«Ты на уровень ниже других» История москвички, которая перебралась в Австралию за любимым и почувствовала себя там чужой

Три года назад москвичка Юлия Комиссарова переехала в Австралию — страну, о которой она не знала почти ничего. Привыкать к другому языку и необычным порядкам оказалось непросто. В рамках цикла материалов о перебравшихся за границу россиянах «Лента.ру» публикует ее рассказ о жизни в 15 тысячах километров от родины.

Я давно планировала уехать из России, но хотела во Францию. Только начала учить язык — и случайно познакомилась с парнем-австралийцем. Стандартная история. А я тогда фанатела от австралийской группы Angus & Julia Stone и подумала: класс, английский попрактикую (я как раз окончила английскую школу), заодно поговорю о чем-то интересном. Но ничего серьезного мы от этого общения не ждали.

Молодой человек — Марк — оказался классным. Мы все больше общались, каждый день говорили по телефону по три часа. А потом он пригласил меня поехать с ним в Таиланд. Сначала отказалась, потом все же решила съездить, но взяла денег, подготовилась, чтобы сразу улететь, если что-то пойдет не так. Но все было нормально. Мы стали путешествовать вместе, три раза были в Таиланде, в Камбодже.

Потом Марк прилетел в Россию, чтобы познакомиться с моей мамой и друзьями. Тогда мы решили, что пора съезжаться. Когда встал вопрос, Россия или Австралия, он сказал: «Ты извини, но я в Россию не перееду, давай ты попробуешь в Австралию. А если не понравится — уедем куда-нибудь еще».

Виза невесты

В Австралии есть так называемая виза невесты: ты приезжаешь как партнер, и у тебя есть девять месяцев, чтобы пожить в стране. Эта виза дает полные рабочие права, но нельзя учиться, и от государства не положено никаких бонусов. Когда девять месяцев истекут, нужно либо уезжать, либо выходить замуж.

Для получения визы невесты нужны доказательства того, что вы на самом деле встречаетесь с гражданином Австралии. Подойдет все: переписка, фотографии, билеты на самолет. И еще два заявления от других австралийцев с подтверждением, что они верят в реальность этих отношений. У меня была огромная папка со всеми бумагами.

Подала документы, уволилась с работы, и мы снова полетели в Таиланд. Мне очень повезло: визу дали быстрее чем через пять месяцев. Обычно ее получение занимает от 6 до 18 месяцев, а кто-то вообще ждет годами. Я вернулась домой и через две недели уехала в Австралию.

После оформления отношений нужно подавать на вторую визу. Она стоит где-то 70-80 тысяч рублей, но потом больше платить не придется. Эта виза дает временный статус резидента, включает бесплатную медицинскую страховку и трехмесячные курсы английского языка. По ней можно жить два года, после чего подать на резидентство, его ждут примерно полгода. Я ждала меньше пяти месяцев.

А когда живешь в стране четыре года, в том числе год как резидент, можно получать гражданство. С момента подачи до получения проходит около года. Нужно пройти тест на базовые знания о стране, потом тебе вручают сертификат, и тогда можно подавать на паспорт. Но он в Австралии необязателен, здесь живут по правам (id-карте).

Конфетно-букетный период

Об Австралии я не знала ничего. Мне казалось, что там очень жарко, сухая земля, прыгают кенгуру. На самом деле ближе к центру страны все так и выглядит, но мы-то живем у океана. О котором, кстати, я совершенно не думала.

Первые два месяца после переезда продолжается эдакий конфетно-букетный период: ты в восторге от того, что попугайчики летают, дельфины плавают у берега. А потом тебя бьет реальность. Да, попугайчики, все здорово, но ты чувствуешь себя чужим. Неприятно.

Когда только приезжаешь, многие моменты по-хорошему шокируют. Я очень не люблю, когда мигранты говорят, что в другой стране «такие добрые люди». Нет, люди везде одинаковые. Разница только в том, что тут они более вежливые и стараются не мешать друг другу.

А еще культура small talk: приходишь куда-нибудь — и надо поддерживать разговоры ни о чем с посторонними людьми. Когда ты интроверт и только что переехал, это больно. Первое время мне было сложно вести диалог с аптекарем, например, о погоде. Не понимала, зачем мне это. Потом привыкла и порой даже сама завожу разговор.

Хочется живого человеческого общения, хочется понимать без слов, читать между строк, видеть, когда человек врет, недоговаривает… А словарного запаса не хватает. Когда я услышала в первый раз австралийский акцент, то подумала: «Это вообще что? Почему так произносится?» Привыкаешь к тому, что часть слов непонятна, часть шуток проходит мимо тебя, привыкаешь, что ты на уровень ниже других. И это начинает отражаться на самооценке.

У меня появилась неуверенность в себе, которой раньше никогда не было. К тому же я впервые почувствовала себя отрезанной от мира. Нет семьи, нет друзей, перелет до Москвы — 23 часа, визу получить сложно, цена на билет огромная (а сейчас — вообще неподъемная). То есть никто к тебе приехать не сможет.

Осторожно: кенгуру

До сих пор не могу перестать восхищаться разнообразием австралийского животного мира. Мы живем в маленьком туристическом городке, в местах, которые даже сами австралийцы считают безумно красивыми. А представьте мою реакцию: по дорогам скачут кенгуру, на балконе сидят какаду, а зимой в океане плавают киты.

Кенгуру оказались замечательными, но совершенно не умными зверями. Когда они видят свет фар, то прыгают под колеса. А такое очень грустно заканчивается и для самого кенгуру, и для машины. Многие австралийцы из-за этого вообще по ночам не ездят.

Местные животные здесь под защитой. И бóльшая часть населения очень уважительно относится к животному миру. Какой-нибудь зверь переходит дорогу — все машины остановятся, пропустят. Если во двор заползла ядовитая змея, ее никогда не убьют — это запрещено законом. Нужно вызвать специальную службу.

Мы живем в квартире, поэтому ядовитые змеи к нам не заползают. Но мы держим двух ромбических питонов как домашних животных. Я кормлю их замороженными крысами из зоомагазина.

Как-то раз на балкон приходили два поссума. Очень классные, но их нельзя трогать: они переносчики заразы. Если поцарапают, нужно ехать к врачу и ставить укол от местной разновидности бешенства. Оказалось, что поссумы очень любят бананы. Мы их подкармливали, потом перестали — и больше их не видели.

Никаких змей в доме

Когда я только получила визу, Марк сразу начал искать жилье. Поскольку мы еще не вернулись из Таиланда, квартиры ходила смотреть его мама.

В Австралии цены на аренду указывают за неделю или за две недели, и помимо вас на жилье претендует еще много пар. Все подают заявления, владельцы их рассматривают и выбирают жильцов. Чем стабильнее работа и выше заработок, тем больше шансов на успех. Если есть домашние животные (собаки, кошки), снять жилье очень сложно. Моя подруга с немецкой овчаркой искала дом полгода.

Жилье снимается через фирму, и с владельцем не общаешься никогда. С нашим я даже не знакома. Если что-то дома сломалось, тоже звонишь в фирму. Раз в четыре месяца сотрудники приходят смотреть, все ли в порядке. Контракт заключается на год, и ты его либо продлеваешь, либо прекращаешь.

У нас животных тогда еще не было. К тому же владелец квартиры, которую мы в итоге сняли, был знакомым какого-то знакомого. И не знаю, то ли из-за знакомства, то ли из-за того, что ее больше никто не захотел, квартиру в итоге отдали нам. Мы до сих пор в ней живем и другую пока не искали. Правда, хотим купить дом, но не для того, чтобы жить, а чтобы сдавать его.

Потом, когда покупали питонов, думали, что с ними будет так же. Они же живут в террариуме. Можно, конечно, вытащить их на пол, с ковром они в любом случае ничего не сделают. Но, узнав, что у нас питоны, в фирме очень расстроились, прислали гневное письмо. В итоге договорились, что держать змей все-таки можно, но не больше двух. И предупредили: если они испортят какую-то мебель, мы будем за нее платить. А как они ее испортят? Съедят, что ли? Вряд ли. Максимум вокруг обернутся.

Ресторан у океана

Обычно первая работа за границей — это настоящая боль. Владение языком еще не такое хорошее, тебя никто не хочет брать. Вдобавок у меня первое время не было ни автомобиля, ни сил на то, чтобы получать права. Год не водила. Поэтому работу нужно было искать недалеко от дома.

В Москве я много работала официанткой, пока училась в институте, и тут решила начать с того же. Нужен был какой-то опыт, хотелось развить язык. Распечатала резюме, Марк отвез его в несколько ресторанов и сказал, что хорошо было бы попасть в тот, который рядом с домом. Место очень красивое: на воде, с панорамными окнами. И во время заката, когда выныривают дельфины, — идеальное рабочее место.

Когда мне оттуда позвонили и сказали, что я им интересна, было очень страшно. Сказали подождать, пока у них закончится активный период. Я долго сомневалась, правильно ли поняла. Даже еще раз к ним зашла и спросила, не забыли ли они про меня. Потом владелец со мной связался и поставил первую двухчасовую оплачиваемую смену.

В Австралии есть несколько видов занятости. Full time — это полная занятость, как в России. Part time — частичная: оговариваешь с начальством, сколько часов будешь работать, и их распределяют на две недели. И есть casual, когда тебе звонят и говорят: выходи сегодня на работу. Если тебе удобно, ты выходишь. А если перестанешь брать смены, тебе перестанут звонить. Именно так я работала в ресторане.

С коллегами и начальством мне повезло, но сама работа была не очень — ну, официантство. Через месяц менеджер подходит и говорит: «Когда мы тебя нанимали, у тебя не было такого английского, как сейчас». Но это было нездоровое улучшение: я очень хотела быть как все, мозг работал на максимум. Морально очень устала.

Постоянная работа

Когда началась пандемия, из ресторана уволили всех casual. Я два месяца сидела без работы, денег не было. И тут Марк показал вакансию в организации, которая помогает людям с инвалидностью. У них был проект: людей с интеллектуальными нарушениями переселили из большой больницы в частные домики для адаптации к обычной жизни. Нужно было присматривать за ними и помогать.

Из-за пандемии «нормальных» собеседований не было. Мы просто решали кейсы, и потом кого-то брали, а кого-то нет. Марк тоже пытался устроиться в это место, но его не взяли. А меня взяли.

Перед работой пришлось пройти месячное обучение — онлайн и офлайн. Нам рассказывали про все виды интеллектуальных расстройств и как ухаживать за такими людьми. Потом отправили на курсы самообороны, потому что наши подопечные могут быть агрессивными. А Марк раньше работал в тюрьме и еще подливал масла в огонь. Говорил, например, что мне нельзя оставаться с такими людьми наедине, поскольку это опасно.

Когда я получила эту работу, вообще не понимала, что буду делать. И вот пришло время первой живой встречи. Прихожу — а там огромный зал, еда, куча спикеров. Я слушаю их и понимаю, что часть слов не знаю вообще. Просто не понимаю, о чем идет речь. Подхожу к кому-то, спрашиваю: «Ты где работал до этого?» Тот отвечает: «Я пять лет работаю в этой сфере». Другой говорит: «А я десять». Непонятно, почему меня вообще взяли.

Меня определили в дом, где я буду работать. Там человек пять, и один закреплен за тобой. Нужно помогать ему с задачами, с которыми он не справляется: приготовить еду, покормить, напомнить переодеться или постирать. Разговариваешь с ним, гуляешь, если позволяет его поведение и состояние.

Эта профессия входит в список «жизненно важных», поэтому отсюда меня бы точно не уволили, даже в пандемию. Но я не планирую оставаться на этой работе — это очень тяжело психологически. Когда-то я хотела учиться на психолога, но для этого нужно резидентство или, еще лучше, гражданство. Без гражданства образование обходится очень дорого: примерно полтора миллиона рублей в год, если переводить. Поэтому сейчас я передумала.

Очень хочется свой бизнес, но чтобы он при этом был творческий. Возникло желание пойти на какие-нибудь курсы, связанные с кинопроизводством, быть в продакшене. Но конкретных планов пока нет, тем более что сейчас из-за ковида все закрыто.