На канале FX вышла последняя серия нового, четвертого сезона «Фарго» — ориентирующийся на творчество братьев Коэн сериал Ноа Хоули, кажется, окончательно оторвался от источника вдохновения, вместо этого припав к корням американской криминальной истории и тому месту, которое занимает в ней афроамериканская преступность. «Лента.ру» рассказывает, почему потянуть увесистую и сложную черную тему «Фарго» при этом не удается.
Канзас-Сити, 1950 год. Чернокожая старшеклассница Этельрида Сматни (Э'мири Кратчфилд), дерзкая душа, готовит доклад по американской истории — и вместо очередных банальностей о свершениях Линкольна или Рузвельта выбирает в качестве темы события несколько менее заезженные. А именно историю криминальных войн родного города, в котором смена фигуры на троне преступного мира напрямую зависела от волн миграции. В 1920-м еврейский синдикат проиграл войну нахлынувшим в город ирландцам. Спустя 14 лет уже самих обросших жирком ирландцев стерли в порошок новые, более голодные до власти приезжие — итальянцы из клана Фадда. На рубеже пятидесятых в Канзас-Сити появляется новый сильный игрок — амбициозный лидер чернокожего криминала Лой Кэннон (Крис Рок) — и кажется, город вновь сотрясет война банд. Тем более, что клан Фадда тоже стоит на грани перемен: старший сын босса (Джейсон Шварцман) метит на отцовское место, а у его младшего брата (Сальваторе Эспозито), вернувшегося с фашистским опытом из долгой ссылки на историческую родину, чешутся руки проливать кровь и в штате Миссури.
Кадр: сериал «Фарго»
Все предыдущие сезоны «Фарго» — вслед за великим оригинальным фильмом Джоэла и Итана Коэнов (никак, стоит заметить, не участвующих в работе над сериалом) — так или иначе отталкивались от фигуры простого обывателя, по слабости душевной встающего на скользкую дорожку криминала, не замечая, что тем самым открывает портал в ад и впускает в свою жизнь натуральных, неизменно харизматичных в своей аморальности демонов. В четвертом сезоне Ноа Хоули наконец решается изменить этому принципу — теперь уже сам преступный мир полноправно рулит сюжетом, а единственным невинным обывателем, которого криминальные дела затрагивают, да и то по касательной, оказывается та самая школьница Этельрида. Это, впрочем, не мешает Хоули вновь вывести на экран десяток колоритных персонажей — от набожной медсестры-отравительницы (Джесси Бакли) до пары бежавших из тюрьмы грабительниц-лесбиянок — вот только никто из них не невинен, и у каждого в шкафу есть пара скелетов (а то и десяток). Нет здесь и того морального камертона, которым в прошлых сезонах служили незатейливые сотрудники провинциальной полиции — и не только из-за того, что слуги закона в Канзас-Сити погрязли в коррупции, но и потому что в мире четвертого сезона мораль как принцип считается блажью: в войне маргинализированных групп за выживание побеждает сильнейший, а не благороднейший.
Почему «Фарго» в новых сериях выходит из тех причудливых отношений между моралью и искушением, деньгами и честью, преступлением и наказанием, которые раньше служили ему базой, понятно. Ноа Хоули, очевидно, услышав зазвучавшие во время третьего сезона претензии во вторичности, решил повысить амбиции. «Фарго» всегда был сериалом об опасном абсурде американской жизни, всегда разворачивающейся в шаге как от ситуативной комедии, так и от кровавого, ужасающего насилия. Теперь же, впрочем, он хочет быть шоу об Америке как таковой — и, конечно, разговор о стране оказывается невозможен без разговора о доле тех единственных ее жителей, которые (в отличие, к слову, от тех же иммигрантов из Ирландии, Италии или Восточной Европы) ее своим домом не выбирали. То есть — афроамериканцев. Именно на их стороне, кажется, лежат симпатии создателей сериала (за них в войне с по-декадентски распущенными итальянцами неизбежно переживает и зритель) — тем более, что Лой Кэннон в исполнении Криса Рока предстает настоящим визионером, среди прочего изобретающим кредитную карточку. Вот только что в таком случае сюжету делать с фактом большой истории, согласно которой на попытки чернокожего населения взобраться вверх по социальной лестнице подобно сделавшим этот подъем ранее этносам США ответили резким повышением бюджетов на полицию и тюрьмы? Американская мечта, обещавшая каждому право на счастье, сломалась на проблеме цвета кожи.
Неудивительно, что этот диссонанс между логикой сюжета и правдой истории приводит к тому, что в последней серии сезона «Фарго» вдруг не только резко сдает в динамике и остроумии, но и оказывается вынужден более-менее спустить на тормозах весь праведный пафос предыдущих эпизодов. Большая история оказывается сильнее частной — что не идет на пользу зрелищности. Куда, впрочем, более серьезной проблемой оказывается сама специфика подхода Ноа Хоули к теме Америки и ее первородного, остающегося неизбывным и по сей день греха расизма. Хоули предпочитает не столько показывать, сколько декларировать — и вот в диалогах «Фарго» начинают одна за другой пробиваться случайные реплики о том, что же собой представляет страна свободы и возможностей, она же страна рабства и мафии. «Если Америка — нация иммигрантов, то как человек может стать американцем?» «Почему Америка так любит криминальные драмы? Потому что Америка и есть криминальная драма». «Быть американцем — значит, притворяться». И так далее — вплоть до того, что действие раз за разом прерывают пространные, звучащие как будто из 2020-го, а не из середины прошлого века монологи Лоя Кэннона о незавидной доле черных американцев, на крови которых страна была построена и разбогатела, но шанса встроиться в общество которым так и не дали.
Кадр: сериал «Фарго»
При всей своей бесспорности эти звучащие в «Фарго» наблюдения, конечно, никак не тянут на роль откровений, с каким бы торжественным благоговением они не произносились — а способ показать их иначе чем словами закадра, сериал так и не находит. Миф об американской мечте давно поистрепался, а таланты Ноа Хоули пусть и велики, но не настолько, чтобы выдавать за открытие нечто, являющееся общим местом. Парадокс в том, что его фирменные приемы — полиэкран, отсылки к Коэнам и метафоричные на пустом месте диалоги — по-прежнему работают, и тот же сюжет вполне мог бы смотреться куда свежее и эффективнее с другой интонацией. Более того, эту интонацию Хоули вполне подсказывал и его собственный кастинг — комедийные по самой своей физиогномике актеры Рок и Шварцман в ролях преступных боссов позволяли пересказать историю американского криминала как откровенную, не избегающую карикатуры комедию. Не то чтобы у четвертого сезона «Фарго» совсем не было чувства юмора — но сериал, до того успешно справлявшийся с жанром черной комедии, с удвоением значений эпитета «черный» в этой конструкции справиться не в силах и оказывается вынужден пожертвовать именно комедийностью. А без фирменного абсурда прописка сериала в Фарго, и без того остававшаяся условной, теперь и вовсе оказывается фиктивной.
Четвертый сезон сериала «Фарго» вышел в США на канале FX, а в России — на платформе more.tv