Не мракобесие ли это? Пока обскурантизм не стал государственной политикой

Когда меня недавно спросили — в очередном звонке из не помню какой радиостанции, — что я думаю о ситуации, возникшей вокруг фильма «Матильда» Алексея Учителя, и в особенности об угрозах православных активистов из незарегистрированной организации «Христианское государство — Святая Русь» кинотеатрам, которые решатся показывать это произведение, якобы оскорбляющее чувства верующих, первое слово, которое пришло в голову, было «мракобесие». Я тогда воздержался от его употребления — слово это показалось мне слишком грубым, архаичным, накрепко связанным с воинствующим атеизмом советской эпохи.

Я был неправ. Обратившись к истории и заново внимательно проштудировав классическую статью В.В.Виноградова о терминах «мракобесие» и «мракобес», я убедился в актуальности явлений, традиционно обозначаемых этими словами, в современной политической, интеллектуальной и художественной жизни.

Не буду вдаваться в подробности. Напомню только, что «мракобесие» — перевод на русский язык европейского термина «обскурантизм», который и поныне используется в специальной литературе. С мраком все просто. А вот «...бесие», наперекор бытовому повседневному восприятию, не имеет никакого отношения к чертям, «Бесогону» и бесовщине, а использовалось как русский эквивалент французского слова (или части слова) manie, то есть мания (тоже имеющего самостоятельное хождение).

Иначе говоря, мракобесие — это неистовая любовь к мраку, тьме и страх или ненависть к свету. В эпоху Просвещения, когда и возник термин «обскурантизм», он обозначал радикальное неприятие распространения знаний и всего нового в жизни и культуре, которое воспринималось как опасное и вредное.

Вполне вероятно, что времена изменились. То, что в эпоху Просвещения представлялось позитивным, сегодня поставлено под сомнение. Креационизм потеснил Дарвина. В середине ХIХ века широкому распространению слова «мракобесие» в русском публицистическом стиле, по мнению В.В. Виноградова, сильно содействовало следующее место из знаменитого письма Белинского к Гоголю (1847) по поводу «Выбранных мест из переписки с друзьями»: «Проповедник кнута, апостол невежества, поборник обскурантизма и мракобесия, панегирист татарских нравов — что Вы делаете?.. Взгляните себе под ноги: ведь Вы стоите над бездною». Возможно, сегодня, когда авторитет Белинского померк, многие сочтут, что прав был Гоголь?

От реабилитации обскурантизма всего один шаг до канонизации традиционных прочтений классики и далее до скандалов с театральными постановками «Тангейзера» и трактовкой Достоевского в «Князе» Константина Богомолова. В свете программного мракобесия более понятными становятся и отношение иных чиновников и «активистов» к просветителям — художникам и ученым, и судьба Российской академии наук. Ведь многим кажется, что темная толпа менее опасна, чем непредсказуемые плоды просвещения.

«Новые варвары», в каких бы организациях они ни состояли, от «Христианской Руси» до НИИ, министерств и — о ужас! — Госдумы, не случайно требуют незыблемости ими же выдуманных «традиций». Под эти постулаты подводится солидное теоретическое обоснование. Считая, что в современном мире конфликты развиваются на уровне цивилизаций, между представлениями о «правильном» и «неправильном» образе жизни, некоторые именитые авторы приходят к выводу, что ключом к решению всех проблем является цивилизационная идентичность, выраженная исключительно в историко-культурном наследии.

Соответственно, сохранение этой уникальной идентичности становится не только главной, но по сути единственной задачей. В результате и появляются активисты-самозванцы из «Союза офицеров» или объединения «Святая Русь». Тут и возникает ощущение, что основой основ эффективной культурной политики и является обскурантизм — мракобесие в собственном смысле слова.

История «Матильды», как лакмусовая бумажка, показывает опасность такого понимания наследия. Канонизация Николая II, с точки зрения протестующих масс, отменяет и подменяет его реальную жизнь, на событиях которой построен ими не виденный фильм. Это якобы дает им право на угрозы, бесчинства и призывы к расправе через Госдуму, суд или поджог кинотеатра. Однако прозвучавшее из уст пресс-секретаря президента РФ предупреждение, что угрозы расправы и другие подобные действия недопустимы, свидетельствует о том, что мракобесие еще не стало в нашей стране государственной политикой. От действий представителей объединения «Христианское государство — Святая Русь» отмежевалось и руководство Русской православной церкви. На этом этапе мракобесы остались в изоляции.

Надолго ли…