Знакомый инвестбанкир любит говорить, что биржей правят жадность и страх. Эта формула, пожалуй, справедлива для любого рынка — не обязательно финансового.
Товар, который вчера казался ненужным, сегодня становится жизненно необходимым — либо если сильно подешевел, либо если завтра сильно подорожает. Реклама тоже прекрасно играет на жадности и страхе: заманивает скидками, пугает опасностью стать немодным без нового гаджета, автомобиля, платья и т.п.
В сходной логике действуют и политики, хоть и используют иной инструментарий, не говоря уже о риторике. В принципе, в рыночной экономике любое действие/решение можно оценить в дензнаках, какими бы высокими идеалами и устремлениями оно ни было обусловлено формально.
Нашумевший «пакет Яровой» — наглядное тому подтверждение. Было бы весьма наивно полагать, что о его стоимости задумываются исключительно телекоммуникационные и интернет-лоббисты, для которых маржа важнее национальной безопасности. Ведь, как ни цинично это звучит, безопасность — тоже товар, и в его «приобретении» страх как раз играет определяющую роль, поскольку на кону потеря не денег или реноме, а жизни — своей и/или близких.
Налогоплательщики могут добиваться обнуления любых расходов, но только не тех, что идут на содержание армии и сил правопорядка. Скажем больше: государства как таковые не исчезают именно потому, что являются главными продавцами безопасности. По этой же причине всегда очень хорошо продаются медицинские услуги. Из этого, конечно, не следует, что абсолютно все медики купаются в деньгах, но это уже зависит от того, как устроена система здравоохранения и кто платит — государство или население. Понятно, что во втором случае прибыли поставщиков услуг намного выше.
Вообще, когда безопасность покупают непосредственно граждане или бизнес, это всегда приносит больше выгод продавцам — ведь здесь идет речь о живых деньгах, а не опосредованных и порой плохо монетизируемых бонусах вроде налоговых льгот, госгарантий и т.п. Их получение тем более призрачно, если казна на мели и правительству приходится выбирать между плохим и очень плохим, чтобы избежать скачка инфляции, выполнить социальные обязательства и при этом окончательно не рассориться со всеми лоббистами вместе взятыми.
Государству невыгодно и опасно самому генерировать необходимый экономике платежеспособный спрос. Но оно может установить «загончики», позволяющие потребителя направить именно к тому производителю/продавцу, к которому нужно, — дабы все волки были сыты, а овцы ничего не опасались.
Иными словами, многомиллиардные, а то и триллионные расходы, о которых говорят в связи с принятием «пакета Яровой», — это одновременно и чьи-то доходы. Причем речь идет не только о расширении полномочий и, соответственно, влияния спецслужб. По поручению президента Минкомсвязи и Минпромторг должны до 1 сентября 2016 года подготовить предложения по организации производства в России оборудования и программного обеспечения, необходимых для архивации данных, которые операторы и интернет-провайдеры должны хранить в соответствии с антитеррористическими поправками.
Получается, что по мановению волшебной (или депутатской) палочки российские производители «железа» обзаводятся многомиллиардным рынком гарантированного сбыта. И, наверное, неспроста еще в мае «Ростелеком» и «Ростех» в лице своих «дочек» создали СП для «импортозамещения в сфере телекоммуникационного и IT-оборудования». А в начале июня это их детище — компания «Булат» — представило одноименную систему хранения данных. То есть как минимум один отечественный поставщик, способный при полном непротивлении сторон «минимизировать риски» сотовых операторов и интернет-компаний, уже имеется.
Кто-то наверняка увидит параллели с контрсанкциями. Прогнозируемого многими голода не случилось, российский АПК на фоне общего экономического спада демонстрирует вполне приличные темпы роста, а крупный капитал скупает земли уже не для застройки, а для сева и животноводства.
Впрочем, это не помешало Минсельхозу пролоббировать запрет на выпуск ГМО-продукции и добиваться увеличения господдержки отрасли еще на 10 процентов — с 215 до 237 миллиардов рублей. Главное преимущество «запретной ренты» — возможность диктовать свои условия не только потребителям, но и государству — хотя именно оно, в общем-то, и инициировало соответствующие ограничения. Ничего удивительного — аппетит приходит во время еды. Жадность стремится к максимуму, а страх — к минимуму.
Но в этом как раз и заключается главная ловушка для пользующихся «запретной рентой». Во-первых, когда кто-то слишком хорошо сидит — неизбежно появляются желающие под девизом «а чем мы хуже?» провести ревизию прав доступа к «кормушке». А во-вторых, как говорится в известной пословице, на выдумки-то голь хитра. Ничто так не стимулирует инновации, как желание преодолеть запреты. За примерами необязательно обращаться к истории науки и техники, достаточно понаблюдать дуэли между хакерами и разработчиками средств киберзащиты.
Зарабатывать на преодолении преград намного сложнее, чем их создавать и ими пользоваться. Но этот навык, в отличие от ренты, никто не сможет отнять.