Ваня и Вика помогали больным раком детям. Потом рак по очереди пришел к ним самим. Чем закончится их невероятная история?

Иван и Вика Каленовы познакомились, когда были волонтерами и помогали маленьким пациентам московского онкоцентра. Годы спустя на больничную койку из-за лимфомы попала Вика, и Ваня поддерживал ее во время мучительного курса химиотерапии. В это время опасную опухоль нашли уже у него самого. Их история — практически сюжет фильма «Виноваты звезды». Как живут супруги, не зная, какой конец у этой истории, — в материале «Ленты.ру».

***

В 27 лет Вика случайно нащупала какое-то плотное образование в районе надключичного лимфоузла. После этого она пошла к терапевту — «дяденьке в возрасте с умными глазами». Тот сказал, что ничего страшного нет, может быть, Вика просто недавно чем-нибудь переболела.

«Вам надо танцевать побольше и радоваться жизни в вашем возрасте», — таков был совет терапевта. Но ответ дяденьки с умными глазами девушку не успокоил — она сама врач.

«Я подумала, что так не должно быть с лимфоузлом. Мы поехали с Ваней на отдых в Ригу, но вместо отдыха было какое-то сидение на иголках, — вспоминает собеседница «Ленты.ру». — Накручивала себе отрицательные мысли, вспоминая все, что проходили в вузе».

В поездке Вика пила антибиотики, а после возвращения записалась на платный прием к онкологу. Тот отправил девушку на УЗИ и пункцию. Проводивший ультразвуковую диагностику врач сказал, что это точно онкология. С признаками лимфомы Вике рекомендовали обратиться в институт гематологии, но туда, по ее словам, было просто невозможно дозвониться.

«И мы решили поехать и сориентироваться на месте, — продолжает Иван. — В итоге узнали, что караулить под дверьми — это лучший способ быстро получить необходимый результат».

Вике в тот момент было очень страшно. Она будто бы задыхалась, представляя себе, как опухоль сдавливает дыхательные пути. Поэтому Иван действовал решительно — он не поддался на предложение врачей ждать, когда откроется запись через интернет, сумел привести Вику на прием к специалисту, который уже на следующий день назначил операцию по удалению лимфоузла.

Вике поставили лимфому Ходжкина в последней, четвертой стадии. Принять такой тяжелый диагноз было трудно, хотя врач попытался успокоить пациентку, что в случае с лимфомой нет особой разницы между третьей и четвертой стадиями развития заболевания: будет тяжелый курс химиотерапии, но эффективность его очень высокая — около 95 процентов людей выздоравливают.

Шишу и Мишу, ударение на У

Вика и Ваня познакомились в волонтерском движении «Даниловцы». Иван Каленов — преподаватель французского и русского языков со стажировкой во Франции и аспирантурой в Нижегородском лингвистическом университете за плечами — оказался там первым, стал дважды в неделю посещать ФНКЦ имени Димы Рогачева.

«Я не знал, что это за центр, когда приехал туда впервые. Прошел пост охраны и увидел, что там все дети лысые. Сначала даже не понял, почему...» — вспоминает Ваня.

В онкоцентре девушки-волонтеры отвечали за спокойные игры, а парни — за активные, к примеру, за импровизированный футбол. Каленов помнит очень эмоционального мальчика, который без конца ругался матом и носился как угорелый из угла в угол из-за избытка энергии. Он и другие дети любили забраться на какую-нибудь конструкцию в комнате и прыгнуть с нее вниз. Это могло закончиться тем, что кто-нибудь выдернет катетер. Ваня старался их ловить.

«Меня спрашивали, не тяжело ли психологически туда ездить? Но я сперва никакой тяжести не испытывал, возможно, потому что еще не понимал ничего в гематологии», — говорит он.

Однажды в группу «Даниловцев» во «ВКонтакте» написала Вика, которая училась в мединституте, интересовалась психиатрией и психологией — так они с Ваней и познакомились. Скоро к поездкам в Центр Рогачева и чаепитиям добавились походы на каток и глинтвейн.

Перемена в их отношениях произошла, когда Ваня уехал на переводческую стажировку во Францию. В Марселе он купил два одинаковых магнитика в виде цикад — по одному евро за штуку. Насекомые получили имена Шишу и Мишу (у обоих — ударение на У).

«Эти цикады были персонажами всего путешествия. Он их фотографировал на фоне всех красивых видов, а снимки присылал мне», — вспоминает девушка.

После возвращения в Москву Иван приехал в гости к Вике. У нее было плохое настроение, и тогда он напомнил ей о Шишу и Мишу, предложил одну из цикад поселить у Вики, а другую у него. А потом предложил: «Давай больше не будем расставаться».

«Хочется избавиться от себя самого, от своего тела»

Вика не любит вспоминать о том, как проходила ее химиотерапия. Было очень тяжело. Спасали три вещи: поддержка любимого человека, двух других пациенток в ее палате с таким же диагнозом и мысли о том, что через несколько недель муки обязательно закончатся. Все же эффективность — 95 процентов.

Всего ей назначили шесть курсов химии. После первых они с Ваней выбирались на природу, даже устроили небольшое путешествие в Калугу. Но с каждым новым курсом становилось все сложнее.

Вся терапия с перерывами между курсами заняла три месяца. После нее было пройдено ПЭТ/КТ — исследование, показавшее хорошие результаты, то есть девушка находилась в ремиссии и, возможно, полностью избавилась от своей болезни. Это была весна 2019 года.

«Я от страха и шока включаю дурака»

«Мы активно строили планы на лето: собирались поехать в поход на байдарках. В этот раз не по Карелии, а по Белоруссии. Пройти там по трем рекам, в том числе по Неману, и завершить путешествие в городе Гродно. Очень протяженный маршрут», — рассказывает Каленов. Он купил билеты и договорился с организацией, которая проводила тур.

Но планы пришлось резко изменить. Иван до сих пор периодически перечитывает письмо, которое написал организаторам похода. Его смущает формулировка, которую он использовал тогда, — «по независящим от меня обстоятельствам».

Вика вспоминает, что, когда она была на последнем курсе химиотерапии, Иван беспокойно ощупывал свою шею.

— Ты чего?

— Мне кажется, что у меня какие-то узлы.

— Да ладно, что ты себя накручиваешь. Насмотрелся на меня. Что за бред вообще. Прекрати.

Однако Иван правда чувствовал какое-то образование внутри. Потом оно стало заметно визуально, как киста на шее. Постоянно болело горло, а затем к этому добавилось затруднение дыхания.

В мае 2019 года Каленов уже мог спать только на одной стороне, а на другой горло что-то перекрывало. Иван боялся не проснуться.

«Я часто вспоминаю этот беспокойный май, когда теперь мне кто-то из друзей говорит, что у него где-то что-то как-то не так. Раньше я отшучивался: в голове у тебя не так, — говорит он. — Сейчас я повторяю, как мантру: "Сходи сделай УЗИ". Меня УЗИ спасло, по крайней мере, от неопределенности».

УЗИ было в обычной клинике недалеко от дома. Там врач осмотрела щитовидку и, не обнаружив на ней никаких узлов, уже собиралась закончить процедуру, рекомендовав Каленову полоскать горло ромашкой, чтобы оно не болело. Но Вика стала уговаривать доктора посмотреть всю шею, а не только щитовидную железу.

Так было обнаружено новообразование, с которым Иван борется теперь уже больше трех с половиной лет.

«Мы вышли. Вика бледная. На глазах слезы. Я от страха и шока включаю дурака... "А что такое шикарный кровоток"? — спрашиваю я свою жену — опытного медика и бывшего пациента. Она вяло шевелит губами и говорит, что ничего не понимает. Совершенно ничего не понимает. Только и повторяла: "Как такое может быть?" Тогда я правда не догонял, что такое "шикарный кровоток", это потом я узнал, что это типичный признак метаболически активной опухоли, которая вот сейчас, в данный момент, очень бодро так растет!»

Вика помолчала еще минут десять, потом попросила купить ей кофе и сникерс в автомате. Она сделала два глотка, а затем ответила: «Это плохо, Вань. Это плохо». Потом добавила: «И кофе невкусный».

Вскоре Каленов уже был в том же гематологическом центре, где лечилась Вика. После биопсии Ване поставили тот же диагноз и назначили аналогичное лечение, правда, на два курса больше, предупредив, что из-за формы роста его опухоль будет победить сложнее.

Между первыми курсами Иван старался сохранять прежний образ жизни, все еще стараясь не тревожить Вику, у которой выдался тяжелый год. «Ездили на дачу, что-то красили. И даже попытались добраться в Гродно, уже не на байдарках», — рассказал он. Но по приезде в Белоруссию Ване стало плохо из-за осложнений от химиотерапии, и скорая увезла его в больницу.

Врач из гемцентра, узнав, где находится его пациент, сказал, что отказывается от его дальнейшего лечения за грубое нарушение дисциплины, ведь его отпустили домой, а не на все четыре стороны.

Белорусские врачи сумели стабилизировать состояние Ивана, и он вместе со своей спутницей вернулся в Москву. Затем пошел на беседу с заведующим отделением гемцентра. Из этой беседы Каленов узнал, что прежде бывали случаи, когда пациенты звонили из Таиланда, где их покусали какие-то местные комары. По сравнению с этим поездка в Белоруссию выглядела не так ужасно. Ивана взялись лечить дальше.

По стечению обстоятельств, чтобы сделать ПЭТ/КТ, то есть контрольное исследование после химиотерапии, Ивану пришлось ехать в ФНКЦ имени Димы Рогачева.

«Знакомый адрес, знакомые стены. Пять лет на тот момент там волонтерил с детьми. И это было здорово. Мы играли, мы бегали, мы лепили и рисовали. Мы не помнили никаких болезней. Тогда от детей я узнал многое. Как со штативом для капельниц играть в вышибалу. Как прыгать с потолка с катетером в животе. Пять лет — и вот... Первый раз в качестве пациента», — рассказывает он.

Однажды Каленов увидел 14-летнего обритого налысо парня с катетером в руке, зашедшего на исследование перед ним: «Спокойный. С лицом моложавого ветерана войны. Это явно не первая его ПЭТ/КТ». Таким же «ветераном» вскоре предстояло стать и ему. Контрольное исследование показало, что ремиссии не наступило. Это был ноябрь 2019 года.

У Ивана и Вики к этому времени уже отросли волосы после химиотерапии. Понимая, что у Вани это ненадолго, молодые люди решили поторопиться со свадьбой.

«Мы хотели старинную усадьбу на Третьяковке, но запись была только на 29 февраля 2020-го. В итоге годовщины свадьбы у нас нет», — шутит Иван. Как оказалось, им повезло, так как с 1 марта 2020 года из-за введенного карантина уже не расписывали.

«В перерывах между курсами я лежал дома по три недели. С интересом читал посты людей о том, как им тоскливо сидеть дома», — вспоминает Иван, который только к третьей неделе приходил в себя после токсичного лечения, с ужасом ожидая нового курса. В этот период его развлекли бывшие ученики, жившие во Франции, которые стали обращаться с просьбой о дистанционных уроках французского — они ужасно подорожали.

Вика, которая до рака собиралась уйти из медицины, захотела устроиться педиатром, и подходящая вакансия нашлась только в детской инфекционной больнице.

«С одной стороны, было не очень логично идти туда работать с пониженным иммунитетом, но с другой стороны, это был шанс сделать что-то важное, — говорит она. — Ты видишь, что не справки выписываешь, а реально лечишь людей».

Во время пандемии Вика боялась больше не за себя, а за Ваню, которому приходилось повторно проходить химиотерапию, еще сильнее угнетая свой иммунитет. Однажды Вике пришел положительный результат очередного теста на ковид, и она на несколько недель уехала от мужа, однако выяснилось, что результат теста был ошибочным.

«До патологоанатомического отделения тоже ехать недолго»

Иван с трудом преодолел вторую линию химиотерапии — четыре курса интенсивных и высокодозных вливаний. К ней была добавлена иммунотерапия, из-за которой нельзя было затем получить точных результатов на ПЭТ/КТ об эффективности лечения, то есть продолжает ли опухоль расти.

Без терапии и даже без неприятных симптомов прошел целый год, но новообразование на шее у него оставалось. Весной 2021 года опухоль удалили. Требовалось снова пройти химиотерапию, но в новой больнице.

«Мне сказали, что они не госпитализируют. Делают достаточно интенсивные и токсичные вливания, а потом отпускают с ними домой», — рассказывает Иван. Во время такой «амбулаторной» химиотерапии Каленов тяжело заболел и попал в ту же больницу, где в течение пяти дней у него была температура под 40 градусов.

«У меня пропали запахи, но анализ на ковид был отрицательным, — вспоминает учитель. — Молодой и красивый врач, которому лучше было бы писать стихи, выражался в дантовском стиле и любил пугать: "Знаете, при сепсисе мы вас быстро переведем вон в ту реанимацию. Вам ехать недолго. До патологоанатомического отделения тоже ехать недолго на каталке"».

Этому врачу почему-то нравилось запугивать и жену Ивана: «Ничего, скоро вы сюда вернетесь».

Но ковид прошел, а потом было ПЭТ/КТ, которое показало, что небольшая опухоль сохранилась.

«Намекнули, с просьбой не упоминать их имен»

Вика размышляла над теми цифрами: положительный эффект химиотерапии в 95 процентах случаев. Но Ваня, видимо, попал в последние 5 процентов. Он ждал, что однажды врачи скажут, что больше ничего сделать не могут.

Ему предложили провести лучевую терапию, так как неподдающийся химиотерапии кусочек был совсем небольшим. Однако пока собирались необходимые документы для лечения в протонном центре в Санкт-Петербурге, этот кусочек стал расти.

«Не было понимания: успею ли я на очередной этап лечения или уже нет? — говорит Иван. — Я звонил родителям учеников: "Давайте вы найдете другого преподавателя. Я не ручаюсь, что в живых останусь"». А они отвечали: «Мы будем ждать вас».

Протонная терапия заняла месяц и после нее полгода опухоль не росла. Было время обдумать, что делать дальше. В больнице, где он проходил последнюю химию, фактически отказали в дальнейшем лечении. Разводили руками и другие специалисты-гематологи, которых Иван с Викой обходили одного за другим. Попробовали еще одну химиотерапию. Ее результаты были неутешительными.

Наконец, был найден подходящий метод лечения за рубежом, который в России не зарегистрирован. Это применение CAR Т-лимфоцитов — вариант адаптивной иммунотерапии, который основан на извлечении клеток из организма, их генетической модификации и последующего вливания обратно пациенту.

«Отечественные врачи тоже на этот метод намекнули с просьбой не упоминать их имен, — говорит Иван. — В прошлом у них уже был скандал с актером, которому собирали деньги на это лечение за границей, из-за чего даже кого-то поувольняли».

Отозвалась клиника в Израиле. Там готовы принять Каленова на лечение после допобследования, но речь идет о неподъемных для семьи деньгах — 13 миллионах рублей. Теперь друзья и знакомые, с которыми Иван прежде волонтерил, а также фонд «География добра» помогают Каленову собрать необходимую сумму.

Иван продолжает проводить дистанционные занятия по русскому и французскому языкам, хотя не особенно стремится набирать новых учеников. Но он не унывает и старается, насколько это возможно, меньше волнений доставлять Вике. Даже на встречу с корреспондентом «Ленты.ру» он пришел в добротных туристических кроссовках, будто еще вчера вернулся из очередного похода, а не прошел за несколько лет ряд тяжелых химий. Или только собирается в новый поход.

Деньги на спасение Ивана собирает фонд «География добра». Ему нужна ваша помощь.