В гостях у сказки Почему Кадыров наберет 102 процента

Интрига с переизбранием Рамзана Кадырова на пост главы Чеченской Республики завершена. Напряжение — а вдруг нет, а вдруг все-таки «слишком он, слишком», — ушло. Президент РФ и его «любимец» встретились и обнялись. Президент попросил его соблюдать российские законы и назначил «врио главы республики до выборов». Все, Рамзан Ахматович Кадыров продолжит руководить Чечней.

И либерал, и патриот негодуют. «Любимца своего надо держать в клетке», — твердит Ходорковский. Кадыров в ответ обзывается, кидается тортами, именует оппозицию шакалами и врагами народа, носит треники, куртку и майку. Человеку, глядящему на мир сквозь призму европейских ценностей, Кадыров, конечно, кажется опасным, дерзким, страшным, кровожадным. Он признает в нем старый тип правителя, Карабаса-Барабаса, восточного деспота, если угодно.

Да, Кадыров — не менеджер. Во всяком случае имиджево. Он вообще не похож на чиновника, главную креатуру нового времени и Наполеона, породившего это «чудовище бюрократии», он не похож на буржуа, не похож на европейца как такового. Он не духовный наследник европейских ценностей, столь святых для каждого, кто ставит светское государственное право выше всего остального.

Вместо ручки «монблан» у него золотой пистолет, вместо брачного контракта — куча детей и жена, с которой связывает союз не только земной, но и небесный. У него зверинец и ипподром, огромный парк «майбахов» и «лексусов», своя армия. Он из другого времени и другой традиции, но с «инстаграмом» и почти двумя миллионами подписчиков. Красиво милует, страшно карает, женит, судит, входит в любой дом, заставляет отцов отрекаться от детей. Как-то мы говорили о Кадырове с поэтом Фаиной Гримберг, и она сказала: «Он хорошо знает людей».

Действительно, знает. Многих и разных, не похожих на нас с вами людей. Живущих как раз там, где он управляет. Мы-то мучимы новыми идеями и стандартами, мы хотим сменяемых эффективных менеджеров, гладеньких и аккуратненьких, по вечерам самолично моющих посуду в квартирке, обставленной икеевской мебелью (именно таким изображен Тони Блэр в знаменитом английском фильме «Королева» Стивена Фрирза).

Но для тех, кто чует во власти архаические глубины, кто хочет видеть в правителе сверхчеловеческое, и пугающее, и завораживающее, — а таких людей до эпохи буржуазных революций было подавляющее большинство, — для них Кадыров тот самый герой из сказки, принц, выходец из мифа. Да, да, неевропейцы по культуре зачастую предпочитают простые правила многосложной процедуре. Не причастившиеся Дидро и Руссо, не впитавшие с молоком матери потребность в абстрагированных правах, не мыслящие себя в терминах субъекта и объекта права веруют, что сила, грозная, но справедливая лучше любых тягомотных и непонятных процедур, именуемых демократией. Таких людей очень много, они хотят чуда, а не Конституции, им нужно любоваться героем и трепетать перед ним, а манагер в роли первого человека своего города и сада им смешон, неубедителен. Такие вот два мира, а не то что две страны.

Буржуазные революции, абсолютизировав закон и превратив правителя во временщика, создав процедуры, кажется, сделали последний выдох: почти не осталось в мире харизматичных политиков, способных ответить новым угрозам. Угрозам, зачастую идущим от тех, кто делит мир на черное и белое и практикует высокую архаику в своем мировоззрении. А кто эти, что приходят на четыре-пять лет? Временщики. В политике — проходной двор. Нет крупняков, нет харизматиков — вот что дала ваша демократия. Трескучие дебаты, наполненные словоблудием, совсем не трогают людей с мечтательным сознанием. Им хочется в сказку. И Кадыров из этого мира, какой бы сложной ни была его задача, функция, для людей с мечтательным архаическим взглядом на мир он именно таков.

Пехотинец Путина, жизнь отдаст за Россию, которая в его представлении больше целого мира. Все понятно, что он говорит и делает. Герой России. Какой «монблан»? Какой портфель? Он и не хочет быть похожим на менеджера во главе республики (сменяемый менеджер во в главе страны — один из символов веры либералов и демократов), он хочет быть похожим на героя из сказки, великого и ужасного. На коне и с мечом.

Он очень хорошо знает тех людей, которым проще и понятнее жить в его мире. Нет, не спокойнее, не свободнее, но кто же нынче имеет наивность мечтать о покое и воле? Жестокая эксцентричность Кадырова — на самом деле высшая степень предсказуемости: он демонстрирует разрешенное всемогущество, аккуратно просчитанную вседозволенность, аптечно выверенный беспредел. Он — персона мифа и за рамки этого мифа не выйдет никогда, по крайней мере, по собственной воле.

Этот свой образ он растил скрупулезно.

В репортаже нескольколетней давности диалог Кадырова с маленькой дочкой. «Кем ты хочешь стать?» — Услышав ответ на чеченском, Кадыров долго хохочет: «Волшебником она хочет быть». «Для своих детей он работает добрым волшебником», — сообщает сладкоголосый репортер.

Для своего народа, добавим мы, — тоже. Только не добрым, но скорее щедрым — на гнев и милость, на страх и надежду, на испуг и восторг. Помню несколько сюжетов по грозненскому ТВ. ДПС останавливает гонщика, тот лениво хамит — и из патрульной машины выходит Кадыров, буквально deus ex machina, со всеми вытекающими. В другой раз нарушитель лениво сует инспектору взятку — и снова божия гроза поднимается с заднего сиденья. «Как ты смеешь государство разрушать! А ну полезай в багажник, пес паршивый!» — и тот лезет. Машина ДПС победно скрывается за горизонтом. Как, в самом деле, он смеет разрушать государство? Шариат не шариат, но мороз по коже — главная эмоция.

Его избирателям страшно, но и радостно — до небес. Мечеть до небес. Мечты до небес. В гудермесском зверинце потягивается пума Жириновского и павлин распускает хвост бешеной синевы, а генетики бьются над выведением вайнахского скакового жеребца, скрещивая английских, калмыцких и арабских лошадок. Нам нет преград: голливудские принцы и принцессы, недостижимые дигитальные грезы — Моника Белуччи, Орнелла Мути и Стивен Сигал — всего лишь наемный персонал на торжествах в Грозном, кавказском Дубае. Красноярский депутат, разразившийся критикой в соцсетях, уже на следующий день бормочет извинения, а Федор Бондарчук и Игорь Верник позируют с плакатиками «Кадыров — патриот России». И это тоже магия, пусть мы сто раз уже обсудили, какие именно пассы совершили руки волшебника.

Никакой рутины. 102 процента — как в сказке. Остальным идти и смотреть, что бывает, когда кожа демократических ценностей становится дряблой. Сказка ложь, да в ней намек! Добрым молодцам урок.