Знакомая отдала своего сына на языковые курсы для детей. Мальчику восемь, он с удовольствием учит песенки и запоминает новые слова. И соседи знакомой отдали своего сына на те же языковые курсы. Ребенку четыре, и, хотя песенки он поет с не меньшим удовольствием, особенного прогресса нет. Родители расстроены и намерены заставлять его побольше заниматься.
А это все природа, которая наделила нас, в том числе, и свойством «не могу, потому что не могу». Хотя встречаются вундеркинды, но, вообще, четырехлетний ребенок не способен выдержать такие же нагрузки, как мозг восьмилетнего. Не случайно готовность к школе у большинства детей считается сформированной к семи годам. Четырехлетние дети не могут концентрироваться на одном предмете подолгу, поэтому им нужны короткие игровые занятия. И еще им нужно, чтобы родители знали, что всему свое время.
Со взрослыми людьми похожая история. Только взрослые твердо знают про себя, что их мозг и тело уже развились, а значит, обязаны выносить все нагрузки: несколько работ, дополнительную учебу, бесчисленные встречи с друзьями, новые проекты — «дела растут, как снежный ком, с горы летящий кувырком». Мысль об отказе от одной из нагрузок вызывает страх. Исчезнет одна работа — будет меньше денег, а потом их не станет вообще. Перестанешь ходить на мероприятия — тебя забудут и больше не позовут, не пригласят, останешься без друзей. Боязнь нищеты и одиночества — серьезный мотиватор, который заставляет все сильнее ускорять свою жизнь. Нестабильность, окружающая нас, заставляет стелить соломку где только можно. Вдруг с этой работы выгонят, а эту фирму могут закрыть, а этот заказчик может уехать — значит, надо набрать побольше работ и завести побольше приятелей, чтобы в случае чего была возможность не пропасть и на кого-то опереться. Темп нарастает.
В английском языке три года назад появилась аббревиатура, которая заняла второе место в регулярном лингвистическом голосовании, где участники выбирают «слово года». Звучит аббревиатура как FOMO, расшифровывается как fear of missing out — страх остаться в стороне, пропустить что-то важное. В первую очередь исследователи связывают состояние FOMO с социальными сетями. Прокручивая френдленту, пользователь узнает, что произошло в жизни его сетевых друзей, и начинает испытывать неприятные чувства. Ему кажется, что все вокруг живут яркой и насыщенной жизнью, а он навсегда останется на обочине. Чувства эти могут появиться даже у тех, кто понимает, что люди стараются рассказывать другим о привлекательных моментах своей жизни. Но все равно хочется соответствовать, хочется, чтобы своя жизнь была такой же. Для этого необходимо поразить конкурента такими же потрясающими событиями. События надо искать. Темп нарастает дальше.
Но у мозга взрослого человека тоже есть предел возможного. И его способность воспринимать новые впечатления тоже ограничена. Если поступающая информация избыточна, она просто перестает запоминаться. Если впечатлений слишком много, они перестают радовать.
И здесь имеется ловушка: мы начинаем пытаться гасить огонь огнем.
Заметив, что в памяти остается не все, человек начинает нагружать ее еще сильнее, чтобы натренировать, и не подозревая, что делать надо совершенно противоположное.
То же касается и впечатлений — если они не приносят никакого удовольствия, мы начинаем не уменьшать, а увеличивать их количество. Переезжать из клуба в клуб, развлекаться бар-хоппингом, не понимая, почему в новых клубах или барах так же скучно, как и в предыдущих. (Один блогер отозвался о бар-хоппинге так: «Это как поездить по разным "Макдональдсам" и везде съесть по гамбургеру»). Даже такое интеллектуальное мероприятие, как «Ночь в музее», из той же серии — ничем как следует не полюбуешься, потому что пора спешить дальше.
Среди предписаний, которые нам в детстве давали родители и взрослые, есть и предписание «Торопись!». Вечная родительская спешка — «Давай быстрее, опоздаем!». Предложение есть обед на скорость с призом-конфетой и мучительное запихивание в рот каши или пюре, чтобы выиграть эту конфету. Уроки, которые надо было поскорее доделать, и на то, чтобы понять предмет, не хватало времени.
Впитанное «Торопись!» сказывается на характере и поведении выросших детей.
Например, есть люди, не склонные к долгим отношениям, потому что в таких отношениях торопливости нет. Зато они с удовольствием заводят короткие романы, которые можно быстро закончить и бежать дальше. Их жизнь представляет собой парадокс — она наполнена огромным количеством разных событий, мест, встреч, путешествий, но им самим при этом неинтересна. Они очень плохо усваивают знания, легко забывают то, что прочли, потому что для того, чтобы осмыслить и выучить, надо притормозить, а это невозможно. В худшем случае они недолго живут — торопясь быстро жить, уходят молодыми.
Сейчас родительское предписание «Торопись!» совпадает с предписанием общества, которое очень боится опоздать на раздачу жизненных призов. Задавая клиентам, которые торопятся получить как можно больше впечатлений, поработать на максимальном количестве работ и получить максимальное количество благ, вопрос «Представьте, что вы все это получили. Что дальше?», я обычно вижу удивление. Целью является достижение, а вот о том, что потом с этим достижением делать, люди задумываются не так уж и часто. Кто-то говорит: «Буду отдыхать и наслаждаться!» Тогда получается, что жизнь делится на две части: бешеной, на износ работы, гонки за социальным статусом и почивания на лаврах.
Обе эти части друг другу противоречат, и представить себе человека, который в обеих ситуациях будет чувствовать себя хорошо, трудно. Либо, будучи сибаритом и гедонистом, он будет страдать, выполняя работу, и поддерживать его будет только мысль о грядущем отдыхе. Либо, являясь натурой энергичной, он будет на этом отдыхе страдать от бездействия.
«Делать много, чтобы потом не делать ничего» — такой посыл напоминает тактику, которую иные из нас используют при поедании креветок или семечек. Обычно это делается так: очистил — съел, очистил — съел. Но часто желание получить позже максимальное удовольствие приводит к такому подходу: сперва очень долгая очистка, потом — поедание большой горы продукта. Обычно это разочаровывает: большое количество может не принести такого наслаждения, которое приносила одна штучка. Если чистить и есть медленно, вкус чувствуется дольше и полноценнее.
Свою медленную жизнь можно начать с перехода от объедания (едой, работой, впечатлениями) к голоданию. Это не подготовка к нищете — никто не заставляет отказываться от всех работ сразу. Но сказать, какие из них после всех политических и экономических пертурбаций останутся при вас, тоже никто не может. Поэтому, освобождаясь от каких-то проектов, пойдите самым простым путем — разрешите себе не делать больше того, что вам не нравится. Если не нравятся все работы — откажитесь от того, что не нравится особенно. А если, наоборот, все нравятся — положитесь на логику и цифры, подсчитав, где больше плюсов и меньше минусов. Сократите количество мероприятий до одного в неделю. И пребывание в соцсетях тоже сократите — все равно за всем не успеете или сразу же забудете о прочитанном.
И, когда у вас станет больше времени, специально отводите небольшую его часть ничегонеделанию. Вы будете удивлены тем, что появятся новые желания, которым прежде было просто не пробиться сквозь перегруженность.
Зачем все это делать? Затем, что медленная жизнь хороша. Она не обманывает, не обещает лишнего, не крадет ощущения. Наоборот, она дарит маленькие радости, удовольствия от которых не меньше, чем от прежних больших. Медленная жизнь возвращает зрение, вкус и обоняние. Дает подумать о себе и хоть немного себя понять. Заново знакомит с друзьями и родственниками. И, в отличие от быстрой, позволяет замечать, что живешь.