На этой неделе в небе над Европой было тесно от скопления самолетов, перевозивших политиков первой величины. 5 февраля в Брюсселе состоялся саммит министров обороны стран-участниц НАТО. В тот же день в Бельгию на встречу с лидерами Европейского союза вылетел вице-президент США Джо Байден, а в Киев прибыл госсекретарь Джон Керри. Сразу вслед за ним в украинскую столицу прибыли канцлер ФРГ Ангела Меркель и президент Франции Франсуа Олланд. На следующий день, 6 февраля, последние двое (без Керри) — в Москве, а еще через день (уже с Керри и Байденом) — в Мюнхене на ежегодной конференции по безопасности. Вся эта дипломатическая активность прямо связана с украинским кризисом и попыткой найти из него выход.
Правда, начали за упокой. На заседании атлантического совета в Брюсселе министры обороны альянса приняли явно недружественное по отношению к Москве решение — утвердили план увеличения сил оперативного реагирования НАТО до 30 тысяч человек и создания центров управления операциями в трех государствах Прибалтики, Польше, Румынии и Болгарии. Если раньше Эстония, как перепуганная домохозяйка, голосила при каждых маневрах Псковской воздушно-десантной дивизии, то теперь эти стоны будут доноситься прямо до штаб-квартиры НАТО.
В тот же день Джо Байден оказался в Брюсселе, чтобы познакомиться с новым составом руководства ЕС. Круг тем для обсуждения широк, но по российскому вопросу Байден выступает как ястреб (вероятно, поэтому он на обочине диалога с Москвой) и планирует обсуждать возможное ужесточение санкций. Эти беседы пройдут на фоне дискуссии в Вашингтоне о преимуществах и недостатках поставки на Украину вооружений и военной техники. В пользу поставок был опубликован резонансный доклад Института Брукингса и выступила плеяда сенаторов во главе с — какой сюрприз! — Джоном Маккейном.
Однако прилетевший в Киев госсекретарь Керри излучал миролюбие. На встречах с Петром Порошенко и Арсением Яценюком он обращался преимущественно к российскому президенту Владимиру Путину, призывая его вернуться к выполнению минских соглашений. Керри озвучил формулу урегулирования кризиса, состоящую из нескольких пунктов: прекращение огня, отвод от линии соприкосновения тяжелых вооружений, вывод «российских войск» и возвращение контроля над границей украинским силам. «Это полностью совпадает с намерениями России», — утверждал госсекретарь. При этом он обещал обеспечить согласие Киева на политическое урегулирование кризиса. Важным обстоятельством стало его заявление о готовности США быть гарантом мира на этих условиях.
В то же время Керри несколько охладил военных энтузиастов в Киеве, надеявшихся на поставки американского оружия. «В конечном счете, экономика — вот лучшее оружие», — невозмутимо напутствовал Керри Яценюка, когда тот в очередной раз завел речь о том, что украинцы сражаются с «российской армией».
Вероятно, США искренне хотят поучаствовать в решении коллизии, к созданию которой они приложили руку. Однако с этим как минимум три проблемы.
Во-первых, с мая 2014 года Соединенные Штаты не участвуют в переговорном процессе с Россией, Украиной и ДНР/ЛНР. Минские документы по духу и букве — это предложения Москвы, а в нормандском формате США не представлены. При этом российский лидер не разговаривал с американским как минимум с августа прошлого года. В двусторонних отношениях между странами рабочим остается только контакт Лавров-Керри.
Во-вторых, США не в состоянии заставить Киев подчиняться. Украинское правительство может довольно долго водить американцев за нос и имитировать реформы, демократию и военную сдержанность. Это успешно получалось у Михаила Саакашвили в Грузии — теперь он консультирует киевлян. Учитывая, как избирательно работает зрение у Вашингтона, у украинских властей большая свобода маневра.
Наконец, главное препятствие — это различие в позиции Вашингтона и Киева по вопросу о политическом урегулировании. США между строк, но признают политическую субъектность за ополченцами, тогда как Киев упорно именует их «террористами». Цель Порошенко и Яценюка на этом этапе — законсервировать конфликт и избежать его расползания. Поэтому Киев ставит заведомо неприемлемые условия политического урегулирования — ликвидация «террористов» и проведение местных выборов согласно украинскому законодательству. Единственный вопрос, по которому возможен компромисс с ополчением, — это прекращение огня и обмен пленными. Вспоминать про федерализацию, нейтралитет, русский язык как второй государственный просто неуместно.
Киеву в целом безразлично, что Москва подталкивает ополченцев к диалогу на условиях сохранения территориальной целостности Украины (по состоянию на май 2014 года). Примирение с Новороссией — это признание права на политическое представительство в украинской политике неукраинских сил — прежде всего людей русской идентичности. Нынешнее правительство стремится к другому — к созданию «нового украинца европейского типа». Люди русской идентичности в эту концепцию не вписываются.
Парадокс в том, что Россия, выступая в защиту прав русской общины Украины, является большим сторонником целостности Украины в нынешних границах, чем киевские власти. Разумеется, этот интерес небескорыстный — тем самым Москва стремится сбалансировать антироссийские силы в киевском правительстве более умеренными. Однако и здесь взаимопонимания нет.
Оно совсем прекратилось в середине января, когда после возобновления украинской армией военных действий ополченцы предприняли контрнаступление, продолжающееся до сих пор. Если в декабре нормандская четверка (Путин, Меркель, Олланд и Порошенко) дважды устраивала телеконференцию, то в январе четверка распалась на две тройки — европейские лидеры были вынуждены разговаривать с Путиным и Порошенко по отдельности.
Тем не менее последний раунд челночной дипломатии Меркель и Олланда в Киеве и Москве опирается на конструктив — предложения Владимира Путина о первоочередных шагах по разъединению сторон. Они изначально были изложены в письме Порошенко 15 января, а после были повторены в обращении двум европейским лидерам в конце прошлого месяца. Поскольку в предложениях речь идет о самых насущных мерах по прекращению военных действий, разногласия между переговорщиками не будут глубокими.
Однако даже в случае согласования четверкой детального плана разъединения сторон и прекращения огня — ситуация все равно находится в политическом тупике. Не ясно кто будет поддерживать зону разграничения. Созданная российско-украинская группа мониторинга соблюдения перемирия в Донецке слишком малочисленна и не способна никого принудить к миру. Это может сделать только многочисленный миротворческий контингент. О его введении пока речи нет, хотя именно этот сценарий видится как единственный работающий в ситуации глубокого недоверия сторон и их готовности продолжать боевые действия.
Правда, в Киеве говорят, что среди влиятельных украинских олигархов впервые появились сторонники перемирия с ополченцами на любых — желательно не очень обременительных — условиях. В случае заинтересованности Киева в реальном прекращении огня ввод миротворческого контингента может стать решением. Правда, политическое урегулирование ближе не станет.