На Каннском фестивале показали один из самых ожидаемых фильмов основного конкурса (и всего 2021 года) — «Французский вестник» Уэса Андерсона, в котором проверку фирменным стилем режиссера проходит французская действительность и ее причуды. Также в конкурсе появилась и пара претендентов на будущие призы киносмотра — две впечатляюще тонкие картины с разных концов света, одержимые призраками классиков прошлого. Денис Рузаев рассказывает об этих фильмах.
Билл Мюррей мертв. Точнее, так: Артур Ховитцер-младший (Билл Мюррей) мертв. А значит, пора на покой и его детищу — изданию «Французский вестник. Приложение к газете "Либерти. Канзас ивнинг сан"», которое уже полвека из своей штаб-квартиры в городке Аннуи-на-Блазе (то есть Тоска-с-Жиру — Уэс Андерсон не растерял чувства юмора) открывает мир обитателям канзасских равнин — с соблюдением всех стандартов высокохудожественной журналистской работы. Содержание последнего, посмертного номера «Вестника» заслуживает того, чтобы быть перечисленным и здесь.
Вот зарисовка-трэвелог из жизни Аннуи от увлеченного картинами падения репортера (Оуэн Уилсон на велосипеде): крысы и жиголо, голодные студенты и пожилые неудачники, 190 тысяч снежинок в год. Вот рубрика «Искусство» — удивительный портрет абстракциониста-психопата (Гильермо дель Торо), творящего в тюрьме на радость коллекционерам (Эдриен Броуди), искусствоведам (Тильда Суинтон) и своей музе и модели, вертухайке (Леа Сейду). Вот раздел «Политика» публикует «Заметки к манифесту» грустной копии Сьюзен Сонтаг (Фрэнсис МакДорманд) — за хрониками студенческой революции в отдельно взятом городе она небезосновательно разглядывает в лидерах протестов (Тимоти Шаламе и Лина Кудри) неудовлетворенное сексуальное желание. Вот в ресторанной рубрике разворачивается триллер с похищением, интригой и погоней — всего-то стоило журналисту (Джеффри Райт) заглянуть на ужин к частному шеф-повару комиссара местной полиции. А вот и некролог — напомним, издатель умер, а с ним как будто загибается и специфическая журналистика нью-йоркеровского извода (к любимому журналу, его верстке и принципам Андерсон отсылает здесь не раз и далеко не два).
Кадр: фильм «Французский вестник. Приложение к газете "Либерти. Канзас ивнинг сан"»
Стиль Уэса Андерсона так выразителен и так доминантен — конечно же, и в «Вестнике», где режиссер с легкостью и хитроумием разбивающего колоду карт шулера мешает цвет и ч/б, английский и французский, сценографию и анимацию, истории и их наброски, а также, кажется, сотню, не меньше, персонажей — что сейчас наверняка зазвучат реплики о том, что он как будто снял красочную безделушку, в которой форма затмевает содержание. Это, впрочем, далеко не так — и не только потому, что в кинематографе стиль (особенно такой оригинальный, как у Андерсона) всегда содержателен сам по себе, способен делиться со зрителем не просто сюжетом или образом, но мировоззрением. Нет, «Французский вестник» на поверку, конечно, складывается в самую едкую и лукавую энциклопедию французской жизни (важно заметить, что режиссер сам живет в Париже и знает, о чем говорит), какие выходили на экраны со времен Луи Маля, Жака Тати и Алена Рене. Да, Франция мила андерсоновскому сердцу, но вот к французам у него, очевидно, вопросы накопились. Ведь что эти ценители искусства (которых на поверку волнует лишь его цена), пламенные революционеры (которые бунтуют, чтобы затащить в постель красотку) и мастера интриги и авантюры (предел которых, впрочем, — авторский обед со сменой пяти блюд) о себе возомнили?
Глазами иностранца Франция причудлива, ветрена и часто негостеприимна. Глазами Уэса Андерсона — она еще и феерически абсурдна
Верен себе — причем, кажется, как никогда прежде в вообще-то славной карьере, и японец Рюсукэ Хамагути в конкурсной «Сядь за руль моей машины». Хамагути пришел в кинематограф из независимого театра — театра же в этой экранизации рассказа Харуки Мураками оказывается куда больше, чем и литературы и даже автомобилей. Главный герой «Машины», режиссер Ясукэ Кафуку (Хидэтоси Нисидзима), ставит, с собой в главной роли, на сцене в основном классику — но не без налета авангардности, в первую очередь лингвистической: актеры, японские и иностранные, в его спектаклях говорят каждый на своем языке. Классика такое прочтение выдерживает — и карьера у Кафуку спорится. Как и у его жены — сценаристки Ото (Рэйка Кирисима), к которой сюжеты (достаточно, надо сказать, изощренные) приходят, когда она находится на грани оргазма. Неудивительно, что удовольствия женщина ищет не только в браке — и, конечно, однажды не вовремя вернувшийся домой Ясукэ застает ее на звездном актере (Масаки Окада) из ее нового фильма. Прежде чем супруги ситуацию успеют обсудить, впрочем, сценаристка вдруг умрет от кровоизлияния в мозг.
Кадр: фильм «Сядь за руль моей машины»
Только в этот момент — на сороковой минуте картины — Хамагути пустит по экрану открывающие титры. Впереди еще почти два с половиной часа хронометража, в которые вместятся и поездка героя по работе в Хиросиму, и его неожиданная дружба с нанятой фестивалем водительницей со шрамом на щеке и сложной судьбой, и отрезвляюще подробные сцены репетиций «Дяди Вани» — с немой кореянкой в роли Сони, изъясняющейся теперь языком жестов, и тем самым звездным актером, уже успевшим опозориться романом с несовершеннолетней. Мчит туда-сюда по японским дорогам алый ретро-Saab главного героя, зато никуда не торопится сам Хамагути — тихонько, но вдумчиво подменяя фабуле первоисточника нутро: Чехов, даже на языке жестов, будет явно увесистее и насыщеннее Мураками. Вавилонская башня (возведением которой, очевидно, видит Кафуку свою работу в театре), как известно, тоже строилась не только не сразу, но еще и не до конца — вот и здесь, как бы ни тянулись герои к катарсису, как бы его ни приближали, никакое окончательное избавление от боли и драм оказывается невозможно; только сиюминутные, улетучивающиеся на глазах откровения. До неба в алмазах, проще говоря, не доедет даже красный Saab. А вот Хамагути вполне может доехать с этой тонкой картиной, эпической в своей вере в силу диалога, прерываемого лишь японскими пейзажами до каннских призов, — и справедливо.
Если «Сядь за руль моей машины» призывает себе на помощь Чехова, то герои нового фильма Мии Хансен-Леве — и тоже люди искусства — едут в святая святых другого классика (тоже, к слову, немало сделавшего для мирового театра). На «Остров Бергмана» — то есть, на крошечный Фаре, где титан шведской культуры прожил большую часть жизни и умер — высаживается семейная пара режиссеров. Тони (Тим Рот) снимает неглупые хорроры о дамах в беде, Крис (Вики Крипс), кажется, стремится скорее в сторону арта о сложных чувствах. Кажется — потому что в творческом кризисе пребывает именно она, надеющаяся сочинить новый сценарий среди богатых бергмановским духом скалистых пляжей и северных лесов. А еще среди туристов, автобусами съезжающихся попялиться на дом из «Сквозь мутное стекло» (его на самом деле нет) или на брачное ложе из «Сцен из супружеской жизни» (а на него туристов — в отличие от Тони с Крис — не пускают), на бергмановское сафари или на аутентичный бургер из баранины, на худой конец.
Кадр: фильм «Остров Бергмана»
Полфильма героиня мается — а потом сюжет вдруг появляется у нее сам по себе, рожденный гением места и силой памяти. В этот момент «Остров Бергмана» вдруг сбрасывает свою овечью шкуру (какие, к слову, тоже могут купить гости Фаре) — чтобы под ней явился не столько волк (что было бы в контексте Бергмана понятно), сколько единорог, фильм в фильме, мгновенно оживающая на экране греза Крис не то лишь на словах, не то на натуральной съемочной площадке, с актерами и группой. Простых ответов на вопрос, снимает ли свой фильм героиня или он пока ей только снится, Миа Хансен-Леве не дает — создавая тем самым пока что самый мистический, наименее верный законам реализма свой фильм. Ей здесь оказывается интереснее любых историй сам импульс, из которого может появиться кино (а может — и нет, но зато каков процесс!), импульс, который больше всего напоминает засасывание художника в ту бездну, в которой рядом вполне может обнаружиться и призрак Ингмара Бергмана. Не могу не заметить, насколько уместно такое кино именно здесь, в Каннах, лучшем месте на свете для того, чтобы пропасть в воронке из фильмов, сюжетов и удивительных в своей оригинальности способов смотреть на мир.
Фильм «Французский вестник. Приложение к газете "Либерти. Канзас ивнинг сан"» (The French Dispatch) выйдет в российский прокат 28 октября. Даты выхода фильмов «Сядь за руль моей машины» (Doraibu mai ka) и «Остров Бергмана» (Bergman's Island) пока неизвестны