Лабрадор раздора Как судебная система России рубит щепки вместо леса

Громкая история кончилась приговором с реальным сроком: Виктория Павленко, которая этим летом увела у незрячей певицы Юлии Дьяковой собаку-поводыря, проведет полтора года в колонии. Тот самый случай, когда инициатива (дурная, надо признаться, пусть и с добрыми намерениями) оказалась наказуемой в буквальном смысле.

Зоозащитница посчитала, что с собакой плохо обращаются, и решила взять дело в свои руки. Что можно сказать? Никогда так не делайте. Во-первых, юридически животные — чужое имущество, и увод (унос) собаки, кота или черепахи квалифицируется как кража со всеми вытекающими последствиями. Во-вторых, подобные действия, пусть даже с благим желанием спасти животное, кажутся мне едва ли не худшим поступком, чем банальная кража. Сегодня вы уводите животное с улицы, потому что подумали, что имеете право решать, с кем лучше чужой собаке. Завтра решите, что допустимо вломиться в чужой дом, чтобы спасти попугайчика.

Тем не менее известие о сроке, который Павленко предстоит провести в заключении, вызвало у многих людей шок. Конечно, наше общество вполне приучено к тому, что «двушечка» — это ерунда и настоящий срок начинается с «десяточки». В Екатеринбурге сейчас, например, судят 46-летнюю продавщицу за проукраинские репосты во «ВКонтакте», так ей светит целых восемь лет. Дочка двенадцати лет, вероятно, в детдом попадет, так как обвиняемая — мать-одиночка («сама виновата», «о чем она думала» — это все понятно).

В то же время в Махачкале Ибадулло Наботов, служитель мечети на улице Венгерских бойцов, признанный виновным в незаконном хранении взрывчатых и психотропных веществ (у него нашли гранату и наркотики), получил этим летом по суду шесть месяцев заключения в колонии-поселении. В три раза меньше, чем получила Виктория Павленко за то, что увела чужого лабрадора, и в шестнадцать раз меньше, чем грозит «экстремистке» из Екатеринбурга за выражение своего мнения в соцсетях. Есть в этом какое-то прискорбное несоответствие. Последовательная нелогичность, из-за которой судебная система больше напоминает русскую рулетку: предсказать, что выпадет, зная состав обвинения, решительно невозможно и вдобавок откровенно опасно.

Но к чему бы нас ни приучали, полтора года человеческой жизни — это все же много. Даже один день человеческой жизни — немало. У нас не так уж много этих дней, мы как вид живем не слишком долго. Виктория Павленко к тому же сама инвалид, в прошлом году ей поставили диагноз опухоль мозга. Не исключено, что полтора года в колонии для человека с таким диагнозом окажутся смертным приговором.

Причина проблем с зоозащитниками или, напротив, догхантерами проста: правовая неурегулированность данной сферы в нашей стране. Вы не увидите бродячих собак в Хельсинки или Лондоне (в столице Великобритании есть, правда, бродячие лисы, но они а) никогда не болеют бешенством, потому что бешенство на острове давно побеждено, и б) не сбиваются в стаи и не нападают на людей).

Но, скажем, в Лондоне или Хельсинки вы не увидите домашних собак, рычащих на прохожих под вечный припев хозяев: «Ой, что вы пугаетесь, он же не кусается». Не встретите собак, гадящих на детских площадках при полном попустительстве со стороны владельцев. Нет в этих странах и догхантеров. Им попросту некого убивать, а если, не дай Бог, кто-то начнет разбрасывать по улицам яд, этим человеком быстро займется полиция. Англичанку, укравшую в порядке мести из дома любовницы мужа котенка, не посадили на полтора года, а только оштрафовали. У нас бы, наверное, обманутая жена «уехала» лет на пять.

Нашей пенитенциарной системе не хватает привычки к мелким наказаниям: штрафов, общественных работ, заключений сроком на 15 дней с отработкой по уборке улиц.

Привычка к большим срокам за любые проступки печальна. Это обесценивает и без того невысокую цену жизни в стране. По опросам, в среднем россияне считают справедливым вознаграждением за свою гибель сумму в 4,5 миллиона рублей — сравните с теми же цифрами, но в миллионах долларов, на Западе. А еще распространение туберкулеза, основным рассадником которого являются как раз места заключения и которому способствует скученность в тюрьмах. А число осужденных сегодня уже превышает полмиллиона.

Иными словами, общество ничего не приобретет от того, что некая Виктория Павленко, не убийца и не рецидивист, проведет за решеткой полтора года. Это бессмысленная жестокость, ничего больше. Система работает так, что крошит щепки, не рубя леса.