Премьер-министр России Владимир Путин в нашумевшем интервью газете "Коммерсант" заявил по поводу разгонов оппозиционных акций на Триумфальной площади в Москве по 31-м числам:
"Спрашиваю: а чего их разогнали? А потому, что им разрешили в одном месте, а они пошли в другое. Я говорю: а зачем они пошли в другое? И до сих пор не пойму. Разрешили бы им. Они хотят че-то сказать. Правильно? Нет, ну правда?! Критиковать власть. Вот в Лондоне определили место. Где нельзя, бьют дубиной по башке. Нельзя? Пришел? Получи, тебя отоварили. И никто не возмущается!"
Премьер всячески подчеркивал, что не владеет вопросом в деталях. Что ж, порассуждаем и мы отвлеченно-юридически.
Путин допустил по меньшей мере одно серьезное передергивание. Никто не вправе разрешать или не разрешать гражданам России митинговать. Статья 31 Конституции гарантирует гражданам "право собираться мирно, без оружия, проводить собрания, митинги и демонстрации, шествия и пикетирование". Федеральный закон "О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях" требует от организаторов уведомлять власти о намерении провести мероприятие, а не просить разрешения.
Расхожая формулировка "несанкционированный митинг" - тоже плод передергивания. Организаторы митингов подают уведомления не для того, чтобы получить санкцию властей, а для того, чтобы власти оказывали им содействие, прежде всего - в обеспечении безопасности.
Это далеко не первый случай, когда премьер позволяет себе подобные передергивания. Например, 29 мая, рассуждая о тех же оппозиционных акциях, он заявил:
"Есть определенные правила, они предусматривают, что такие мероприятия регулируются местными властями. Кроме тех людей, которые выходят на марш согласных или несогласных, есть и другие люди, о правах которых мы не должны забывать.
Если вы решите провести "Марш несогласных" [...], скажем, у больницы, где будете мешать больным детям, - кто из местных властей вам позволит там проводить этот марш? И правильно сделают, что запретят! [...] Вы хотите провести его там, где люди хотят в пятницу поехать на дачу, к примеру, просто. Или в воскресенье вечером вернуться с дачи. Да они вас там такими матюгами покроют! И местные власти заодно".
Эмоционально, конечно, трудно не согласиться с посылом Путина: мешать больным детям нельзя, перекрывать дорогу дачникам тоже не стоит. Но какое отношение это имеет к акциям "несогласных"? Ни на Триумфальной в Москве, ни у Гостиного двора в Питере, ни в других местах, где проходят митинги "Стратегии-31", никаких больниц нет. Улицы они тоже не перекрывают.
Путин имеет высшее юридическое образование и состоит в Ассоциации юристов России, а под законом "О собраниях" стоит его подпись. А еще он самый популярный в стране политик и, на секундочку, "национальный лидер".
Не он, конечно, виноват в том, что из таких вот передергиваний в значительной степени состоит правовое сознание граждан.
Прочитав про несколько разбитых стекол в мэрии Химок, граждане на все лады повторяют слово "погром", старательно игнорируя тот факт, что официально акция анархистов квалифицирована по статье 213 УК РФ (хулиганство), а погром - это статья 212.
Узнав о задержании музыканта Михаила Плетнева в Таиланде по подозрению в растлении малолетнего, граждане с готовностью провозглашают его педофилом, забывая о такой "малости", как презумпция невиновности.
Когда же кто-то заговаривает о том, что "у нас не разрешительный, а уведомительный порядок проведения митингов", в нем автоматически видят "несогласного", хотя это, повторимся, вопрос не политический, а сугубо юридический.
Так вот, не Путин, конечно, виноват в этом самом "правовом нигилизме". Но его рассуждения об акциях "несогласных" - прекрасный пример того, как он сам к нему время от времени прибегает. Как это сочетается с государственным курсом на преодоление "правового нигилизма" - вопрос нетривиальный.