Сорок четыре Лена Аверьянова о Курте Кобейне и о любви

Вчера ему исполнилось бы 44 года. Черт возьми, каким бы он был сейчас, не поставь он точку пули в апреле 1994 года?.. Ох, нет, такими словами мог бы начинаться любой текст о нем. На самом деле, совершенно неважно, каким бы он был. Гораздо важнее, что он просто был. Во всяком случае, для меня.

Это была настоящая, всепоглощающая любовь. Я как сейчас помню тот момент, когда впервые услышала музыку Nirvana. Его музыку. Мне было всего десять лет, а он был уже мертв.

Не знаю, как это получилось, но потом меня было уже не остановить. Мы стали неразлучны. Он и пара его товарищей по группе сопровождали меня, когда я ложилась спать, чистила картошку и учила уроки.

Из дома я выходила в свитере с мишутками, но стоило мне оказаться в подъезде, скромное одеяние хорошей девочки сменяли китайская майка с клеенчатыми участниками Nirvana и клетчатая рубашка (за это моих родителей даже в школу вызывали). В общем, как и для многих российских детишек моего возраста, Курт Кобейн и его Nirvana были для меня, извините за пошлость, смыслом существования.

Прошла прорва времени, я больше не ношу каре с челкой, сочному гамбургеру предпочитаю салатик с оливковым маслом, стала ходить на работу, полюбила серый цвет, разлюбила писателя Бунина и бросила курить. Но вот Кобейн никуда не делся - он был рядом со мной, когда я уезжала из родного города, поступала в университет и расставалась с возлюбленными.

Ничего более постоянного, чем Nirvana, в моей жизни никогда не было - иногда я даже не хочу смотреть хоккей, но никогда не отказываюсь от музыки Кобейна. Я даже дату рождения моей двоюродной сестры запомнила благодаря ему - на два дня позже, чем у Кобейна. Так что да, мы всегда были вместе. И очень надеюсь, что в наших отношениях ничего не изменится.

Пожалуй, нас действительно ничто не разлучит. Хотя бы потому, что ни Кобейн, ни его группа никогда меня не разочаруют, поскольку больше не запишут ни одного нового альбома. Жаль вот только, что я никогда его не увижу. Однажды он мне даже снился, и мы, конечно, говорили про любовь.

Когда меня спрашивают, что такого особенного в Nirvana в общем и в Курте Кобейне в частности, я не знаю, что ответить. Всякий раз этот вопрос застает меня врасплох, как взволнованную невесту, собирающуюся замуж за какого-то оборванца.

Раньше иногда мне даже становилось неловко от того, что я правда не знаю, чем же мне так нравится Кобейн. Ведь он едва ли не воплощение всех качеств, которые я так не люблю в людях - чрезмерной открытости, нарочитой болезненности, неуемной страсти к наркотикам и чудовищной ранимости. Брр, не дай бог встретить такого мужчину в жизни.

Но теперь я совершенно не стесняюсь своей любви к Курту Дональду Кобейну. Потому что мне все равно, что он был за человек. Для меня он прежде всего тот, кто писал и играл мою любимую музыку. И поэтому никто с ним не сравнится, будь он хоть в три миллиона раз талантливее Кобейна и играй он запредельную музыку.

Курт Кобейн и его Nirvana - это первая любовь со всеми атрибутами этого иррационального и безумного чувства. И не подлежит никакой объективной оценке. Все равно ведь ничего лучше уже не будет. Каждый год 20 февраля я убеждаюсь в этом все больше и больше. And always will until the end ©.