На ментальном фронте без перемен О борьбе с экстремизмом в вузах

Когда-то давным-давно, лет 25 назад, один человек развлекал меня тестами на способность к абстракции. Он соединил кончики пальцев обеих рук между собой, после чего одну ладонь повернул вниз, а вторая как бы стояла на ней сверху. «Что это?» — спросил меня человек. Я начал блистать, одну за другой выдвигая версии того, чем это могло бы быть. Спустя пару минут моего блистания человек просто перевернул руки так, что та ладонь, которая была сверху, стала снизу. А та, что была снизу, стала сверху. «Это перевернутое вот это», — сказал мне человек. И я помню, что меня как молнией поразило.

И поразило этой молнией даже не от того, что мне преподали наглядный урок на тему: «всегда увидь главное». А потому, что я вдруг отчетливо понял: ничего не меняется. Никогда особенно не понимавшийся мной диалектический закон о единстве и борьбе противоположностей вдруг объяснил все вокруг. «Земля, — как пел Виктор Цой, — небо. Между землей и небом — война». Переверни — и ничего не изменится.

В последующие годы, охваченный романтикой юности и происходящих вокруг тектонических перемен, я было позабыл это правило. А напрасно. Тектонические перемены, которые я наблюдал, были всего лишь процессом переворачивания мира. Мир перевернулся — и теперь все так же, как было. Основатель «Ленты.ру» Антон Носик еще несколько лет назад ввел в обиход термин «перевернутый мир», а в этом году доказал его существование уже эмпирически, попав под суд за поддержку действий российского правительства в Сирии. Но я бы уточнил этот термин. Мир не просто перевернутый. Он переворачивающийся. Причем, что важно, никаких изменений после переворачивания не происходит.

Например, с другой стороны от суда за поддержку действий правительства — происходившие накануне в «Фейсбуке» восторги противников 282-й статьи УК РФ («Возбуждение ненависти либо вражды…») по поводу намерения городских властей запретить «Русский марш» в Москве. Нет, это не про двойные стандарты (хотя это, безусловно, они). Увидьте главное: это про переворачивающийся мир. Между противниками 282-й статьи и теми, кто вменяет 282-ю статью, никакой разницы нет. Переверни их — и ничего не изменится.

Вот еще один хороший пример — случившееся днями возмущение по поводу выступления на некоем Конгрессе проректоров вузов по воспитательной работе человека по имени Никита Данюк. Господин Данюк заявил, что внутри нашего государства пролегает ментальный фронт, после чего рассказал об образовательной программе «Сценарии будущего России». А программа такая: господин Данюк посетил полсотни ВУЗов, где выступал с лекциями и вступал со студентами в политические дискуссии. А соратники господина Данюка тем временем записывали участников политических дискуссий в тетрадочку — кто и что говорит. «По результатам этого проекта были составлены справки для служебного пользования — в том числе для представителей органов госвласти, а также определенных специализированных структур», — сказал Никита Данюк, и свободное общество зашлось в страшных конвульсиях: это как?! Это же доносы! Да, это доносы и есть. Но, что интересно, это ровно такие же доносы, какие пишет «представителям органов госвласти, а также определенных специализированных структур» сообщество «Диссернет», например. Которое точно так же, не уведомив участников эксперимента об эксперименте, изучает ничего не подозревающих об этом людей. Вот переверни их, «Диссернет» с Данюком, — и ничего не изменится.

Казаки на Кубани следят за экологами — ассоциация «Голос» следит за членами избирательных комиссий. Ключевое слово — следит. Переверни — ничего не изменится. Одни будут следить за одними, другие будут продолжать следить за другими.

Одни снимают эротическое кино про одних политиков — другие снимают на квадрокоптеры имения других политиков. Ключевое слово — кино. Переверни — ничего не изменится. Так же будут снимать.

ВЦИОМ и ФОМ показывают высокий процент — «Левада-центр» и физик Шпилькин показывают низкий процент. Откуда все они берут свои данные, непонятно в совершенно одинаковой степени. Ключевое слово — процент. Переверни — и ничего не изменится. Они так же будут показывать такие проценты, какие им надо.

Или вот, например, были в МГИМО два профессора. Один — профессор Мединский. Другой — профессор Зубов. Профессора Зубова уволили, а профессор Мединский остался. При этом жанр, в котором работают оба профессора, совершенно одинаков — это историческая беллетристика. В ней нет ничего плохого, разве что она имеет весьма опосредованное отношение к науке. Но вот возьмите и переверните эту ситуацию вверх ногами. Что у нас получится? У нас получится, что профессора Мединского в МГИМО нет, а профессор Зубов в МГИМО есть. Что изменилось? Вообще ничего.

Вот вы скажете, что разница все-таки есть, и она — в государстве. Но нет, государство тут вовсе не является атрибутом одной из сторон перевертыша. Государство — посередине. Это та самая война, которая между землей и небом. И если поменять землю и небо местами — русское государство останется на месте. Хотя, возможно, тоже перевернется. То есть люди, быть может, и поменяются — но само государство никак не изменится. Как не меняется оно концептуально вот уже сотни лет. И какой бы человек, с какими бы намерениями не приходил в это государство — все равно получается то же самое.

А отсюда следует неизбежный вывод о том, что никакого сущностного раскола российского общества нет. Есть просто текущее положение «перевернутого вот этого», и более ничего. Сейчас «общественники» в лице господина Данюка записывают в тетрадочку неблагонадежных студентов и их преподавателей, а завтра эти студенты сами станут «общественниками» и будут записывать уже в другую тетрадочку самого господина Данюка.

Причем сохранение текущего положения «вот этого» никакого шанса господину Данюку не дает. В текущем положении его запишут те, кого он сейчас оставляет в вузах, ибо уровень их суровости на ментальном фронте будет выше, чем у Данюка. А если мир даже перевернется — то уж от тех, кого по служебным запискам господина Данюка сейчас поувольняют, иного ожидать не приходится. Непременно запишут. В свои молескины. И отправят в комитет по люстрации.

Поэтому единственный верный совет, который можно дать всем участникам, вне зависимости от их положения вот «в этом»: не читайте политических лекций. И не ходите на политические лекции. Учите санскрит. Поверьте, в вашей жизни от этого совершенно ничего не изменится.