Ну вот, опять двадцать пять. Так было с НТВ, ТВ-6 , «Итогами», OpenSpace, «Лентой», теперь вот РБК. Вся топ-менеджерская команда в мгновение отправляется в отставку. Еще один УЖК — уникальный журналистский коллектив — идет ко дну.
Комментарии стандартны: гребаная цепь, «теперь пришли за РБК», полтора миллиарда убытков — только повод. А на самом деле (всяк знает, как на самом деле) — пережали с расследованиями, наступление на свободу слова, уничтожение независимых СМИ. Наступают, мстят, попирают, разгоняют, «грабют». Но что интересно: острые вопросы — у всех ко всем, от менеджмента до Кремля и иностранных партнеров, но не к владельцу. Ему не кричат из зала: давай подробности.
Это тренд последних лет: с олигархов больше не спрашивают, общественные вопрошания обтекают их, как ручей корягу. Владельцы почти не упоминаются, когда в очередном СМИ, им принадлежащим, происходит переворот. И не только потому, что «и так все ясно», но также и потому, что они, владельцы СМИ, — работодатели так называемого «говорящего класса». Нынешние либо перспективные. Спрашивать о происходящем можно у власти, у коллег, у черта лысого — но никак не у владельца. Олигархи почти неприкосновенны для претензий. И практически непризываемы к ответу. Судьбы говорящего класса решает самая молчаливая социальная группа.
Оно конечно: «крутые парни не танцуют», но не пора ли познакомиться с собственной танцплощадкой? У нас практически нет представления о тех, кто фактически управляет, пускай и в качестве «красных директоров», целыми отраслями экономики, дает работу сотням тысяч человек, владеет медийными производствами, оказывающими, так или иначе, влияние на умы. Так бывает: информации о персоне — перепроизводство, а представления, образа — нет. Мы знаем их биографии, все этапы большого пути, они же мифы и легенды эпохи первоначального накопления, свежие и пожилые сплетни, наслышаны про любовниц и любовников, про яхты, запонки и собачек, но решительно не знаем того, что называется личностью. Потому что личность проявляется в отношении к тем или иным животрепещущим вопросам, в реакциях на злобу дня. А в особенности в реакциях на то, что происходит в их собственных вотчинах.
Нет реакции. Олигарх нынче тих, дисциплинирован, благопристойно аполитичен и не мордой торгует в эфире, а «работает с документами». Оно, может быть, и хорошо бы, политическая активность не в моде, да и всегда найдется немалый хор сочувственников, объясняющих речевую пассивность хозяина всем понятными стесняющими обстоятельствами и известного рода испугами.
Но в иных странах, мы знаем, по-другому. Там владельцы крупных капиталов не только ведут сложный диалог с властью, не только определяют отраслевую политику, не только являются крупнейшими работодателями и благотворителями, но еще и — иногда — размышляют и делятся своими размышлениями. Может быть, не бог весть какими, не из сокровищницы мировой мысли, но делятся. Не высказываться по горячим темам нехорошо, неуважительно. Лучше уж набор ничего не значащих банальностей, трюизмы, чем игнор проблемы. Это этикет, важнейшее общественное приличие, дежурный сигнал: «Я с вами, я в курсе, я тоже взволнован».
Но отсутствие реакции на актуальное — это даже не самое главное, это скорее следствие более крупного мировоззренческого провала. Никто из капитанов большого бизнеса не дал обществу никаких ярких общественных идей, не говоря уже про ценности. Кажется, умерла сама амбиция — быть спикерами по общественной проблематике. Когда-то казалось, что это даже хорошо, сапожнику сапожниково, а пирожнику — пирожниково, но сегодня мы чувствуем большой провал на месте этих не произнесенных спичей.
У входа в Рокфеллеровский центр выбиты на гранитной плите слова Джона Рокфеллера, считающиеся его духовным завещанием: «Я верю в важность каждого человека и его право на жизнь, свободу и стремление к счастью. Я считаю, что любое право предполагает ответственность, возможность — обязательство, а владение — долг. Я считаю, что закон для человека, а не человек для закона, что правительство является слугой народа, а не его хозяином. Я верю в достоинство труда, будь то головой или руками, что мир должен человеку не саму жизнь, но возможность зарабатывать на жизнь. Я верю в святость обещания… Я считаю, что принесение пользы является долгом каждого человека… Я считаю, что любовь есть самая главная вещь в мире и что только она может преодолеть ненависть, и что правда может и восторжествует над силой».
Что могли бы сказать про это наши олигархи? У них есть мысли? Во что они верят? Что знают наверняка?
Возможно, пришло время поговорить.