Ливии и Сирии, критически необходимо единство наций-участниц — но Совет Безопасности нередко оказывается в тупике, когда требуется принять решение. «Нам нужны реформы. ООН должна развиваться дальше, чтобы иметь возможность ответить на глобальные вызовы XXI века. Германия готова, как и прежде, брать на себя ответственность, с радостью, в расширенном Совбезе», — заявила Меркель.
К ней присоединился премьер-министр Индии Нарендра Моди, который отметил необходимость проведения реформы ООН и желание своей страны играть более значимую роль в структуре организации. «В течение последних восьми-девяти месяцев весь мир борется с пандемией коронавируса. Где Организация Объединенных Наций в этой совместной борьбе с пандемией? Где ее эффективный ответ?» — заявил индийский лидер.
Нарендра Моди
Кадр: The United Nations
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган, еще один активный сторонник реформы ООН и ее Совета Безопасности, также раскритиковал организацию за не слишком оперативное реагирование на распространение коронавируса. Он отметил, что «потребовались недели и даже месяцы, прежде чем пандемия появилась в повестке, и решения начали приниматься».
Несмотря на выдвинутые идеалы, система ООН неэффективна ни в предотвращении конфликтов, ни в их прекращении. Мы не можем преодолеть сегодняшние испытания с помощью структур, сформированных в соответствии с потребностями прошлого века. Чтобы возобновить работу системы ООН, нам необходимо реформировать Совет Безопасности. Структура совета, которая оставляет более 7 миллиардов человек на усмотрение пяти стран, не является ни справедливой, ни устойчивой
Однако увеличить число постоянных членов Совета Безопасности не так и просто. Для любой реформы ООН потребуются голоса по меньшей мере двух третей членов Генеральной Ассамблеи, а также, что немаловажно, поддержка всех постоянных членов Совбеза. В целом страны «пятерки» не то чтобы выступают против самой идеи расширения, однако единой позиции по тому, кто именно должен дополнить список постоянных членов, нет.
Так, Франция и Великобритания публично одобрили идею африканского постпредства и заявку G4. Россия тоже неоднократно говорила о поддержке стран Африки в этом вопросе и постоянного членства своих партнеров по БРИКС — Индии и Бразилии, а США в свою очередь поддержали соответствующие амбиции Японии и Индии. Последняя в какой-то момент даже смогла заручиться поддержкой всех членов «пятерки», но после недавнего приграничного конфликта Китай наверняка будет противодействовать ее кандидатуре.
Кроме того, государства-претенденты могут столкнуться с сопротивлением своих региональных соперников. Например, противники заявки G4 и оппоненты ее участников — Аргентина, Италия, Канада, Колумбия и Пакистан — создали свой собственный блок, который назвали «Объединившиеся ради консенсуса». Они выдвинули альтернативное предложение: сохранить «пятерку», но увеличить число непостоянных членов с 10 до 20.
И наконец, нет гарантий того, что расширение Совбеза не окажется своего рода ящиком Пандоры и не сделает организацию еще более неповоротливой в решениях — особенно если у каждого нового постоянного члена будет право вето.
Врачи реанимируют пациента с коронавирусной инфекцией в Германии
Фото: Kai Pfaffenbach / Reuters
Право навета
Само по себе право вето, позволяющее постоянному члену Совета Безопасности блокировать любую резолюцию, даже если ее поддержат все остальные — еще один камень преткновения. Ряд политиков и экспертов отмечает, что оно нередко тормозит дипломатические процессы и вредит общей способности договариваться. Некоторые даже говорят о том, что члены «пятерки» в последнее время все чаще злоупотребляют этим правом для обеспечения собственных интересов. Из-за этого многие важные события последних десятилетий нередко не находили отражения в резолюциях Совбеза.
Как отмечается на сайте Совбеза ООН, с 1946 года право вето применялось 293 раза. При этом общее число резолюций и заявлений, принятых Советом Безопасности в 2019 году, стало самым низким за 18 лет. Поэтому реформа права вето — не последняя по важности среди всех изменений: предложения разнятся от его ограничения вопросами национальной безопасности до полного упразднения.
Президент России Владимир Путин даже коснулся этого вопроса в своем обращении к 75-й Генеральной Ассамблее ООН. «Наша логика в том, чтобы Совбез полнее учитывал интересы всех стран, все многообразие их позиций, опирался на принцип самого широкого согласия государств, но при этом, как и прежде, служил ключевым звеном системы глобального управления, чего нельзя обеспечить без сохранения права вето постоянных членов Совбеза», — отмечал он.
Такое право пяти ядерных держав, победительниц во Второй мировой войне, и сегодня отражает реальный военно-политический баланс
Не только Россия, но и остальные члены пятерки не спешат прощаться со своими привилегиями. Любая реформа права вето, согласно уставу организации, требует согласия обладателей этого права — и потому перспективы у подобных инициатив еще более сомнительны, чем у потенциального расширения Совбеза.
Владимир Путин
Фото: Михаил Климентьев / Reuters
Разумеется, структура и полномочия членов Совета Безопасности — далеко не единственная сфера, в которой назрели реформы. Но без обеспечения адекватного функционирования ключевого руководящего органа, который мог бы оперативно и беспристрастно реагировать на важнейшие вызовы современности без скатывания в политические интриги и злоупотребления правом вето, даже самые продуманные и хорошо исполненные управленческие и кадровые реформы будут иметь незначительный эффект.
Достаточно точно охарактеризовал происходящее почетный профессор Австралийского национального университета Рамеш Тхакур. «Жестокая правда заключается в том, что сопротивление реформе Совета Безопасности не дало продвинуться большей части остальной программы реформ ООН. Одержимость лишь последним и игнорирование тупика в вопросе реформирования СБ — сродни перестановке шезлонгов на тонущем Титанике», — отметил эксперт.