На Netflix вышел фильм Алехандро Гонсалеса Иньярриту «Бардо (или Лживая хроника пригоршни истин)» — его первая большая работа после оскароносного «Выжившего». «Лента.ру» рассказывает о том, удалось ли мексиканскому режиссеру побороть творческий кризис при помощи киноисповеди, которую он впервые за долгие годы снял в родном Мехико.
Прославленный документалист Сильверио Гама (Даниэль Хименес Качо) впервые за много лет приезжает в родной Мехико. Его цель — морально подготовиться к вручению престижной премии, которое скоро должно состояться в Лос-Анджелесе. Калифорнию Сильверио давным-давно считает домом, но сейчас его накрыл кризис. Он размышляет над тем, почему его сын и дочь не хотят говорить по-испански. Умерший через сутки после рождения третий ребенок норовит померещиться в лоне супруги (Гризельда Сицилиани) прямо во время секса. Друзья и коллеги, несмотря на все заслуги, посмеиваются и обвиняют в конъюнктурности. Сам Сильверио подозревает, что прожил жизнь как-то неправильно. И чем больше он об этом рассуждает, тем больше размывается граница между реальностью и прорывающимися из подсознания образами. На улицах вдруг начинают падать люди, солнце гаснет, в туалете клуба из кабинки выходит давным-давно покойный отец (Луис Кутюрье), а на ногах вдруг проступают стигматы.
Кадр: сериал «Бардо»
После своего второго «Оскара» за фильм «Выживший» Алехандро Гонсалес Иньярриту на семь лет исчез с радаров. За это время он снял только короткометражный проект для виртуальных шлемов «Плоть и песок» — за который, кстати, получил свою третью награду киноакадемии в специальной номинации. После этого режиссер действительно замолчал (не считая рекламы для Nike), и таких длительных перерывов между полнометражными фильмами на его творческом пути ранее не случалось. Впрочем, зрители вряд ли заметили исчезновение мексиканца: за семь лет успела завершиться трилогия «Звездных войн», потом была пандемия, про остальное и говорить излишне. Что же до кино, то когда Ридли Скотт снимает по два фильма в год, Иньярриту может отдыхать столько, сколько ему вздумается. Сам же режиссер, впрочем, очевидно проводил это время в размышлениях, которые вылились в итоге в трехчасовой (в оригинальной версии) фильм, который он к релизу на Netflix милостиво сократил на целых 22 минуты.
Для съемок «Бардо» постановщик вернулся в родную Мексику, откуда уехал в Америку сразу после успеха своего дебюта «Сука-любовь» больше 20 лет назад. Возвращение здесь происходит, конечно, на нескольких уровнях. С одной стороны, Иньярриту, переживая кризис, припадает к корням, с другой — впервые делает героем человека, предельно похожего на него самого в том числе и внешне. Сильверио Гама это очевидное альтер эго режиссера. Ну а документалистом он стал тоже по вполне понятным причинам: упомянутый фильм «Плоть и песок» был как раз посвящен мексиканским нелегалам, фильмами о которых прославился и герой «Бардо».
Кадр: сериал «Бардо»
Напрашивающаяся аналогия с «8 1/2» Феллини здесь не просто очевидна, на ней настаивает и сам автор. Здесь есть и сюрреалистические сценки (вместо античных терм, правда, фигурирует гора трупов, на которой восседает конкистадор Эрнан Кортес), и непростые отношения с женщинами (но не с любовницами, а с женой и дочерью). Даже музыка Брайса Десснера из The National имитирует рулады Нино Рота. В этих навязчивых аналогиях, однако, сквозит не болезненная откровенность, а малодушие, демонстративная самоирония, призванная скрыть страх постановщика перед настоящим честным разговором. Постоянные подмигивания — это главный дефект этого гигантского фильма, который будто нарочно не позволяет зрителю провалиться в причудливый и изобретательно скроенный мир «Бардо». Режиссера при этом не хватает даже на то, чтобы обыграть претенциозное название фильма.
Про байопик Бриджит Бардо не пошутил только ленивый, но Иньярриту предельно серьезен и, кажется, гордится тем, что назвал свою исповедь термином из Тибетской книги мертвых, обозначающим состояние между двумя перерождениями. Если бы этот фильм назывался «Ни жив, ни мертв» было бы, пожалуй, лучше
Иньярриту с самого начала карьеры гениально умудрялся водить зрителя за нос. Он представлялся метафизиком, эзотериком, философом, однако всегда был, прежде всего, физиологом. Достаточно вспомнить умирающего Хавьера Бардема в «Бьютифул», слезы и пот Брэда Питта в «Вавилоне», морщины Майкла Китона в «Бердмене» — мало кто умел выжать так много из простейших человеческих отправлений. Апофеозом этого пути стал «Выживший» — фильм, фактически сосредоточенный на мучениях человеческого тела. Сосредоточенный настолько явно и очевидно, что за ними так и хочется увидеть какой-нибудь высший смысл. Смысл этот, напротив, остается не то что в расфокусе, а скорее даже за рамками широчайшего объектива Эммануэля Любецки.
Кадр: сериал «Бардо»
«Бардо» — это в некотором смысле возвращение к старым методам, изобретательное (даже слишком) кино, в котором нагромождение образов и острот, а также ассоциативный монтаж должны скрыть, собственно, главное. В финале картины режиссер прямо говорит, что снял кино о том, как фатально порою сбоит человеческое тело. Более того, речь идет о теле, невероятно похожем на его собственное. В этом Иньярриту, очевидно, видит особый трагизм, и даже самый раздраженный зритель нет-нет, да и посочувствует немного мексиканскому классику.
Раздражения, однако, взрослому человеку здесь избежать вряд ли удастся. Начиная с определенного возраста всякий сталкивается с хрупкостью и бренностью собственного тела — в этом точно нет никакого открытия. Художники этим знанием вдохновлялись очень по-разному. «Смерть Ивана Ильича» Толстого, «Пьета» Микеланджело, «Жертвоприношение» и «Ностальгия» Тарковского — каждое из этих произведений не похоже на другое и каждое представляет индивидуальный и честный взгляд на умирание. Иньярриту же вместо честного разговора предлагает нескончаемый поток болтовни обо всем на свете. Он пытается обвинить себя в лицемерии и бездарности — и тут же оправдывается с позиций новой искренности. Он говорит о миграционных проблемах — и немедленно обвиняет себя в позерстве. Даже смерть ребенка для него становится лишь поводом щегольнуть эффектным, но омерзительным трюком. Провалены, таким образом, и высказывание, и попытка его превентивной защиты. А поскольку провал длится 160 минут, зрелище это, скажем так, для особых ценителей.
Ну а напоследок самое время вспомнить, что Иньярриту здесь, говоря деликатно, позаимствовал не только форму у Феллини, но и центральный образ — у Гаспара Ноэ, снявшего о состоянии бардо свой куда более яркий и талантливый фильм. Он, кстати, и назывался поостроумнее — «Вход в пустоту».
Фильм «Бардо (или Лживая хроника пригоршни истин)» (Bardo (o falsa crónica de unas cuantas verdades)) вышел на Netflix